Зам.директора Уолтер Скиннер пришел как раз вовремя.

Она снова думала о том, чтобы уйти. Все, что держало ее в подвальном офисе здания Гувера последние полгода – шесть месяцев и четыре дня, Дана! – не стоило той повседневной, тупым ножом режущей сердце боли, когда она, приходя на работу, не находила за столом Малдера. Когда в обеденный перерыв заходила в лифт одна, игнорируя ставшие привычными сочувственно-любопытные взгляды. Когда выходила из вестибюля, не ощущая на спине привычное тепло мужской руки.

С тех пор, как Малдер исчез, у нее осталось только одно желание. Все остальное – работа, семья, личная жизнь одинокими вечерами без полуночных звонков – шли фоном, декорацией к затянувшемуся ожиданию. Главным было найти Фокса Малдера.

А это она могла делать и вне ФБР.

Стрелки встали на голову, стоило им узнать. Она никогда не думала, что признается в этом самой себе, но они были славные ребята, настоящие друзья – и ее партнеру, и ей. И когда она приходила к ним теперь, а это случалось не так уж и редко, Баерс, Фрохики и Лэнгли поддерживали ее как могли. В ход шел весь их траченный молью арсенал флирта: полупристойные шуточки, несмешные анекдоты, многозначительные взгляды. Но она была благодарна и за это. В конце концов, они всего лишь хотели рассмешить ее.

К сожалению, вот уже полгода – и четыре дня – это никому не удавалось сделать.

Их последний с Малдером разговор запомнился, впечатался в память именно из-за того, что она смеялась тогда. Сейчас Дана не могла вспомнить, кто разбудил ее в ту ночь первым – хлынувший мутным потоком дождь или телефонный звонок.

- Это я, - пробормотал он, впрочем, не сонно, в ответ на ее привычное «Скалли».
- А это – я, и что? – вдруг вырвалось у нее вместо утомленно-традиционного «Малдер, который час?»
Он фыркнул в трубку.
- Хотел сказать, что…
- Ты говоришь, «что», Малдер, практически каждый час, пока мы с тобой находимся рядом, и раз в несколько часов – когда мы порознь. Ты говоришь, что мутанты существуют, что зомби выходят по ночам, чтобы пугать младенцев, что Снежный человек – не плод твоего воспаленного воображения, что люди могут летать, исчезать и сжиматься в размерах, что…
Она с трудом узнавала свой голос, бормотавший в телефонную трубку какие-то глупости. Словно заразилась от Малдера словесным недержанием, ей-богу! Но это было лишь полбеды. Главное – и удивительное – заключалось в том, что, болтая всю это несусветную чушь на одном дыхании, Дана Скалли ф л и р т о в а л а.

Хуже всего было то, что Малдер прекрасно это понимал.

С того новогоднего поцелуя что-то изменилось между ними: глупо было отрицать. Воздух стал гуще, взгляды – игривее, паузы – многозначительнее. Тогда, после боя курантов, после теплого и осторожного соприкосновения губ, после того, как конец света не наступил, она отвезла его домой и… отказалась зайти. Он, вообще-то, и не настаивал. Оба понимали, что вышли на плато, обоим требовалось время, чтобы, по обыкновению оглядеться, исключить опасность, и только тогда двигаться дальше. Они все еще были Фокс Малдер и Дана Скалли, Мистер Подозрительность и Мисс Осторожность.

Но кое-что все же стало другим.

Днем это были случайные взгляды через пространство кабинета, старая как мир игра в «гляделки», позволявшая полюбоваться и одновременно смутить своим взглядом. Вряд ли кто-то замечал, что рука Малдера на секунды дольше обычного задерживалась на спине его напарницы, когда они расставались на парковке, и каждый шел к своей машине. Но вот их общий смех, звучавший теперь в уголках Бюро, точно не мог остаться незамеченным: полные любопытства глаза Кимберли, секретарши Скиннера, были тому подтверждением. Да и прозвище «Миссис Жутик» словно отскакивало от стен отголоском эха от слов, брошенных неосторожно кем-то из федералов в коридоре здания Гувера.

Все это было днем. А ночью были сны.

