Несмотря на боль, Малдер впал в фаталистический оптимизм. Его жизнь стала не столько заботой о повседневном выживании, сколько надеждой на лучшее будущее. Настолько, насколько сам он никогда бы не подумал, что это возможно. И если физические силы Малдера медленно покидали его, то надежда никогда не дрогнула. Потому что это была надежда на то, что Скалли найдет его, и только, благодаря этой надежде, он держался.

Все еще держался...

***

Мэри Эддисон присела в подлеске, чтобы сходить в туалет. Закончив натягивать джинсы, она огляделась по сторонам и заметила, метрах в пяти от себя, маленькую девочку.
-Ой, привет, - сказала Мэри и, несмотря на то, что ей было уже 37 лет, покраснела.
Девочка ответила: «Привет».
Мэри заметила, что на одну из рук девочки была аккуратно намотана длинная веревка и, что конец веревки привязан к чему-то, подозрительно напоминающему собачий ошейник, застегнутый на шее ребенка..
- Милая, с тобой все в порядке? – спросила Мэри у девочки.
- Нет, ответила Бонни Паркер. – Человек заставлял меня есть собачий корм.

***

Только когда Том Колтон услышал, что ребенок был вынужден питаться собачьим кормом, он вспомнил про брошенное Малдером замечании о конурах. Колтон похолодел при мысли, что забыл об этом. Это было прямо перед тем, как Малдер ударил его, поэтому тогда, он пропустил эту гипотезу мимо ушей. Но лучше поздно, чем никогда, думал он, набирая номер Скиннера.
- Сэр, кажется, Бонни Паркер, вместе с остальными детьми, содержали в собычьих конурах.
- Малдер говорил, что подозреваемый был любителем собак...
- Сэр, Малдер сказал также, что похититель мог бы использовать конуры для содержания детей...
- Тогда почему Вы не проверили это?
- Сэр, я только что вспомнил об этом. Малдер сделал это замечание мимоходом и тогда, я не придал ему никакого значения.
Скиннер вздохнул:
- Я проверю эту информацию. Вы поезжайте, поговорите с девочкой...

***

Скалли должна была пятнадцать минут просидеть в машине, чтобы успокоиться, перед разговором с Бонни Паркер, в Вирджния Сити, в доме ее родителей, Гордона и Лолы, которые, наверное, никогда больше не спустят глаз со своей дочери.
Наконец, Скалли и Колтон вышли из машины и вместе вошли в дом.
Бонни оказалась капризной, плаксивой и, как про себя подумала Скалли, тупой как пробка. Но, слава Богу, Гордон и Лола Паркер, понимали всю важность показаний своей дочери, для того, чтобы родители остальных жертв смогли испытать такое же облегчение, каким сейчас наслаждались они сами.
Вчетвером, взрослые уговорили отвечать, постепенно расслабившуюся и начавшую понемногу помогать им, девочку. Неопределенное описание мужчины. Неопределенное описание конур.
Скалли прочистила горло и показала Бонни фотографию Малдера из его личного дела.
- Бонни, ты видела там этого человека?
Бонни кивнула и Скалли, вынужденная прикусить губу, не смогла задать следующий вопрос. Том Колтон, открыл было рот, подняв знамя, выпавшее из ее рук, но неожиданно, Бонни перестала капризничать и сама предложила информацию:
- Он был плохим человеком.
Колтон услышал слабый вздох, но не посмел взглянуть на свою напарницу. Заявление девочки должно было быть исследовано вне зависимости от присутствия Даны Скалли.
С неожиданным внутренним волнением, Колтон спросил:
- Почему он был плохим человеком?
- Ему не разрешалось находиться вместе с нами. И он всегда был на привязи. И другой человек должен был постоянно очень сильно бить его палкой.

Скалли резко встала и отошла к окну. Колтон продолжал:
-Почему другой человек бил его?
-Он говорил плохие вещи другому человеку и делал его безумным. Он пытался говорить и со мной. Но я не водила с ним компании. Он был плохим человеком.
- Ладно, Бонни. Спасибо.

Колтон встал и поблагодарив Паркеров, оставил им свою визитную карточку. Он уже готов был уходить, когда Скалли, обернулась к, теперь, совершенно успокоившейся девочке:
- Тот «плохой» человек, все еще оставался там, когда ты уходила?
Бонни кивнула.
-Да, но я не говорила ему до свидания.

На обратной дороге, Том Колтон не проронил ни слова, за что Скалли была ему благодарна.

Ее не волновало, что девочка не сказала Малдеру до свидания. Она могла думать только о том, что всего 48 часов назад Малдер все еще был жив...

Скиннер датально изучал эти фотографии одну за другой, увеличивая, корректируя, отфильтровывая изображения нужных ему участков.
Фотографии были довольно приличного качества, с разрешением, которое позволяло Скиннеру видеть даже каплевидные объекты, предположительно, являющиеся собаками в конурах.

Изображения на фотографии №11 были светлее и тоньше. Несомненно.

- Черт возьми! – воскликнул Скиннер, стремительно вскакивая на ноги. – Это люди!

