Она тихонько встала, сходила в душ, забрала собранный чемодан из ванны, оделась и вышла из дома.

Малдер спал… когда он открыл глаза, то не сразу понял, где он и что произошло. Тело приятно болело. Он сел, потянулся и… все вспомнил… Скалли, ее слова о любви, невероятная ночь… он улыбнулся и встал. Было тихо и понятно, что ее в квартире нет.
- Скалли!
Тишина. Так. Он стал бродить в поисках записки. Ничего. Успокоившись, что она, наверное, за чем-то вышла в магазин, он принял душ и оделся. Потом словил себя на мысли, что с лица не сходит усмешка. Он заглянул в себя, на секунду остановился и широко улыбнулся – он был счастлив, чувствовал себя, как уже давно… давным-давно не чувствовал… легко, сладко…

Когда прошло несколько часов, он забеспокоился, позвонил на сотовый, который подпрыгнул с ним рядом на диване. Еще через час обзвонил родных – никто ничего не знает. Маргарет Скалли уехала к Биллу в Калифорнию, и он не хотел ее волновать, поэтому сказал, что просто не может дозвониться. Потом сразу заметил, что некоторых вещиц в квартире нет. Когда прилетел к ней вчера, то видел только ее, смотрел только на ее лицо и ничего не замечал… и вдруг… он понял, что она уехала. Стали понятны ее взгляды, как будто хочет запомнить навсегда его лицо, это напряжение вначале… а сам секс… неужели только, чтобы успокоить его, заставить забыться… Он напряженно думал. Потом вскочил и крикнул: - Осел!
Схватил трубку и лихорадочно начал набирать номер. Выслушал несколько раз все гудки до последнего, Малдер бросил телефон. Через полчаса он был уже под его дверями и работал кулаками, как одержимый. Наверное, у Скиннера не выдержали нервы, потому что минут через 10 он открыл.
- Малдер, что за черт?
- где Скалли?
- что?
- Она вам звонила? Приходила?

Следующие сутки были полны имен… тысячи и тысячи людей мелькали перед глазами. Он сбивался, терял нить, бездумно смотрел в экран… Скиннер помогал, но мало что мог сделать, т.к. не знал, что собственно искать. Малдер выделил несколько десятков имен, которые, по его мнению, могла взять Скалли. Проблем с оформлением поддельных документов у нее возникнуть не должно было, слишком много она знала. Он предполагал, что она не бронировала билет, а купила на ближайший свободный рейс в место, которое ей приглянулось. Это еще больше усложняло задачу, т.к. рейсов были сотни. Почему-то ему казалось, что это должно быть в теплой и консервативной стране, поэтому больше внимания он уделял Азии и западной Европе. Получилось три аэропорта, в которые были отосланы запросы на предоставление видеоматериалов со всех залов ожидания, посадочных залов и регистраций. Потекли миллионы кадров… Где-то на второй день он уже одуревшими от недосыпа глазами уловил что-то, уловил даже не зрением, а каким-то седьмым чувством. Перемотал назад… и… да, точно, она. Когда с кадром поработали техники, стало видно время и номер гейта. Это Был Лондон. Малдер застонал… У него были совсем нехорошие воспоминания, связанные с этим городом. Потом кто-то усмотрел, что билет двойной, а это значит, что ей еще предстояла пересадка. И снова везение, одно из отобранных имен Малдера, Эллис Джонс, значилось на этом рейсе. Он и сам не знал почему выбрал его, но просто слишком незаметное и простое было имя… как раз такое, какое хотела бы Скалли. После запроса в Лондон, пришла информация, что пассажирка пересела на рейс до Лиссабона. И все… дальше след терялся, значит, она осталась в Португалии, дальше не летела. Португалия… конечно, очень на нее похоже… теплая, неторопливая, с недоступными тайными улочками и миллионами людей. Как искать ее там? Малдер недоумевал.
Он решился лететь, понадеяться на интуицию и искать… искать, пока не будет поздно. Он и так все забросил, в кабинет не заходил, расположившись в квартире Скиннера, т.к. в его доме слишком многое напоминало о ней…
Он выбрал прямой рейс до Лиссабона, в самолете проспал все дорогу как убитый и вышел на улицу с посвежевшей головой. Там он остановился… что же делать? Куда идти? Куда она могла пойти? Он вернулся в здание аэропорта и стал всем работникам показывать ее фото. И опять удача! Один молодой человек ее вспомнил.
- Да, да. Два или три дня назад это женщина попросила у меня воды. У нас нельзя пить из под крана, а она была очень бледна… и мне показалось, что у нее недавно текла кровь из носа.
Малдер слушал сжимая потные ладони в кулаки.
- что-то вы мне можете сказать? Куда она направилась? – заметив недоверчивый взгляд парня, Малдер поспешил объяснить. – это моя жена, мы поругались, у нее, знаете, очень взрывной характер, вот и уехала… мне теперь ищи. Она больна, очень серьезно и не хочет лечиться… - добавил он, и непрошенные слезы выступили на глазах. Молодой человек растерялся немного, потом смягчился.
- Знаете, мне она показалась очень милой… загадочной даже, мне нравятся такие женщины, с тайной и притягивающей привлекательностью… такие редко надоедают, поэтому я и запомнил. Она выпила воды и спросила, где тут туристическое агентство, чтобы ей рассказали про все прелести, так сказать, нашей страны…
- Вы ей сказали?
- Да, пойдемте и вам покажу, может они помогут.
В агентстве девушка тоже ее вспомнила, причем не могла объяснить почему, т.к. людей за день перебывает очень много, но Скалли ей запомнилась.
- Сильная такая, и очень странная… спросила про острова…

