***

Тихое, сырое английское утро. Бледно-серое небо. Покрытая росой трава. Утренняя прохлада. Респектабельность старого доброго английского предместья. Дом, сад, прислуга. Моют автомобиль, увозят на тачке палую листву. Подстригают кусты. Шофер. Дворники.
Садовники.
Молодая женщина в белом домашнем платье с кружевным воротником провожает своего почтенного супруга – седого, в дорогом костюме, с не менее дорогим зонтом. Его осанка и манера говорить без труда позволяют опознать в нем потомственного аристократа.
У молодой женщины тонкая талия и изящные запястья, светлые, коротко стриженые волосы, благородные черты лица, при каждом шаге ее бедра двигаются плавно и соблазнительно, и так мучительно колышется белое платье…
… Сесил сглатывает слюну; пересохшее горло словно оцарапывает наждачной бумагой.
Он касается ее талии. Он не смеет этого делать. Он берет ее за руку, словно это все принадлежит ему. Это не должно принадлежать ему. Он старый. И ничего не может. Он скоро умрет. Еще год, или два – и она станет вдовой…
- Мне пора, - говорит он, поддерживая ее за локоть, и смотрит на нее. Влюбленными… Нет. Сальными. Похотливыми. Немощными. Глазами. Он немощен. Он давно ни на что не способен.
- Да, дорогой, - отвечает она и смотрит на него тоже. Она его жалеет. Да, несомненно. Именно жалеет. Ибо он жалок.
- Люблю, - произносит он. Мерзко и фальшиво.
- И я, - отвечает она. Да. Она и собаку любит. Она очень добрая. Собаку понятно, хотя Сесил собак не любит совсем. И этого… Старого толстого урода любить тоже не за что.
- Мне пора, - говорит старик и отпускает ее, наконец. Идет по дорожке.
- Здравствуйте! - Фальшь. В каждом слове фальшь.
- Доброе утро!
- Доброе утро, сэр!
Идиоты. Улыбаются ему. И Билл, и Сэм, и Уорни. Они просто идиоты. Но Сесил тоже улыбнется. Улыбнется, сглатывая противную вязкую слюну, которая царапает горло, оставляя на языке и губах железистый привкус. Улыбнется, хотя ненавидит этого старика до самых глубин своей души. Ему слишком много принадлежит. Дом, машина, деньги… Много денег. Очень много. Но это все ерунда.
Потому что старику принадлежит она. А она ему не нужна.
Она нужна ему, Сесилу.
Старик проходит мимо, размахивая своим зонтом.
- Доброе утро, Сесил!
- Доброго здравия, сэр! – Сесил улыбается, хотя губы такие сухие, что трескаются от улыбки. Его руки сами по себе рыхлят сыроватую землю клумбы. Ненависть и зависть жгут изнутри. Жгут так, что нет сил терпеть.
Ему пора. Ему и правда пора. Он ведь такой старый… А она говорит, что любит его. За что она любит его? Ведь есть и более достойные. И молодые. Почему она не любит Сесила? Это несправедливо. Одним все, а другим только садовая тяпка и вымазанные в земле джинсы.
Это несправедливо.
Старик проходит к машине. Водитель, натянув белые перчатки, открывает перед ним дверь, почтительно склоняя голову. Старик разворачивается и машет жене правой рукой.
- До свиданья, дорогая!
- До свидания, Чарльз! – какой у нее нежный, мелодичный голос… - Когда ждать тебя обратно?
- К ужину!
Сесил задыхается от ненависти. Ждать. Обратно. А вечером они сядут за стол, и он будет набивать деликатесами свое жирное, потное брюхо. И будет пить вино. А потом они поднимутся наверх, в спальню, и… Сесил не хочет думать, что будет дальше.
Она не будет ему больше принадлежать. Ему давно пора.
А она станет вдовой. И даже если она никогда не будет принадлежать Сесилу, этому старому толстому индюку она не будет принадлежать тоже.
Внутренний огонь, сжирающий его, вырывается наружу сквозь прищуренные глаза.
…Рукав вспыхивает. Огонь мгновенно заглатывает пиджак, брюки, волосы…
Старик отшатывается.
Она кричит, закрыв рот руками.
Старик бежит на лужайку, а к нему бегут все – Билл, Сэм, Уорни… Пытаются залить водой из шланга. Сесил улыбается. Он знает, что это бесполезно. Он слушает, и крики кажутся ему музыкой. Пламя отражается в его зрачках. Он опускается на землю, чувствуя, как волна возбуждения накатывает на него снова и снова и сходит мелкой судорогой, отдаваясь во всем теле вплоть до кончиков пальцев. Черт. Ни одна женщина не может такого дать.
И эта тоже.
Он уже совершенно другими глазами смотрит на нее, не обращая никакого внимания на старика, превратившегося в живой факел.
Она кричит. Плачет.
Сама виновата. Нечего было его любить.

