Resist or Serve Вторник, 2024-12-03, 10:02 PM
Главная | Регистрация | Вход Приветствую Вас Тень | RSS
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 2
  • 1
  • 2
  • »
Модератор форума: Alex_Оstrov, Black_Box, Soul  
Изба-читальня: "Ищите и обрящете"
KenaДата: Понедельник, 2012-06-11, 2:06 PM | Сообщение # 1
Смилодон
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 500
Репутация: 4
Статус: Offline
Название: Ищите и обрящете* (Seek and Ye Shall Find)
Автор: Ashley ( ashxf@aol.com )
Перевод: Kena ( chapter-and-verse@yandex.ru )
Бета: единственная и неповторимая Света – Светлячок )
Ссылка на оригинал
Архив: где угодно, Gossamer
Рейтинг: PG за язык (немного)
Категория: пост-финал
Спойлеры: X-cops, The Truth, 9 сезон
Отказ от прав: Уильям, Ван де Кампы, Доггет, Рейс, Мэгги Скалли, Скиннер, Одинокие стрелки, Фокс Малдер и Дана Скалли принадлежат Крису Картеру, 1013 Productions и 20th Century Fox Broadcasting. персонажи использованы без разрешения, но не для личной выгоды. пожалуйста, не подавайте на меня в суд (все равно бессмысленно - я научный сотрудник в университете).
Краткое содержание: Уильям узнает, что его усыновили, и пытается выяснить что-нибудь о своих родителях, но в результате оказывается в такой заварушке, о которой и не мечтал.
Обратная связь: всегда пожалуйста, пишите на ashxf@aol.com .

*Ищите и обрящете (ищите и найдете) - цитата из Библии (церковно-славянский текст). В Евангелии от Матфея (гл. 7, ст. 7—8) сказано (рус. пер.): «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят». То же самое говорится и в Евангелии от Луки (гл. 11, ст. 9): «И Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам». Часто эти слова Иисуса цитируются на церковно-славянском языке: «Ищите, и обрящете, толцыте, и отверзется» (ищите, и найдете; стучите, и вам откроют).


Сообщение отредактировал Kena - Понедельник, 2012-06-11, 9:13 PM
 
KenaДата: Понедельник, 2012-06-11, 2:07 PM | Сообщение # 2
Смилодон
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 500
Репутация: 4
Статус: Offline
Бум! Отзвук удара бейсбольной биты отразился эхом в чистом свежем воздухе. Контуры мяча вырисовывались на фоне ясного неба. Стоял апрель, в воздухе чувствовалась весна, но, как и везде в северной части Среднего Запада, после заката все равно холодало. Дети на поле неотрывно следили за мячом, который вот-вот должен был удариться о пыльную землю, и только отбивший его мальчик без оглядки бежал к первой базе. Несмотря на довольно высокий для семилетнего рост, он все равно оставался самым младшим в команде. Тренер неохотно принял его в запасной состав и разрешил сегодня выйти на замену.

Уильям Ван де Камп добежал до первой базы как раз вовремя, чтобы увидеть, как мяч приземляется аккурат в том самом месте, где должна была проходить линия аутфилда*, будь она еще видна на высохшей траве. Подул легкий полуденный ветерок, и мальчик, прищурив голубые глаза, смахнул упавшую на лицо прядь ярко-рыжих волос.
[Аутфилд — дальняя часть игрового поля в бейсболе]

- Аут! - закричал питчер Джимми Хендерсон.

В их маленьком городке семья Джимми считалась самой богатой: его отцу принадлежал автомобильный бизнес, а старший брат Робби играл на позиции квотербека в футбольной команде старшей школы. И отец, и сыновья славились своим отвратительным характером.

- Нет, не аут! - выкрикнул Уильям в ответ. - Он не вылетел!

Джимми обернулся и смерил взглядом мальчишку на первой базе — своего одноклассника. Джимми было десять, а Уильяму семь — его единственного приняли в четвертый класс в столь юном возрасте. В первую же неделю школьные учителя позвонили Ван де Кампам, родителям Уильяма, и сказали, что он, должно быть, умственно отсталый, потому что вечно витает в облаках и не проявляет никакого интереса к учебе, к полному ужасу Нэнси Ван де Камп, которая всегда подозревала, что с Уильямом что-то не так. Через неделю преподаватели перезвонили и сказали, что Уильяму, наверное, стоит пропустить первый класс да, пожалуй, и второй тоже, а может, и вообще всю начальную школу, потому что материал первых четырех классов он уже освоил несколько лет назад и, кроме того, продемонстрировал необычайные результаты на тестировании.

