Прежде всего – это не иллюстрация Кэрролла. И это замечательно. Я не думаю, что реально Бёртон вообще ставил эту задачу, ибо передать Кэрролла так, как он написал свою книгу – невозможно все равно. Можно снять аллюзию, вариацию на тему, размышления о, короче говоря, поиграть на поле.
Когда-то давно Борис Заходер сказал, что перевести Алису невозможно, проще перевезти Англию. Можно только рассказать о ней. По своему.
И Бёртон поиграл. И рассказал. И сделал это так, что у меня, натурально, съехала крыша (никто, кстати не видел, мимо не пролетала?). Потому что он начал разговор на свою излюбленную тему.
О смерти и о любви. О созидании и разрушении. О выборе - между тем самым, легким и правильным.

Алиса возвращается в Страну Чудес во второй раз, о чем четко говорится (Так что это тем более не иллюстрация, поэтому разговоры о том, что от первоначальной сказки мало что осталось, в данном случае не совсем уместны).
Она сбегает от альтернативно одаренного, страдающего запорами жениха, от его матушки, которая негодует, что розы посадили белые, а надо было красные, но от объявленной помолвки ей сбежать не удается.
И вот тут возникает первое мимолетное ощущение, что эту помолвку Алиса воспринимает, как конец жизни. Синяя Гусеница на плече Хемиша, разумеется, не случайна – миры уже пересеклись, кролик уже прыгает по кустам, (Аннушка уже разлила масло), время уже истекает - Кролик показывает на часы.
Алиса дает деру с собственной помолвки и проваливается в дыру.
Она падает, падает бесконечно, и видит над собой светлую дыру, странно напоминающую свет в конце тоннеля…
Она возвращается в Страну Чудес. Но нельзя, как известно, дважды войти в одну и ту же воду. Все, как в прошлый раз – стеклянный столик, ключ, бутылочка (комментарии Алисы доставляют отдельно, она, к слову сказать, за ним никогда в карман не лезет: «Ну это же сон, со мной ничего не случится») с уменьшительной жидкостью, расти-булка в сундучке, двери, двери, двери… Из которых надо найти выход. Но Алиса ничего не помнит с прошлого раза, и совершает все те же ошибки, в результате чего имеет существенные проблемы с гардеробом, который, в отличие от канонного и прошлоразового, уменьшаться не собирается.
В саду Алиса обнаруживает Кролика, Соню, Дронта (приветствую, Чарльз Лютвидж!) и Тру-ля-ля и Тра-ля-ля. Они долго выясняют, она это или нет, но на Алису уже началась охота. Помогает с выяснениями, так толком ничего и не сказав, *профессор Снейп* Синяя Гусеница, теоретически обладающая голосом Рикмана, который, к сожалению, мы не услышали.
*50 баллов с гриффиндора за неуверенность, мисс Кингсли!* «Скоро наступит бравный день», - вещает ГусенЫц о пророчестве и демонстрирует летопись, пуская Алисе в лицо клубы синего дыма.
Брандашмыг действительно злопастен, но Алиса, получив рану на правом плече, умудряется сбежать, хотя все остальные в итоге пленены картами Червонной Королевы и долговязым Червовым валетом, который продолжает погоню за Алисой. Алиса постоянно твердит себе, что спит, хотя ни щипки, ни укол в ногу булавкой Сони так и не помогли ей проснуться.
За столом ее уже ждут. И тут в общем становится понятно, что фильм о любви. И ничего эпатажного или противоречащего Кэрроллу, как мне кажется, здесь нет.
О да. Мне почему-то показалось в итоге, что он давно ждал ее. И не просто ждал.
Легкий подразумевающийся рейтинг в виде то и дело теряющей одежду Алисы в общем не напрягает, а Шляпник великолепен. Хотя жених Хэмиш настолько буээээ, что не то что обаятельнейшего *Джонни* Шляпника, а и жабу предпочтешь.
Но разговор не только о любви.
Он о выборе – опять - между легким и правильным.
И о выборе между жизнью и смертью.
Вся история с мечом – это не просто борьба Бобра причем хорошо вооруженного с коЗлом.
Это, имхо, нехилая аллюзия на целый ряд кино и не только кинопроизведений, в литературе это именуется гипертекстом.
Раненое плечо (ядовитым злопастным брандашмыгом). Шляпник перебрасывает раненую брандашмыгом Алису в Шляпе через воду. И она потом засыпает...
Волшебный меч. Хотя бы это для начала.
Безумный, совершенно безумный Шляпник смотрит на двадцатилетнюю Алису так, что и слепой догадается, в чем дело.