***

На следующий день он взял расчет.

Специальные агенты ФБР Фокс Малдер и Дана Скалли неторопливо шли по подземной парковке, направляясь к машине. Стопки папок и справочников оттягивали обоим руки. Позади был длинный день, проведенный в душных залах, и оба мечтали только об одном – выбраться отсюда на свежий воздух, и желательно побыстрее. Ибо американская система судопроизводства, впрочем, как и всякая другая, способна довести до белого каления даже самых уравновешенных и флегматичных людей.
- А я уже забыла, что значит провести весь день в суде, - Скалли облегченно вздохнула.
- Явные плюсы охоты на инопланетян и генетических мутантов, - глубокомысленно заметил Малдер и плюхнул стопку книг на крышу машины, дабы освободить руки и открыть дверцу, - легко отбиваться от обвинений. Да и в суд они не подадут.
Скалли улыбнулась и потянулась к ручке дверцы.
Малдер не успел вынуть из кармана ключи.
- Открыто, - в голосе Скалли ему почудился упрек, смешанный с легкой долей ехидства.
Малдер недоумевающе уставился на напарницу.
- Что?
- Дверца открыта, - убирая папки с делами в машину, повторила она, полагая, что Малдер ее не совсем понял.
- Странно, - он открыл дверь со своей стороны. – Я же закрывал ее…
- Паранормальные явления, - вновь улыбнулась Скалли и, опустившись на сиденье, блаженно вытянула ноги.
Малдер понимающе кивнул, забрал книги и уселся на водительское место.
Дверцы они захлопнули почти синхронно.
- Что это? – вдруг спросила Скалли.
На приборной панели стояла аудиокассета.
Агенты переглянулись. Обоим было прекрасно известно, что это может обозначать.
- Я дверь закрывал, - уже намного увереннее произнес Малдер и осторожно вынул кассету из пластмассового подкассетника. На первый взгляд, она была самой обыкновенной.
От расслабленности двух федеральных агентов не осталось и следа.
- Что бы это могло быть, по-твоему? – спросила Скалли ровным спокойным голосом.
- Не знаю, - ответил Малдер. – Но ставлю десять к одному, что под нее не потанцуешь.
Покрутив кассету в пальцах, он сунул ее в магнитолу.
- «Приветствую вас, агент Малдер», - раздался из динамиков женский голос. Скалли увидела, что при первых же звуках записи лицо Малдера приобрело странное выражение. Ей же голос был абсолютно незнаком. Отметила она и то, что послание явно предназначалась именно ее напарнику. А ехидство в нем ей, очевидно, просто послышалось. – «Полгода назад английский министр Реджи Элликот получил аудиокассету, похожую на ту, что вы сейчас слушаете…»
Малдер стал оглядываться по сторонам, словно пытаясь высмотреть кого-то. А голос меж тем продолжал:
- «К несчастью для мистера Элликота, при включении магнитофона сработало взрывное устройство, которое бабахнуло так, что взрыв было слышно за пять миль от места происшествия…»
Агенты, замерев, напряженно переглянулись. На шутку это совсем не было похоже.
- «Медэксперты из Скотланд-Ярда смогли опознать беднягу только по зубам. И зачем он только тронул дверную ручку…»
Малдер метнул настороженный взгляд на дверцу машины.
- «Вот и сработал детонатор… Хотя откуда он мог знать, что сидит на пластиковой бомбе…»
Малдер лихорадочно обшаривал глазами салон автомобиля, пытаясь обнаружить следы установки взрывного устройства и сообразить, что теперь делать.
- «… такой мощности, что его машина взлетит на воздух на сорок футов, а двигатель от нее приземлится на крышу четырехэтажного…»
В этот мгновение дверца машины со стороны Малдера распахнулась, и федеральные агенты от напряжения и неожиданности подскочили, а Скалли даже непроизвольно вскрикнула.
Но ничего не случилось.
Если не считать того, что худая темноволосая женщина с большими глазами и ехидной усмешкой на лице поинтересовалась, переводя взгляд с Малдера на Скалли и обратно:
- Со страху не умерли?
Оба федеральных агента тяжело дышали, будто после пробежки.
Малдер перевел дух, потом повернулся к напарнице и пояснил:
- Мой старый друг.
Замечательные друзья у тебя, Малдер. С такими и враги ни к чему.
Он выбрался из машины, оставив Скалли пребывать в изумлении.
Женщина сделала шаг назад, давая ему дорогу, и захлопнула дверцу.
- Не хочешь поблагодарить? – поинтересовалась она.
- За что? – спросил Малдер без большой радости в голосе.
- Я спасла тебе жизнь, - уверенно ответила собеседница. – В будущем, если попадется такая кассета…
- Учту, - коротко заметил Малдер.
- Только не говори мне, что твое чувство юмора оставило тебя десять лет назад в Оксфорде!
- Вообще-то нет, - ответил Малдер. – Количество чувства юмора в организме не зависит от места проживания.
Ему очень не хотелось, чтобы она заметила, что его все еще потряхивает.