После этого разговора Боб Ван де Камп преисполнился гордости за сына, чего нельзя было сказать о Нэнси. Она настаивала на том, что Уильяму нужно нормальное общение, и хотела, чтобы он учился с детьми своего возраста. Учителя утверждали, что Уильяму просто-напросто будет скучно в первом классе, но наконец удалось достичь компромисса — мальчик сразу пойдет в четвертый. Джимми Хендерсон недолюбливал Уильяма за то, что тот, несмотря на юный возраст, учился значительно лучшего него и вообще казался каким-то необычным во всех отношениях. Никто не мог сказать, в чем именно эта необычность заключается, но определение среднестатистического ребенка к Уильяму определенно не подходило.

Джимми кинулся к первой базе и швырнул в Уильяма перчаткой. Мальчик собрался с духом, понимая, что его сейчас поколотят, но в душе закипал гнев: ему начинала надоедать необходимость подчиняться этому напыщенному хвастуну, который, может, и превосходил Уильяма силой, но уж точно не умом.

- Ну хватит, Джимми, оставь его в покое! - выкрикнул из аутфилда Джошуа — пожалуй, единственный ребенок в городе, которого Уильям считал своим другом. Джимми и ухом не повел, продолжая наступать на Уильяма.

- Что ты там сказал, молокосос? - прорычал он. - Какие проблемы?

Уильям снова почувствовал вспышку гнева. Не будь он таким маленьким, то врезал бы как следует этому придурку. Вдруг, ни с того ни с сего забытая на земле перчатка взмыла в воздух, как будто ее кто-то вытолкнул из-под земли, и ударила Джимми прямо в солнечное сплетение, сбив хулигана с ног. Глаза Джимми удивленно распахнулись, он согнулся пополам и начал кататься по земле. Уильям в ужасе отступил на несколько шагов. Что произошло? Ребята на поле затихли. Никто не понял, что случилось: почти все уже ушли со стадиона и толком ничего не видели. Если бы Джимми и Уильям не стояли так далеко друг от друга, то можно было бы подумать, что паренек просто угодил своему обидчику в живот.

Неожиданно раздался гудок школьного автобуса: пришло время ехать домой. Уильям, развернувшись, побежал к остановке, и все остальные последовали за ним. Мальчик понимал, что после этой стычки лучше не оставаться там, где тебя легко могут поймать и побить. Самое лучшее место — прямо за водителем, у всех на виду. Уж здесь-то к нему точно не сунутся. Еще один хороший вариант — самый дальний ряд, где никто не сможет подобраться к нему сзади. Уильям выбрал место за водительским сиденьем. Джимми и его приятели бросили на него странный насмешливый взгляд и уселись позади. Уильям отвернулся, и в это время Джошуа проскользнул на соседнее место.

- Слушай, как ты это сделал, а? - спросил он.

- Что? - спросил Уильям и покраснел.

- Сам знаешь, что. Чтобы перчатка взлетела и вздрючила Джимми? Я уж думал, он сейчас из тебя отбивную сделает.

Джошуа смотрел на Уильяма, ожидая ответа.

Уильям поерзал на сидении. Он ненавидел такие вопросы.

- Ничего я не делал. Не знаю.

Между прочим, это чистая правда. Уильям осознавал, что отличался от остальных людей даже сильнее, чем они подозревали. Помимо неординарного ума, он обладал фотографической памятью, поэтому все контрольные решал, как орешки щелкал. Но дело было даже не в том, что он много знал, а в том, что многое понимал. В нем с младенчества присутствовала какая-то загадочная осведомленность обо всем, что происходит вокруг. Благодаря своей почти стопроцентной памяти, Уильям, приложив некоторые усилия, мог даже вспомнить себя лежащим в кроватке.

