***

*продолжение следует*

Моника сидела на траве с закрытыми глазами, слух улавливал еле слышное хлопанье крыльев рядом. Женщина чувствовала, что тот, кто погрузил ее в этот мир, берет верх над ней и над ее волей. Монике уже было все равно, где она, что с ней… Внутри было спокойно и хорошо, словно прошлой жизни не было. Голос стих, из памяти стерся образ Джона… Сколько Моника не пыталась, никак не могла вспомнить цвет его глаз, запах одеколона, который ей так нравился. Все это казалось таким далеким и теперь уже абсолютно не нужным. Зачем бороться, если здесь хорошо? Этот мир прекрасен, в нем нет насилия, нет убийств, здесь никто не плачет и не кричит… Женщина чувствовала, что она забыла что-то очень важное, связанное с этим миром, который ее окружает, но сейчас это тревожило ее меньше всего. Она легла на землю, раскинула руки в стороны, потрепала пальцами траву… Через минуту возникло ощущение полета. Моника засмеялась… Как же здесь прекрасно!
Художник уловил еле заметную улыбку на ее губах. Через пару минут его жертва издала глубокий стон наслаждения… Безумный мастер тихо засмеялся. Да, она сдалась! Теперь можно не бояться… Скоро Моника постигнет красоту его мира и навсегда освободится от тяжких уз реального уродливого мира. Красота не бывает вечной… «Милая моя, не бойся, скоро ты обретешь мир и покой, красоту и легкость… Конечно, они все так скоротечны, но ты останешься на полотнах, они сохранят все прелести, которые я подарил тебе»…
Художник отложил кисть, отошел в сторону, окинул взглядом новую картину… Все в порядке… Его память снова вернулась к тому дню, когда он открыл в себе удивительные способности преображать людей. Сейчас события солнечного июньского дня окончательно перемешались в его больной голове, он уже не помнил, как нашел дорогу в новый мир, где уродства стираются. Но он прекрасно помнил дурнушку Марлен с ее длинным носом, огромными ушами и противным смехом. В тот день она решила прогуляться с Художником в ботанический сад. Он был так поражен красотой растений, которые росли там, что забыл обо всем на свете. Ему хотелось остаться в саду, впитывать эту атмосферу в себя каждой клеточкой тела. А самое главное, он так хотел делиться этой красотой со всеми окружающими. Как люди могут не замечать этих дивных красот? На фоне зелени, яркости цветов, голубого неба и без того некрасивая внешность Марлен показалась ему настолько ужасной, что его лицо исказилось. Он вспомнил слово идиосинкразия и полностью осознал, что это значит. Это даже хуже, чем прикосновение к лягушке… Прежний мир Художника рухнул в одну минуту, когда на это уродливое лицо уселась прекрасная бабочка, прямо на нос. В этот момент он понял, что может все изменить… Все разочарования от того, что он не поступил в Художественную академию, растворились в ту же секунду. Какой смысл учиться, когда ты уже осознал свое предназначение и нельзя терять ни минуты… Как ему раньше в голову не приходило, что все уродства людей можно трансформировать в такую красоту… Но в тот день все приобрело смысл и стало понятно… Орудием метаморфоз должна была стать смерть…