***

Три часа спустя в офисе «Секретных Материалов» Малдер разглядывал фотографии, которые Фиби щедрым жестом вывалила из папки на его стол.
- Один умник до смерти напугал всех наших аристократов, - объясняла Фиби. Она сидела напротив Малдера, на том самом месте, которое обыкновенно занимала Скалли. Дорогой пиджак цвета слоновой кости молочно светился в полусумраке подвала. Скалли, в своем темном костюме и светлой блузке, производила впечатление негатива рядом с британской гостьей. – Одного за другим, трех членов парламента. Начал в 1991 году. А в 1992 году поджег Виндзорский дворец.
- Это твой любитель взрывать машины? – Малдер перебирал снимки, не сводя с Фиби взгляда. Он слишком хорошо знал Фиби Грин, чтобы сомневаться в ее мотивах. Нет, конечно, Скотланд-Ярд время от времени обращался в ФБР за консультациями по сложным вопросам, и ФБР с готовностью выделяло профильных специалистов для помощи в расследованиях. Пару раз Малдеру уже приходилось принимать участие в таких делах. Но в данном случае он был убежден, что дело, так сказать, не в деле. А дело в Фиби. Которая всегда, при любых обстоятельствах учитывала собственные интересы как минимум наравне с интересами расследования.
Фиби тоже смотрела прямо ему в глаза.
Скалли чувствовала себя лишней.
- Нет, - мотнула головой Фиби. – Этот обожает сжигать свои жертвы живьем. И непонятно, как он это делает. На месте происшествия ни малейшей зацепки. Последний бедняга сгорел у себя дома, на глазах у потрясенной молодой жены и домочадцев.
- Ирландская республиканская армия? – поинтересовался Малдер.
- Вряд ли. Наш умник так же обожает слать любовные письма женам своих будущих жертв, - покачала головой агент Грин. – Месяц назад такое письмо пришло на имя жены сэра Малькольма Марсдена, - Фиби поднялась со стула и стала медленно прохаживаться по кабинету, как бы между прочим разглядывая вырезки и статьи, плакаты и фотографии, пришпиленные на стены. – Три дня спустя он чудом спасся во время пожара. Гараж, где он находился, сгорел дотла. Сейчас они сняли дом в Штатах, на Кейп Код, решили пожить здесь неопределенное время всей семьей, пока мы не поймаем преступника.

Симпатичный дом на зеленой лужайке – светлый, просторный. Тихое, уединенное место. Человек в заляпанных краской рабочих брюках тщательно проводит кистью по светлым оконным рамам, подновляя их. Макает кисть в лак и вновь ведет ею по раме – аккуратно и ровно. Он всегда аккуратен. И лак разливает в очень удобные банки. Да, удобнее банок из-под арготиполина (надпись на банке – использовать для авиационных и ракетных нужд) не найти… Да и сам арготиполин – хорошая штука.
За окном слышен шум подъезжающих машин, и человек выглядывает в окно. На дороге возле дома останавливаются роскошный черный лимузин и грузовик для крупногабаритных перевозок. Первой из лимузина выпрыгивает мерзкая белая лохматая собачонка с рыжими пятнами на спине. За ней, с криком:
– Эй, Джексон! – выскакивают два белобрысых мальчугана лет семи-восьми в школьных пиджаках. Или погодки, или близнецы. Дети еще хуже собак. – Какой красивый дом, какой приятный сюрприз!
Они наперебой кричат что-то, и человек морщится.
- Добро пожаловать в Америку, сэр Малькольм! – говорит шофер.
Человек у окна самодовольно улыбается.
Добро пожаловать.
Да.
Он открывает серебряный портсигар и дрожащими пальцами достает сигарету, ненасытным взглядом охватывая высокую тонкую женскую фигуру, появившуюся рядом с детьми. Она умопомрачительна в черном костюме и черной шляпе, словно нарисована черным углем на акварельном листе, она мутит разум, останавливает дыхание…
Человек сглатывает, судорожно дергая кадыком. Берет губами сигарету.
Она отпускает детей. Мужчина в дорогом костюме проводит ладонью по ее спине, берет ее под руку, и человек у окна нервно вздрагивает. Он не должен этого делать.
Внутри все сжимается. Огонь в нем начинает разгораться снова. Сигарета, зажатая в зубах, вспыхивает маленьким фейерверком. Сесил Лайвли вдыхает сигаретный дым и щурится.
Он больше не Сесил. Его теперь зовут иначе.
Пальцы больше не дрожат.