Но на этом странности не заканчивались. Иногда, когда Уильям бывал сильно огорчен (что случалось редко), происходили удивительные вещи. Однажды, когда поделка, которую Уильям мастерил несколько часов кряду, вдруг развалилась на части, в сарае треснуло стекло. В другой раз, год назад, когда ему не разрешили поехать на ярмарку, со стены рухнула картина. Иной раз он улавливал отзвуки чужих мыслей: это походило на неясный шорох, вроде шепота ветра, но если Уильям прислушивался, то мог расслышать их более явственно. Он часто заканчивал предложения за других и всегда знал, где сейчас родители — на ферме или где-то еще. А иногда даже «видел», что они делают.

Уильям никогда никому не рассказывал об этом, потому что большинство людей и так смотрели на него искоса. Но родители были в курсе. Нэнси знала, что он не такой, как все. И Боб, наверное, тоже, хотя никогда бы в этом не признался.

Уильям не помнил, чтобы когда-нибудь называл своих родителей мамой и папой. Им, конечно, это не нравилось, да и ему самому тоже. Они постоянно твердили сыну, чтобы он называл их, как положено, но Уильям так и не смог заставить себя выговорить эти слова. Непонятно почему, но они не ложились на язык. Пусть будут Бобом и Нэнси, все равно все остальные их так называют. Кроме того, если в толпе крикнуть «мама» или «папа», никто не обернется. Проще называть их по именам.

Родители все равно стояли на своем, и Уильям решил эту проблему, перестав обращаться к ним вообще: он просто задавал вопросы или рассказывал что-нибудь. Их всего трое, так что обычно и так понятно, кто с кем говорит. Фраза «Убери свою комнату» редко предназначается кому-то из взрослых.

Джошуа еще какое-то время смотрел на своего соседа в ожидании более подробного ответа, а потом отвернулся и заговорил о конце учебного года: он знал, что Уильям терпеть не может, когда на него пялятся. Хотя большинство людей считали Уильяма слегка ненормальным, Джошуа втайне им восхищался.

Когда автобус тронулся, Уильям оглядел до боли знакомый пейзаж за окном. Он мог с легкостью описать окрестности с закрытыми глазами. Мидвилль был, наверное, самым маленьким городком в этой глухомани. Ближайший населенный пункт находился в 65 километрах отсюда. Местные шутили, что их причисляли к цивилизованному миру только потому, что у них был «Макдональдс» и двухэтажная больница. Но школа — только одна, начальная вместе со старшей. Большая часть населения занималась сельским хозяйством: городок со всех сторон окружали фермы. А те, кому принадлежали лавки или магазины, считались «богачами». Проживали они в одном из двух кварталов Мидвилля, построенном позже, в 1985 году, и гордо именовавшемся «новым». Дом семьи Джимми Хендерсона располагался там. И родителей Джошуа тоже. Как раз сейчас они оба выходили из автобуса. Джошуа пропустил Джимми и его приятелей вперед, тем самым помешав им в последний раз добраться до Уильяма.

Обернувшись, он спросил напоследок:
- Вы с мамой придете на библейские чтения в выходные? У меня есть клевый фильм.

Уильям кивнул.

- Придем, как всегда. До выходных!

Джошуа кивнул в ответ и выскочил на улицу. Автобус поехал дальше, к фермам, и через несколько минут остановился на обочине ответвлявшейся от шоссе маленькой грунтовой дороги. Если не знать об этой тропинке, ее легко можно было не заметить. Уильям собрал вещи и вышел из автобуса. Женщина-водитель вздохнула, наблюдая, как мальчишка исчез за поворотом. Ей всегда было жалко высаживать его здесь, ведь до фермы Ван де Кампов идти еще два с половиной километра. Когда мальчик исчез из виду, автобус поехал дальше.

Уильям шел домой и насвистывал песенку — свою любимую мелодию, которую часто напевал себе под нос, хотя понятия не имел, откуда ее знает. За исключением местного радио, здесь можно было поймать только одну христианскую радиостанцию, но на ней этой песни никогда не звучало. Уильям знал, что она реально существует, только потому, что частично помнил слова.

Он шел и тихо напевал про себя:

«Лягушка по имени Джеремайя,
Мой хороший друг...»