Они могли быть здесь месяцы назад! Месяцы! Если бы Колтон слушал Малдера... Она попыталась отодвинуть эти мысли и сосредоточиться. Теперь они были здесь. Только это имело значение.

Дом был одноэтажным, лишь немного больше трейлера. Хозяйственные постройки – ветхими. Только собачьи загоны были крепко построены – Скалли хорошо видела в бинокль их прочные задние стены.

После длящихся, казалось, целую вечность приготовлений, команда спецназа спокойно и эффективно проникла в дом и, через девяносто секунд, подозреваемый был в наручниках, на животе, лицом в пол.

Как только Скалли услышала эти новости, донесшиеся до нее через наушники стоящего рядом Скиннера, она вскочила и, игнорируя его крики, устремилась к загонам.

Дети стояли, прижавшись к проволочному ограждению, пытаясь понять, что происходит, в то время как спецназовец с портативным мегафоном кричал им, что они в безопасности и призывал их сохранять спокойствие.

Конечно, от этих воплей, несколько детей зашлись в истерическом крике и Скалли кратко, но не впервые, усомнилась в мудрости назначения любого мужчины ответственным за мегафон или ребенка, не говоря уже об ответственности за обоих одновременно.

Она знала, что должна остановиться и успокоить детей. Она знала, что им была нужна ее помощь. Но, даже пробегая мимо, она видела, что физически дети были в порядке. Конечно, психически... Но они могли бы подождать пять минут, думала она, потрясенная собственным холодным пренебрежением.

Ей пришлось добежать почти до конца ряда клеток, прежде чем она нашла Малдера и остановилась. И все вокруг остановилось. Мир остановился и ее легкие опустели, замерли, и отказались снова заполняться воздухом.

Он лежал на боку, в задней части загона, одетый только в грязные боксеры. Его бледная кожа туго обтягивала кости и была покрыта шрамами, струпьми и синяками от ушибов, по крайней мере в двадцати местах.

Маленькая девочка из соседней клетки, перебирающая своими пальчиками, просунутыми сквозь проволочную ограду, волосы Малдера, взглянула на Скалли:

- Он болен. – просто сказала она.
- Черт возьми. – выдохнул рядом со Скалли, Колтон и, при помощи ручных кусачек, сорвал замок.

Скалли распахнула дверцу и упала на колени возле Малдера, растеряв все свои медицинские навыки. Врач в ней, неожиданно отступил назад.

«Он похож на раненное животное, сбитое машиной и брошенное умирать на обочине» - думала она, испытывая головокружение. Он похож на животное, раздавленное машиной.

Смутно зная, что Колтон вывел маленькую девочку из ее конуры через соседнюю дверь, Скалли дотронулась до холодного, костлявого плеча Малдера.

- Малдер? – позвала она, достаточно тихо, для того, чтобы в случае, если он не ответит, она могла притвориться, что говорила недостаточно громко и он просто ее не услышал.

Его веки затрепетали и он открыл глаза; она была в шоке. Он не был мертв. Он даже был в сознании! И, внезапно, она почувствовала себя пьяной и радостной от того, что ей не придется стоять у края его могилы, опираясь на свою мать и Скиннера. Ей даже не придется под корень сгрызть ноготь большого пальца, в тревожном ожидании «справится он или нет», под дверями некоей операционной.

Вместо этого, она просто собиралась притянуть его к себе на колени и, чувствуя, как его руки слабо обвились вокруг ее талии, плакать в его волосах. Что она и сделала, на какое-то время, позабыв даже о его ранах. Должно быть она действительно была в шоке.

Это причиняло боль, но Малдеру было наплевать. Он очнулся от грез о своей возлюбленной, чтобы обнаружить, что реальная, живая Скалли тянет его с холодного цементного пола к себе на колени, словно теплый ангел в кевларовом жилете. И все, что он мог сделать, это вцепиться в нее и не отпускать, на случай, если бы она снова попыталась уйти, пока ее тепло затопляло его тело, сердце и душу.

Скиннер добрался до двери клетки и согнувшись, опершись руками о колени, наблюдал за ними. Он был слишком стар для этого дерьма.

- Он в порядке? – спросил, задыхаясь, помощник директора.

Скалли могла только кивнуть. Она так низко склонила свою голову, что казалось, они с Малдером были единым существом. Скиннер отвернулся и отправился на поиски санитаров.

Малдер чувствовал, как на его щеку падают слезы Скалли. Собрав последние силы, он коснулся пальцами ее поясницы, в том месте, которое они оба считали «его» и прошептал против ее живота:

- Я люблю тебя...

И она, поцеловала его ухо, и прорыдала:

- Я знаю...

Мне немножко грустно. Я обожаю этот рассказ и мне было очень приятно, что вам он тоже понравился. История окончена, но наше "Чтение с продолжением" только началось!

Я уезжаю на три дня и после возвращения, как и обещала, предложу вам на выбор четыре новых истории. Та, за которую выскажется большинство, будет выложена первой, остальные потом...

Итак, до встречи!
Всегда ваша, Soul.