***
- Сюда, пожалуйста, - сэр Малькольм указывает грузчикам, куда заносить вещи. – Спасибо…
- И сюда, - она указывает рукой, затянутой в тонкую перчатку, в сторону гостиной, - Пожалуйста. Осторожно!
- Джентльмены, второй набор ящиков наверх, пожалуйста, - продолжает командовать супруг.
Человек в рабочих брюках, густо заляпанных голубой, белой и терракотовой краской, спускается вниз по лестнице, неся в обеих руках по ведерку.
- Привет, - дружелюбно здоровается он.
- Здравствуйте, - она смотрит на него снизу вверх сквозь черную вуалетку. У нее очень яркие глаза. И светлые волосы.
- Я Боб, ваш сторож, - говорит он, оживленно жестикулируя. Видя некоторое недоумение на лицах, поясняет: - Мы вели переписку.
- Господи, конечно, конечно! – восклицает сэр Малькольм. Он не такой старый, как те. Прежние. Но все равно уродлив. – Рад познакомиться, Боб!
И протягивает руку для рукопожатия.
И получает в ответ перемазанную краской ладонь.
- Извините, что в краске, - улыбается Боб, взяв в левую руку пустые ведерки. – Здравствуйте. Я готовил дом к вашему приезду. Чтобы блестел…
- Просто замечательно, - она улыбается. Она замечательно улыбается. – На фотографиях совсем не то.
- Я к вашим услугам, - почтительно говорит Боб, надеясь, что его голос звучит доброжелательно. – В любое время. Только позвоните…
- Спасибо, Боб, - сдержанно говорит сэр Малькольм. – Спасибо.
Она улыбается, и Боб улыбается в ответ.
- Большое спасибо…
Он спускается вниз, вдыхая тонкий аромат ее духов. Горло перехватывает, но он продолжает глубоко дышать – вдох, выдох… И спускается вниз по лестнице, не оглядываясь.
Супруги поднимаются наверх. Сэр Малькольм, поддерживая жену под локоть, негромко произносит:
- Он, похоже, неплохой парень, - та сдержанно кивает. – Как ты думаешь?
- Да, неплохой, - повторяет она.
На площадке между первым и вторым этажом они останавливаются.
На стене висит портрет молодой женщины в синем костюме – светловолосой, худенькой, с обаятельной улыбкой.
- О боже, дорогая, - сэр Малькольм действительно удивлен, - эта женщина на картине так похожа на тебя… Правда?
- Я не нахожу, - несколько смущенно отвечает она.

***
Малдер открыл дверь кабинета в подвале и увидел, что Скалли сидит на его месте и, как ни в чем не бывало, перелистывает дела.
- Ну что, Шерлок, - спросила она, не отрываясь от папки, - игра началась?
- Боюсь, что да, Уотсон, - Малдер открыл какой-то ящик и принялся в нем копаться – чтобы не смотреть Скалли в глаза. – Но ты в ней участия не примешь.
- Как это? – спокойно спросила Скалли, снимая очки.
- А так. Не хочу вовлекать тебя в это, - Малдер нашел нужную ему папку и с треском задвинул ящик.
- Во что вовлекать? – допытывалась Скалли.
- В маленькую провокацию, устроенную Фиби.
- Что ты имеешь в виду?
- Я тебе не все рассказал о себе, Скалли, - сказал Малдер, снимая плащ с вешалки. Присел на корточки, открыл еще один ящик и снова принялся перебирать папки. И, не глядя в сторону напарницы, произнес: - Я ненавижу огонь. Ненавижу. И боюсь его до смерти.
Скалли с изумлением смотрела на него, вспоминая его абсолютно деловой разговор с экспертом Уотингтоном. Там он был собран, спокоен и подтянут. Здесь и сейчас его лицо отливало нездоровой бледностью на грани зелени.
Малдер помолчал, тяжело вздохнул и нервно продолжил:
- В детстве на моих глазах сгорел дом моего лучшего друга. Мне пришлось провести всю ночь на пожарище, отгоняя мародеров, - он проверил папку, убеждаясь, что нашел нужную. Потом бросил взгляд на Скалли. – Долгие годы кошмары мучили меня, будто я в огненной ловушке в горящем здании.
- Подожди, - не поняла Скалли, - и Фиби знает это?
- Да, - развел руками Малдер, горько усмехаясь. – В этом вся Фиби Грин. С ее провокационными интеллектуальными играми.
Скалли передернуло – шуточку с кассетой она будет помнить еще очень долго.
- Десять лет мне понадобилось, чтобы забыть эту женщину, - продолжал Малдер в явной растерянности, - и вдруг она появляется именно с таким делом.
Скалли просто зло разобрало от обиды за напарника.
Ладно, ясно, что она сама для инспектора Грин пустое место. Но как можно быть настолько жестокой по отношению к друзьям? Специально бить по больному месту, бросая вызов?
- Значит, она знает, какую власть над тобой имеет? И теперь хочет, чтобы ты прошел босиком по огню? - голос Скалли был тревожен.
- А Фиби и есть огонь, - коротко заметил Малдер и отвел взгляд. Его ожоги заживали тогда долго и мучительно, и он вовсе не горел желанием получить новые. Это был не тот огонь, который согревает – а тот, который сжигает дотла. Фиби была яркой и горячей, как лесной пожар, и такой же неуправляемой, и к ней неудержимо влекло.
Так мотыльков влечет горящая свеча.
Судьба этих мотыльков тоже всем известна.
- Малдер, - теперь Скалли испугалась за него по-настоящему, и личная неприязнь к заносчивой англичанке отошла на дальний план, - почему ты не хочешь, чтобы я помогла тебе в этом деле?
- Мужчина должен сам побороть свои кошмары, - ответил ей напарник.