Приходилось признать, что она торопила вечернее время. И не только ради расслабляющей ванны, позволявшей спустить в водосток все проблемы ушедшего дня. Ночь сулила и иные наслаждения. Ощущение шелка на коже от струящегося вдоль бедер тонкого, до колен, халата, невзначай подменившего на посту своего махрового предшественника. Тревожащий основные, глубинные чувства запах пачули, идущий от зажженной в спальне ароматической свечи. Свежесть и одновременно мягкость новых простыней, на которые она падала после горячей ванны, абсолютно обессиленная, разгоряченная и… обнаженная.

Созданные вечерним настроением, ванной, свечами и шелком, приходили сны. Иногда в них было лишь ощущение Малдера, его обещание, тревожащее-дразнящее чувство знакомого мужского запаха в воздухе, где-то совсем рядом. Иногда она просыпалась с чувством того поцелуя на губах – прикосновения, заставившего думать о большем. Однажды ей приснилось, что она стоит в океане. Волны плавными, массажными волнами ограждали пространство вокруг нее и ее напарника; Малдер был рядом, сначала просто близко, а потом – близко до стука крови в висках, близко до учащения дыхания, близко до опасных, преступных, но таких сладких, манящих мыслей…

Отдавшись на волю волн, они целовались в том сне, не касаясь друг друга руками, лишь соединив губы, целовались, закрыв глаза и отпустив мысли, оставив лишь чувства и ощущения, и океан качал их, как в колыбели…

Если бы только она знала, что снится в эти дни Малдеру… Но ей не дано было знать.

Малдер тоже мечтал. Без свечей и халатов, засыпая под монотонное бормотание телека, прижавшись щекой к диванной подушке, он закрывал глаза и видел рыжие волосы, видел искорки в синих глазах, слышал знакомый смех. Как и любой парень, Фокс Малдер разыгрывал партии: что было бы, окажись он понастойчивее. Варианты сменяли друг друга: иногда Скалли отдавалась ему чуть ли не на пороге его квартиры, позволяя скользить рукой по ее обнаженному бедру, поощряя сводящими с ума хриплыми стонами. Иногда он целовал ее невыносимо медленно и невыразимо нежно, растворяясь в ней без остатка, предлагая себя всего, с потрохами, до последней бессвязной мысли в голове.
Один раз он просто представил, как она говорит, что любит его. Более захватывающего варианта, как оказалось, не существовало.

Жаль, что Дана Скалли об этих мечтах так и не узнала.

После того ночного звонка, когда в их голосах так явственно скользило ожидание чего-то большего, специальный агент ФБР Фокс Уильям Малдер исчез. Не впервой: Скиннер знал, за какие веревочки дергать, Стрелки, со своей стороны, делали что могли. Скалли тратила уйму энергии на то, чтобы оставаться беспристрастной. «Найди Малдера, - стучало у нее в голове. «Чувства, эмоции, просто истерика, - всё потом. Сначала найди его».

Осведомитель, с которым Фокс Малдер должен был встретиться накануне исчезновения, был найден мертвым спустя неделю после исчезновения федерального агента. Все нити вели в никуда, Малдер будто сквозь землю провалился. А это означало одно.

На смену разнеженным снам пришли кошмары; Скалли просыпалась в слезах, засыпала снова, не выпуская из рук телефон. Вся их поисковая группа выглядела не лучшим образом: осунувшийся Скиннер, она с кругами под глазами и бледным лицом, взъерошенная, практически не спящая троица Одиноких Стрелков…

Результатов не было. И после полугода беспрестанных поисков, когда надежда начала уступать место отчаянию, вдруг оказалось невыразимо трудно ежедневно ходить на работу, смотреть на плакат на стене, здороваться с теми, кто называл Малдера «Жутиком»…

Она созрела для того, чтобы уйти. Сбережений на первое время хватит, заботиться ей, кроме рыбок Малдера, не о ком. Время подыскать работу в одном из городских моргов, затаиться, уйти на дно, создать иллюзию затворничества. Может, тогда…

Сегодня она собиралась писать заявление. По-хорошему, следовало обсудить идею со Скиннером, но Скиннер вряд ли не стал бы препятствовать. Так что официальное уведомление об увольнении «по семейным обстоятельствам» - универсальная формулировка! – и Дана Скалли свободна от ФБР, от подвального офиса, от гнета воспоминаний… Больше времени на себя, а значит, - на поиски Малдера. Когда он вернется, - КОГДА, а не ЕСЛИ, Дана! – она объяснит ему кое-что. Слишком много потерь. Когда-то им пора остановиться. И, быть может, шагать не рядом, как было до сих пор, а навстречу друг другу…
Все это она проговаривала в голове, - и всё забыла, когда показавшийся на пороге Уолтер Скиннер, не тратя время на приветствия, сообщил главное:

Продолжение следует…

Да, я, наверное, зря не поставила AU в шапке. Это альтернатива после "Миллениума", в финале я, конечно, постараюсь вернуться в общее русло сериала, но... как пойдет :D

- Танцевать, - невозмутимо повторил Скиннер. – Это ваше новое дело. Работа под прикрытием. Вам случалось делать такое и раньше.
- Да, но… - танцевать ей еще точно не приходилось, да и с чего бы?
- Агент Скалли, что у вас было в средней школе по географии?

Операцию «Шок» можно было считать успешно завершенной. Дана Скалли, впервые за то время, что он ее знал, просто стояла и хлопала глазами. Без возражений.

- Простите? – ничего лучше этого вопроса в голову ей не приходило.
- В деле, над которым вы начинаете работу с сегодняшнего дня, агент Скалли, очень много неясного. Но вот географически оно выдержано вполне четко.

Дана раскрыла папку, автоматически переворачивая отпечатанные листы протоколов и рассеянно просматривая детские фотографии.

- Техас, Миссисипи, Кентукки, Джорджия, Вирджиния, - беспристрастно комментировал Скиннер. Во всех этих штатах были зафиксированы случаи Чуда, кое явил простым семьям Бог Танца. В маленьких городках ни с того ни с сего самые обычные дети начинали вдруг танцевать так, словно с колыбели учили па и позиции – видеозаписи прилагаются. На них вы найдете немного: только восторги родственников и зевак по этому поводу. Но ангельское стало дьявольским, а новый танцевальный божок превратился в лукавого в Западной Вирджинии, агент Скалли. Танцуя со своей подружкой, некий Финнеас Грэм, 8 лет, очевидно намеренно, по свидетельствам находившихся рядом детей и учительницы, задушил девочку. Что было просто очень грустно, пока не повторилось в Филадельфии с семилетней Патришей Квин и ее несчастным маленьким другом Альбертом. Схема была той же: танец-состояние аффекта-убийство, что позволило думать о преднамеренности случаев. Думаю, необходимо добавить, что освидетельствовавшие обоих детей-убийц медики нашли в их крови остатки какого-то неизвестного вещества. Схожего вещества.

- Вы полагаете?... – Дана подняла глаза, и с огромным удовлетворением зам. директора Скиннер наконец-то отметил в них проснувшийся интерес.

- У танцующих марионеток есть кукольник, агент Скалли, - кивнул он. – Наша задача – найти человека, который движется с Юга на Восток. Что позволяет думать, что следующей остановкой в его танце смерти станет… И вот теперь мы возвращаемся к вашей школьной оценке по географии.

-Нью-Йорк, ясно, - она уже была деловита и собрана. - Но – работа под прикрытием, сэр?

- Что бы это ни было, оно связано с танцами, агент Скалли. А крупнейшая на побережье школа танцев находится именно в Нью-Йорке. Профессиональный мир узок. Возможно, при установлении дружеских отношений с самым популярным учителем танцев в США вам удастся выйти на след.

- Да, но… сэр… я не уверена, что мои…ммм…хореографические данные заинтересуют самого популярного учителя танцев Восточного побережья…

И вот тут он позволил себе усмехнуться.

- Вы недооцениваете ФБР, Дана.

Закончив танец поклоном, пары рассоединились: кто-то поправлял ремешок на туфлях, кто-то прогибал спину, готовясь к финальной растяжке. А она все стояла, зачарованная звуками венского вальса… и воспоминаниями. Они ведь с Малдером тоже танцевали однажды: в том городке, на том смешном и странном деле, завершившимся концертом Шер. Все случилось так внезапно… и вспоминалось неизменно с улыбкой.

- Дана?

Из глубины зала, театрально простирая руки и ослепляя улыбкой, к ней шел сам Майкл. Пятнадцати минут, проведенных за обедом в Гугле, ей хватило, чтобы понять: солидная часть жительниц Нью-Йорка не замедлит откусить Дане Скалли голову, если это будет означать возможность учиться танцам у Майкла.
А она, по иронии судьбы, просто выполняет здесь свою работу.