***

Моника сидела в парке, вдыхала свежий воздух и ждала Джона… Вчера ее выписали из больницы, хотя и не охотно. Моника не видела смысла находиться там еще несколько дней, тем более накануне выходных. Она еще чувствовала легкую слабость, но ей казалось, что расправиться с ней будет легче дома.
Джон и Скалли наотрез отказались информировать Монику в больнице о состоянии дела, сказав, что сейчас ей в первую очередь нужно поправиться, а потом уже все остальное. Вчера после выписки ей и самой уже было не до деталей дела, а сегодня с утра пораньше Моника позвонила Джону и сказала, что хочет с ним встретиться. Доггетт упомянул, что нынче суббота и встретиться можно в каком-нибудь более приятном месте, чем офис. Местом был выбран парк…
- Привет! Извини, я немного задержался, - Джон с улыбкой опустился на скамейку рядом с Моникой. – Как ты себя чувствуешь?
- Отлично! А как твоя простуда?
- Мон, ну, она, видимо, поняла, что мне явно не до нее было в последние 10 дней и решила отступить.
- Вот и хорошо… А теперь не смей больше кормить меня отговорками. Я хочу узнать обо всех подробностях дела.
- Окей… Нашим маньяков оказался 35-летний Роберт Марс. 15 лет назад он пробовал поступить в художественный колледж, но его работы были расценены как «безыдейная мазня». Я нашел также упоминания о том, что творчество Роберта не было таким уж безыдейным, потому что в нем угадывались явные садистические наклонности. В любом случае, он никуда не поступил. И на 13 лет исчез из поля зрения. Два года назад был госпитализирован в бессознательном состоянии. После пробуждения начал нести откровенную чушь о преображении людей, своем даре и красоте смерти. Его направили на обследование в психиатрическую клинику. Самое интересное, признан вменяемым и адекватным. Через пару дней был выписан из клиники… За два последующих года никаких записей и упоминаний о нем нет. И вот не так давно Роберт Марс поселился в 20 км от Эвиленда в доме своей тети, которая умерла пару лет назад и оставила племяннику этот дом в наследство. Из-за халатности шерифа мы узнали об этом факте только после того, как нашли тебя… В подвале Роберт оборудовал свою «студию». Далее начинается самое интересное…
Джон перевел дыхание и откашлялся. Моника пристально смотрела на него, ожидая продолжения.
- Немного забегая вперед скажу, что мы нашли дневник художника. Больше половины текста разобрать не удалось, но то, что мы все-таки прочитали… впечатляет… У Марса была собственная концепция. Он считал, что истинную красоту человек обретает только находясь на грани смерти. Долгой и мучительной… В этот момент происходит его перерождение. Он отождествлял это с процессом превращения гусеницы в бабочку. Гусеницами, как ты уже, наверное, догадалась, он называл всех людей. Бабочками они становились после смерти… Никто не может сказать, что Марс делал со своими жертвами, почему они испытывали счастье и эйфорию. Скалли также не нашла никаких объяснений повышенному уровню эндорфина.
- Да, Джон, я тоже ощутила на себе влияние художника. Как я не пыталась бороться с шепотом и внезапно накрывающей меня волной блаженства, я не могла противостоять этому. Мое состояние было похоже на парение, истинное блаженство. Это не могло просто так привидеться, Марс явно что-то делал…
- В любом случае, разгадать эту тайну мы никогда не сможем. Но я еще не закончил… Сначала Марс рисовал свои ужасные картины, опираясь только на собственную фантазию. Мы нашли более сотни больших и маленьких картин, где нарисованы сначала обыкновенные люди с какими-нибудь уродствами. Постепенно, от одной картины к другой, можно заметить как они преображаются. Финал всегда один… Прекрасная бабочка, у которой тело человека, а крылья насекомого…
- Но это был первый этап, да? Затем его перестали интересовать просто рисунки, он решил опробовать собственную концепцию в деле.
- Да… Мадлен Стокс стала его первой жертвой. Он решил начать с молоденькой девушки и остался доволен результатом. За ней последовала Джессика. И Эрин. Но с Эрин он не довел начатое до конца, она слишком рано умерла. И Марс передумал экспериментировать с девушками, решив, что ему нужна взрослая женщина.
- То есть я… - тихо произнесла Моника.
- Да, - Джон опустил глаза.
- Ты держишь папку в руке, очевидно, там находятся рисунки?
- Я думал, тебе будет интересно.
Моника раскрыла папку… Пока Джон рассказывал о творчестве Марса, она представляла его картины, но стоило ей увидеть их... Нет, оригиналы не мог вообразить ни один человек.. Здоровый человек… Ужасные наброски, красные и черные линии, искаженные фигуры людей… Но поражала также детальная прорисовка лиц… Это Мадлен, вот Джессика… Эрин… «Боже мой, а вот и я сама…» Моника захлопнула папку, закрыла глаза.

КОНЕЦ