***

***
Боб обошел дом кругом. Грузный мужчина средних лет курил возле парадного крыльца, попременно кашляя и затягиваясь.
- Привет, - жизнерадостно, как обычно, воскликнул Боб. – Ты водитель Марсденов?
- А ты кто? – хрипя и кашляя, поинтересовался мужчина.
Боб сделал несколько шагов.
- Боб, - сказал он уверенно. – Сторож.
- Да? – водитель хмыкнул.
Боб кивнул. И поинтересовался:
- Можно сигаретку?
- Пожалуйста, - водитель покопался в карманах плаща и вытащил пачку. Боб аккуратно вынул одну сигарету и сунул за ухо. Широко улыбнулся и спросил:
- Я еду в город. Может, купить что-нибудь?
- Да, - водитель снова закашлялся. – Что-нибудь от кашля, пожалуйста.
- Сироп или таблетки? – уточнил Боб.
- Можно сироп, - выбрал водитель и сбросил пепел с сигареты себе под ноги.
Боб кивнул и направился к машине.
Прокашлявшись снова, водитель крикнул вслед доброжелательному сторожу:
- Эй, денег дать?
Но тот махнул рукой: мол, потом разберемся.
- Заранее спасибо…
Чертов кашель. Надо покупать сигареты с фильтром, наверное.

***
В придорожной забегаловке было людно и шумно.
К стойке подсел молодой кареглазый парень в джинсовой куртке, поставил рядом с собой крафтовый пакет с покупками и бросил бармену:
- Пива.
Тот кивнул и повернулся к холодильнику.
Боб терпеливо ждал.
Кончики пальцев зудели сегодня весь день. Зря он подглядывал у кухонного окна – теперь зуд вожделения гулял по его телу, а сбросить его было негде. Можно, конечно, банально пойти в сортир и воспользоваться услугой собственной руки, но не хотелось такой пошлостью портить волшебное впечатление.
Она особенная. Совершенно особенная. От прежних его так не мутило, не выворачивало. Это поразительное, мучительное наслаждение… Огонь бродит внутри, но ему еще не время вырваться наружу. Он еще мал. Пожарище еще предстоит раздуть.
Боб ждал свое пиво и совершенно не обращал внимания на происходящее вокруг. Молодящаяся обесцвеченная красотка в ярком голубом костюме, с вызывающим макияжем и маникюром, почти час смакующая в одиночестве коктейль, уже несколько раз кокетливо поглядывала на него. Наконец, решившись, она подсела поближе и, неуверенно поправляя прическу, спросила:

Бостон, Госпиталь.

В коридоре ожогового отделения специальный агент ФБР Фокс Малдер и инспектор Скотланд-Ярда Фиби Грин резко выделялись своей «штатской» одеждой на фоне светлых стен и бело-зеленого облачения персонала. Особенно бросалась в глаза клетчатая шотландская шаль Фиби.
- Я услышал это сообщение по радио еще вчера вечером. Свидетели утверждают, что неожиданно загорелся один из посетителей бара, но тело его до сих пор не нашли, - Малдер шел чуть впереди. Фиби следовала за ним.
- Есть признаки использования катализатора? – спросила она, пока Малдер расписывался в журнале для посетителей на сестринском посту.
- Пожарная станция прямо напротив бара, - заметил Малдер.- Он сгорел дотла мгновенно, пожарные даже не успели поднять тревогу. Температура была такая, что бетонный фундамент превратился в губку. А в этой палате, - Малдер постучал костяшками пальцев в дверь палаты 28Е, – живая свидетельница.
Они вошли.
- Здравствуйте, - произнес Малдер, пропуская Фиби вперед.
- Здравствуйте, - слабым голосом отозвалась женщина на больничной койке. Она была бледной и растрепанной, ее руки почти по локоть были в повязках, кое-где промокших от сукровицы.
- Мисс Готчек? – уточнил специальный агент.
- Да…
- Я специальный агент Малдер, ФБР, а это инспектор Грин, - Малдер кивнул головой в сторону Фиби. Потом нашел себе стул и сел у стены палаты, а Фиби подошла к кровати женщины.
- Вы не могли бы объяснить, что случилось вчера в баре? – поинтересовалась инспектор Грин, скрестив руки на груди.
Джинни Готчек вздохнула.
- Этот парень… Там, в баре… - ей было неудобно рассказывать всю правду, она чувствовала себя ужасно глупо. – Я немного выпила, - произнесла она, словно оправдываясь. – Он подсел ко мне. И потом сделал такое… Я сначала подумала, что это фокус… Когда у него загорелся палец.
Фиби и Малдер переглянулись.
- А когда я снова посмотрела на него, он был уже весь в огне, - продолжала мисс Готчек.
Малдер молча записывал ее показания.
- Вы можете описать его? – спросила Фиби.
- Симпатичный…- Джинни вздохнула. – Темноватые волосы…
- Длинные или короткие? – уточнил Малдер.