Где-то в глубине шевелилось предчувствие, что она точно там, на этом маленьком, выдвинутом в океан и оберегаемом им со всех сторон, острове. Когда он приземлился на 20-ти местном самолете на крохотный аэропорт и взял такси, чтобы осмотреть окрестности, его предчувствие укрепилось. Запах моря, прозрачность воздуха, маленькие, как бы жавшиеся к центру домишки, несколько магазинчиков… но самое главное – это небо, нежное и влажное, оно везде сливалось с морем так, что линия горизонта почти не угадывалась, казалось оно укрывает своим теплом город, скрадывает углы и потихоньку колышет остров.
Он представил, как она одна бредет по узеньким улочкам, ветер шевелит волосы, заставляет трепетать ноздри от запаха свободы и одиночества, и только медленно, но неизбежно черной змеей крадется вслед за ней смерть…
Он вышел возле первого отеля и расплатился. Остров был настолько мал, что он и пешком обойдет за день все гостиницы по списку. В первом отеле ее не оказалось. Хозяин был настолько смущен его историей про больную жену, что несомненно бы рассказал правду, но… правда была в том, что ее в отеле не было. Зато хозяин на очень подробной карте города отметил все интересующие его отели. Итак… все были близки к океану, но не слишком, во всех было не больше 20ти номеров, во всех хозяева не вмешивались в жизнь постояльцев. Малдер сверлил карту глазами, стараясь угадать мысли женщины, угадать сразу ее выбор. Наверняка нужно выбирать самый угрюмый, непопулярный и старый мотель. Хозяин подумал немного и показал на карте как пройти к наиболее подходящему по описанию. Идти не более 15ти минут вглубь острова.
Малдер шел, пытаясь сдержать внутреннюю дрожь, выдумать невозможные слова, заставить себя успокоится… Вот и оно, это здание. Всего два этажа, серое, с резными балкончиками и деревянными ставнями, так и дышит тайной и неприступностью… «как раз по ней» - подумал Малдер, - «или так кажется, потому что она в нем?..» Он внимательно оглядел окна: почти все были распахнуты, занавески колыхал ветер, сквозь них видна была пустота - номера простаивали. И только в 3х из них будто бы теплилась жизнь – полузакрытые ставни, белье на перилах, а в одном вообще все наглухо закрыто. «Видимо ее» - пронеслась мысль. Хозяин этого отеля не был так радушен, как предыдущий, и от всего открещивался:
- я ничего не знаю о моих гостях, это их желание, я дорожу репутацией, это…
- видимо, это не очень помогает бизнесу. – усмехнулся Малдер. Усмешка вышла злобная и кривая.
- сейчас не сезон! И потом мне платят деньги, я отдаю ключи и даже не смотрю в лицо! Пусть это хоть сам Элвис Пресли!
Малдер потупился, как всегда делал, когда начинал выходить из себя. Потом оживился.
- Сколько денег?
- Что?
- Сколько, 50 – 100? – Хозяин растекся по стойке.
- ЭЭЭ, сэр, думаю 100 будет в самый раз.
- вот, берите и говорите.
- спасибо. Ну, и времена пошли… Так… так покажите мне фотографию. ООО, а если такой гостьи у меня нет?! Такое лицо… вряд ли я ее пропустил бы – прошамкал он.
- Так! Вы мне что голову морочить будете? – рявкнул Малдер.