На сей раз легенда была минимальной: памятуя о Лауре Питри, она оставила свое имя, но вот с профессией было сложнее. Значок ФБР вызвал бы массу лишних вопросов, а становиться врачом было рискованно: профессиональный балетмейстер с первого занятия распознал бы отнюдь не врачебную силовую подготовку. Итак, Дана Уильямс – привет, пап, привет, Билл! – голливудский каскадер, тайно готовящаяся к популярному на западном побережье проекту «Танцы со звездами», прибыла инкогнито, чтобы взять азы мастерства у лучшего из лучших…
Он осмотрел ее придирчиво, явно не боясь ответного изучающего взгляда. Майкл, казалось, излучал сияние: здоровым блеском отливала загорелая кожа, белизной сверкали зубы, искрились глаза… Невольно Дана улыбнулась, уступая его обаянию. В конце концов, возможно, это будет и неплохо: расслабляться по вечерам, после рабочего дня, скользя по паркету в вальсе…

Пока из зала, смеясь и оживленно переговариваясь, выходили последние пары, она переодела обувь, надев специально купленные танцевальные туфли, подбитые бархатом, сняла пиджак, оставаясь в обтягивающей черной футболке, и черных же брюках. Единственными ее цветами были природный рыжий и синий, да еще золото цепочки на груди перемигивалось жарким цветом с бликами в волосах…

- Готова? – Майкл внезапно оказался рядом, взял за руку, властно выводя в центр зала. Было что-то странное и в то же время будоражащее в том, что в огромном пространстве, освещенным хрустальными потолочными люстрами, они остались одни. Словно после бала – подумалось ей. Вот только Золушке не время сбегать: надо искать злого колдуна, вселившего столько ненависти в двух маленьких детей…

- Дана, Дана, - Скалли очнулась от мыслей, услышав укоризненный голос над ухом. Майкл, все еще улыбаясь, покачал головой:

- Здесь – только танец, - пояснил он. – Оставляй все проблемы за порогом. Скидывай их вместе с уличной обувью. Снимай заодно с пиджаком. Пусть там остаются проблемы на работе, надоедливые поклонники, завистливые подруги…

- Ты слишком хорошего обо мне мнения, - криво улыбнулась она.

- Рыжеволосая красавица из Голливуда… - протянул он, подражая калифорнийскому акценту. Дана рассмеялась. Этот парень, похоже, не зря получал свои деньги и славу. Занятие еще даже не началось, а она уже чувствует себя расслабленной. Сейчас они поплывут в вальсе…

- Хочешь начать с вальса? – последние слова Скалли произнесла вслух, и он подхватил их. – Этот танец ты будешь исполнять на шоу?

Она кивнула. Судя по репетировавшим накануне парам, вальс выглядел вполне безобидным для конца рабочего дня.

Слова о легкости и расслабленности ей пришлось взять обратно, стоило начаться уроку. Простейшие вальсовые квадраты давались с трудом, ноги отказывались протяжно скользить, положение спины нарушалось, и мышцы рук протестовали против перманентной нагрузки.

- А мы ведь начали с самого банального, - словно читая ее мысли, усмехнулся Майкл.

Через час ее мучила жажда вперемешку с усталостью: кровь пульсировала в висках, спина болела. Майкл понимающе улыбался.

- Поверь, скоро ты не будешь обращать на все это внимание. Просто опустишь ресницы, откинешься на руку партнера, и будешь скользить по паркету, не замечая вокруг ничего…

- Господи, Майкл! – она почти стонала, растирая затекшую шею. – Скажи мне, что это будет ОЧЕНЬ скоро!
Видит бог, ей приходилось бывать в ситуациях, кардинальным образом и в худшую сторону отличавшихся от тура вальса на паркете, но почему-то именно вальс вымотал ее до последнего.

- Обещаю, Дана.

Помня о задании, она глянула на него искоса, флиртуя.

- И ты готов скрепить обещание бокалом вина?

- Воды без газа, - рассмеялся Майкл. – Но нам, я думаю, не обязательно идти куда-то. – Он подал ей руку профессиональным жестом танцора, второй рукой поправляя у шеи воображаемую бабочку. – Мисс, позвольте пригласить вас в мою скромную студию

Продолжение следует...