.

***
Водитель-телохранитель сэра Марсдена, надсадно кашляя, вышел из туалетной комнаты. Дышать сегодня было как-то особенно тяжело – он даже выкурил за утро всего половину пачки вместо целой. И микстура почти не помогает. Может, стоит все-таки обратиться к доктору…
Дик Джайнс снова закашлялся и ухватился за стену.
- Тяжело? – сочувственно поинтересовался сторож Боб, проходивший мимо со стопкой одеял. – Может, микстура плохо помогает?
Джайнс, не ответив ни слова, вышел в коридор.
Боб блаженно улыбнулся.

Скалли сидела за столом, обложившись ворохом документов, и торопливо писала. Но беспокойство непрестанно грызло ее. Было что-то странное в этом деле, которое взвалил на себя Малдер, что-то, что ускользнуло от них на первый взгляд, как ей показалось.
Скалли нерешительно потянулась к папке. Медленно открыла ее и вытащила из середины фотографию обугленного трупа, при виде которой Малдер едва заметно покрывался зеленоватой бледностью. А этой английской с… ммм… инспектору Фиби Грин на это явно наплевать. Или наоборот, не наплевать.
Может, ее это искренне забавляет?
Давай, Малдер, пройдись над пропастью. Ты так интересно прыгаешь. Слабо?
В том-то и дело, что не слабо.
Ты можешь отвергать мою помощь, но заставить меня сидеть сложа руки ты не в состоянии.
Да, патологоанатому явно не позавидуешь. Впрочем, Лоутрэму не позавидуешь куда сильнее.
Скалли включила компьютер.
«После анализа документов из Скотланд-Ярда два вопроса остаются пока без объяснений.
Первый. Характер катализатора. Второй – выбор жертвы. Поскольку все предыдущие жертвы сгорели на глазах у членов семьи, там, где им, казалось бы, ничего не угрожало. Есть версии, что поджигатель имел прямой доступ в дом жертвы и в круг его семьи. Поджигатель, вероятнее всего, мужчина, в возрасте около 25 лет. Ведет себя импульсивно, удовлетворяет свои сексуальные желания или свою закомплексованность посредством агрессивных действий, что позволяет ему получать моральную компенсацию за свою неустроенность в жизни и низкое социальное положение…»