Потом они сидели в кафе на улице и завтракали. И пока она не съела несколько круассанов с кофе и яичницу, он не начинал говорить. Потом:
- Скалли, нам нужно ехать домой… - она напряженно выпрямилась и поникла одновременно.
- Зачем? – медлила она, - послушай, здесь так хорошо! Да, у меня мало времени, но оно все твое! Я буду вся для тебя здесь. Ты же понимаешь, что у меня нет шансов… у нас там нет шансов…
Малдер соображал, как ее убедить… не оставаться же здесь и ждать смерти…
- послушай, ты изрядно потрепала меня сейчас, таких душевных мук я не испытывал уже давно… точнее никогда не испытывал. Я думаю, я могу просить об услуге… пусть и достаточно большой…

Где-то к концу дня Скалли наконец добралась до бара. Не получилось побыть одной. То и дело звонили знакомые, спрашивали, где была, делились новостями, будто ее не было несколько месяцев, а не пару дней: из лаборатории, из морга штаб-квартиры, из университета. За каких-то 6ть часов она устала, как никогда… приходилось изображать деловитость, понимание, иногда смяться шуткам, иногда сочувственно кивать. Наконец она не выдержала и сбежала в какой-то бар. Пульсировало ощущение, что нужно к нему, но какое-то дикое упрямство заставляло держаться одиночества. Она выпила несколько порций виски, и усталость ушла куда-то вглубь, зато ощущение вины, а следовательно и злобы, перешло в навязчивую идею. Как обычно своими щенячьими преданными глазами будет сверлить ее, ловить каждое слово, почему же он не кричал?.. хоть бы избил ее… он кричал, конечно, но всего пару секунд, а потом испугался собственной справедливой обиды, прорвавшейся наружу, запихнул ее в свой «чулан» и бросил все силы на ее утешение. Тогда ночью ей так сильна нужна была поддержка близкого, что говорить, именно его поддержка, что она не обращала внимание на его дрожащие руки, слезы на глазах, на то, что он держал ее будто фарфоровую куклу. Теперь же это приобрело гигантские искаженные размеры. Его жалость, опека, совершенная правильность, вечная готовность уступить ей, пусть не в работе, но во всех остальных сферах жизни, могли бы быть искомыми и необходимыми, но теперь под влиянием горя, страха, усталости и алкоголя, казались чрезмерными, ненужными, неуважительными и принижающими ее саму, ее жизнь и силу. Раздражение и бешенство бурлили в ней, кипели, призывали к действиям. Она выпила еще пару виски, потом бренди, потом уже на выходе текилу. Зарядившись этим зельем и получив в подарок безумный блеск в глазах, она бросилась на заднее сидение такси:
- я ему скажу… да… все скажу… думает, что я ваза какая-то, что сама ничего не могу… скажу, что от его слабости мутит… - бормотала она бешено колотясь и пугая водителя.
Когда Скалли ворвалась на этаж, точка кипения у обоих была давно превышена, нервы обостренны до предела. Она не стучала, а сразу как будто вбросила себя в квартиру. Несмотря на алкоголь, навыки агента сказались тут же: краем глаза она выхватила плед, цветы, чувствительный нос уловил запах специй из