***
Белобрысые мальчишки носились друг за дружкой по лужайке перед домом, визжа и хохоча, и то и дело роняли друг друга в сухую листву.
Боб покрывал свежим лаком белые деревянные качели неподалеку.
В этом возрасте дети очень доверчивы. Особенно к тем, кого они знают.
- Эй, - крикнул им Боб, – хотите увидеть фокус?
- Хотим!
Они подбежали сразу и теперь стояли, запыхавшиеся, растрепанные и довольные. Разрумянившиеся от бега и от осенней прохлады.
- Как вас зовут? – поинтересовался Боб.
- Майкл и Джимми, - ответил Майкл.
- А твой брат говорить не умеет? Глухонемой? – улыбнулся Боб.
- Да, - засмеялся Майкл, и Джимми рассмеялся тоже, поддерживая шутку. Майкл всегда был заводилой во всем, хотя разница в возрасте у братьев была полчаса. – Здравствуйте. А что за фокус?
- Может, не надо? – хитро улыбнулся Боб.
- Покажите, - попросил Джимми и улыбнулся, демонстрируя новенькие брекеты на зубах.
- Вы родителям расскажете, - протянул Боб и кивнул на дом.
- Мы не скажем, - Майкл с готовностью кивнул.
- Не скажем, - подтвердил Джимми.
- Обещаете?
Мальчишки закивали.
- Клянетесь? – строго переспросил Боб. – Чтоб гореть мне в аду?
Братья рассмеялись. Сторож был веселым парнем, это точно.
- Ладно, мальчики, - сказал Боб. – Вы дали клятву, которую надо строго соблюдать…
Мальчишки молчали. На лице Джимми мелькнуло легкое сомнение.
- Нарушить ее, - продолжил Боб, - можно только под угрозой смерти….
Боб вынул из внутреннего кармана серебряный портсигар. Оттуда – сигарету.
- Смотрите…
Он сделал быстрое обманчивое движение и сжал два кулака.
- В руке есть что-нибудь? Она тут?
-Не-ет, - протянул Джимми. Дураки они, что ли, так легко их не проведешь!
Боб дунул в кулак и раскрыл ладони. Конечно же, там ничего нет.
- Какие умные мальчики, - улыбнулся он.
- А куда она делась? – с улыбкой спросил Майкл.
- Куда делась? – переспросил Боб. – А ты как думаешь, Джимми?
- Мы не знаем, - ответил мальчик.
Боб широко распахнул глаза, как бы от удивления, и воскликнул:
- О-о, а я, кажется, вспомнил! – он резко повернул голову в сторону и с видимым усилием «вытащил» сигарету чуть ли не из уха. Как настоящий фокусник в цирке. Только у Боба сигарета оказалась зажженной!
- Ого! – мальчишки от восхищения открыли рты. – Ой, пожалуйста, а еще раз можно?
- Хотите, чтобы я повторил? – переспросил Боб.
- Да, - закивали головами братья.
- Сейчас повторю, - с легкостью ответил сторож, выпуская дым изо рта.
Все. Они ему верят. То, что требуется.

***
Боб держал во рту сразу три сигареты и поджигал по очереди.
Мальчишки были в восторге.
- Ого, оно само загорелось!
Это было куда круче примитивных фокусов с картами, которыми Джеффри Санделл баловался в школе.
- Садитесь, - Боб кивнул на траву. Мальчишки с готовностью уселись по-турецки, ожидая, что он еще им покажет.
- А теперь скажите честно, - Боб сделал строгое лицо. – Курить пробовали?
- Нет, - уверенно ответил Майкл и безапелляционно добавил: – Курить – вредно!
- А хочешь попробовать, Майкл? – негромко спросил Боб.
Майкл помедлил всего одно мгновение.
- Нет, - ответил он.
- Будь мужчиной, - ободряюще произнес сторож.
- Не хочу, - упрямо ответил мальчик.
- Подержи-ка, - Боб протянул ему дымящиеся сигареты. Майкл отодвинулся, сморщив нос.
- Ну а ты, Джимми? – Боб мягко перевел взгляд. – Не хочешь, малыш?
Обращение «малыш» по отношению к восьмилетнему мальчишке было намеренным, и оно сработало.
Джимми неуверенно сощурился. Дух скрытого противоречия боролся в нем с неуверенностью и четкими истинами. Боб улыбнулся ему. Мальчик, поглядывая на сторожа, уже почти протянул руку, как вдруг раздалось:
- Джимми, Майкл!
Мальчишки торопливо вскочили и бросились бежать к матери. Причем Джимии бежал впереди.
Боб улыбнулся снова и повернулся к банкам с краской.
Она шла сюда – без куртки, закутав плечи в теплую шаль кофейного цвета. Мальчики с разбегу влетели в ее объятия.
- Вот вы где…
Она, обняв сыновей за плечи, подошла ближе к нему.
Какие у нее глаза… словно жидкий огонь, словно лава… Он чувствовал тепло ее тела даже за несколько ярдов, и вновь жар внутри него начал скатываться в животе в тяжелый горячий клубок.
- У нас небольшая проблема, - несколько смущенно сказала она. – Наш шофер заболел, а нам необходимо быть на приеме в Бостоне сегодня вечером… Не могли бы вы заменить его и отвезти нас всех в город?
Боб благожелательно улыбнулся.
- Мы будем рады дополнительно оплатить ваши услуги, - продолжала она, а он вслушивался в этот божественный голос и млел от него. Когда она заговорила про деньги, он отрицательно помотал головой. Какие деньги, о чем она? Она будет сидеть у него за спиной, и он будет слышать затылком ее теплое дыхание…
- И устроим вас на ночь в гостинице, - закончила она.
- С огромным удовольствием, - наконец произнес Боб. – Я окажу вам эту услугу…
- Прекрасно, спасибо, - обрадовалась она. – Ну что ж, мальчики, пойдемте, - она отвернулась и тут же словно забыла про него, поправляя воротник куртки младшего сына. – Обед готов. Джимми, почему ты такой грязный?
Боб смотрел безотрывно ей вслед, пока она поднималась на холм, не замечая мальчишек, видя только четкий силуэт ее тела. Мальчишки бросились вперед наперегонки, а она неторопливо шла, закинув на плечо конец теплой шали…
Боб смотрел.
Жар внутри разгорался.
Он стиснул челюсти, и желваки заиграли на его скулах.

Коридорный внес небольшой чемодан Малдера в номер, получил свои чаевые, поблагодарил и удалился.
Малдер был слегка ошеломлен роскошью апартаментов, которые сняла Фиби. Да, коротать ночь на дежурстве здесь, несомненно, будет удобно. Малдер был смущен и растерян. Дать понять о своих намерениях яснее было, пожалуй, невозможно – в небольшом алькове стояла гигантская кровать под балдахином, с массой шелковых подушек. Плюхнув матерчатый чемодан прямо на белоснежное покрывало, Малдер в смятении уселся на него, даже не сняв плаща. Матрас приятно пружинил.
Ему не хотелось ни о чем думать. С Фиби думать было почти бесполезно – она ведь всегда получала то, что хотела, а Фокс не сопротивлялся и плыл по течению. Она имела на него какое-то тайное влияние, словно знала, где у него кнопка «сила воли», которую можно отключить. Сейчас Фиби снова захотела его, Фокса, спустя десять лет. И у него снова, как десять лет назад, есть сильнейшее желание пустить все на самотек и плыть по течению. Потому что сопротивление бесполезно – все равно все будет так, как она хочет.
Он уже был готов уплыть мыслями по жарким волнам ее воображаемых объятий, как вдруг у него в кармане требовательно заверещал мобильный телефон.
- Это Скалли, - спокойно ответила трубка. – Ты где?
Малдер непроизвольно поднялся, как будто Скалли могла его увидеть:
- Гхм… В Бостоне, - уклончиво ответил он. Врать не хотелось, но и правду он сказать не мог.
- Я хочу показать тебе кое-что, - произнесла Скалли, держа в руках лист бумаги. – Я могу подъехать…
- Что там у тебя? – нет, будет совершенно лишнее, если она приедет. От одной мысли об этом у Малдера свело челюсти.
Он почувствовал что-то, похожее на угрызения совести. Он ведь сам объяснял Скалли, что такое Фиби Грин, а теперь не может сопротивляться, словно двадцатилетний юнец с бушующими гормонами.
- Есть информация о личности нашего поджигателя, - ответила Скалли. Что-то в голосе Малдера показалось ей неуловимо непривычным.
Малдер в раздумьях опустился на постель.
- Ты слышишь меня? – Скалли ждала ответа.
- Да… - с заминкой сказал Малдер. – Да.
- Так мы встретимся? – спросила Скалли.
- Нет, - быстро ответил Малдер. – Я буду… Очень занят.
И почувствовал, что сам себе противен.
Слишком быстро он сказал «нет». Слишком быстро.
Скалли закусила губы, радуясь, что Малдер не видит сейчас ее лица, и положила трубку. Он даже не спросил, что именно она хочет ему сказать.

6.47. вечера.

К парадному подъезду отеля бесшумно подкатил лимузин.
Мальчишки с радостным визгом выбрались из машины вперед всех. Фиби выпорхнула с переднего сиденья, последними из машины вышли лорд и леди Марсден. Боб медленно покинул водительское место и посмотрел вслед паре долгим взглядом.
Хорошо, что никто в этот момент не видел его.
Боб повел плечами, затянутыми в новенькую черную пиджачную пару. Такая одежда была ему неуютна и непривычна, но приближала его к этому сверкающему миру, в который удалились лорд и леди. Туда только что унеслись и визжащие мальчишки, которые в этой жизни вообще-то еще никто и звать никак.
Жар внутри нестерпимо жег грудь и горло.
Она так прекрасна, так изящна, так великолепна…
Одно плохо – эта тощая англичанки рядом с ними. От англичанки исходила опасность. Боб чуял ее, как собаки чуют дичь, а дичь чует своих преследователей. И еще он чуял кое-что.
Лорд Марсден очень странно смотрел на англичанку.

***
Людей становилось все больше. Словно молекулы в броуновском движении, они сновали по залу, и у Малдера рябило в глазах от ярких цветов. Мужчины в черном, женщины в вечерних платьях, залитый светом зал, масса ароматов духов, мешающихся друг с другом, голосов, звуков…
Малдер чувствовал себя во фраке почти так же неуютно, как водитель Марсденов, хотя и не знал об этом. Он увидел, как Марсдены поднимаются по ступенькам лестницы, а вслед за ними…
Малдер нервно сглотнул.
Черное вечернее платье. Ткань его плотно облегает безупречную фигуру и слегка искрит в свете ламп. Обнаженные плечи. Темные волосы. Горящие глаза.
Фиби торжествующе взглянула на него и проследовала вслед за Марсденами в зал. В одиночестве. Фокс проводил ее взглядом и испустил неслышный вздох.