Остальных слов он не знал, поэтому дальше насвистывал только саму мелодию.

«Радуйся, мир...
Все мальчики и девочки...
Трам-пам-пам...
Радуйтесь, все...»

Эта песня оставалась для Уильяма вечной загадкой. Он словно бы знал ее всю жизнь и даже свою лягушку четыре года назад назвал Джеремайей. Попытки вспомнить, где и когда он мог слышать эту песню, неизменно навевали воспоминания о некой женщине, но образ ее казался размытым и нечетким. Как и сам Уильям, женщина была рыжеволосой, с голубыми глазами и мягкой улыбкой. Мальчик предполагал, что она приходится ему тетей или еще какой-нибудь родственницей, о которой ему никогда не рассказывали. Ведь он так на нее похож! Уильям помнил ее добрую, немного грустную улыбку и ее голос. И еще он всегда представлял эту женщину так, будто смотрел на нее лежа.

Однажды Уильям спросил о ней Боба: не было ли у него какой-нибудь родственницы с рыжими волосами, которая пела ему эту песню? Кого-нибудь, кто часто с ним сидел в детстве? Боб как-то странно занервничал и ответил, что нет, у Уильяма нет ни дяди, ни тети, а дедушки и бабушки умерли очень давно. Бобу явно стало настолько не по себе, что Уильям решил больше об этом не заговаривать, понимая, что в глазах родителей и без того выглядит странным. Поднимать эту тему в разговорах с Нэнси Уильям и вовсе не решился: если упомянешь что-то подобное она, как пить дать, расстроится и снова станет повторять, что нельзя столько фантазировать и пора ему перестать витать в облаках. Но порой образ женщины все равно не давал мальчику покоя, в основном, из-за цвета ее волос. Никто в его семье не был рыжим, кроме него самого. У родителей - темные волосы и карие глаза. Откуда взялся рыжий и голубой? Наверняка она родственница . Может, ее просто никто и не хочет вспоминать? Как блудного сына в Библии? Эта мысль чрезвычайно интриговала мальчика.

Уильям остановился у большого куста, за которым что-то было спрятано, откинул в сторону зеленый брезент и выкатил маленький мопед. С помощью Боба он нашел некоторые запчасти, а на недостающие накопил из своих карманных денег, и сам собрал мопед по схемам из библиотечных книг. Нэнси поначалу встретила эту идею в штыки, но затем успокоилась, поняв, что теперь он сможет ездить, а не идти от автобусной остановки до дома. Родители подвозили его, только когда шел дождь. Они готовы были приезжать за ним ежедневно, но Уильяму нравилось добираться домой в одиночестве и только потом приступать к домашним обязанностям.

Мальчик завел мопед и поехал в сторону дома, продолжая напевать «Песенку о лягушке», как он ее называл. Поравнявшись с полем, Уильям увидел Боба за рулем трактора и, проезжая мимо, прокричал «Привет» и помахал рукой. Лицо Боба Ван де Кампа озарилось улыбкой, когда он увидел мальчика, и он помахал сыну в ответ. Уильям улыбнулся. Боб всегда с радостью приветствовал его. И Нэнси тоже, но с ней все было как-то по-другому. Может, потому, что она женщина?

Уильям подъехал к сараю, загнал туда мопед и поспешил домой. Вбежав на кухню, он поздоровался с Нэнси, и она улыбнулась.

- На холодильнике висит список твоих дел на сегодня. На дом много задали? - спросила она.

Уильям покачал головой, читая список, а потом, на бегу обняв Нэнси, отправился вниз за чистым бельем. Он оставил висевшие на веревке вещи на потом, взял корзину с уже выглаженным бельем и первым делом пошел в комнату родителей.

Там Уильям пододвинул стул к шкафу и включил свет. Осторожно развесив одежду, мальчик уже собирался спускаться, но в этот момент заметил кое-что интересное: в дальнем углу, на верхней полке, за коробками стояла плоская шкатулка, на которой было написано его имя. Это еще что такое? Уильяму стало любопытно, и он потянулся за коробочкой, но она стояла слишком далеко. Взяв вешалку, Уильям зацепил коробку за край и потянул на себя, но она никак не желала сдвигаться с места. Он потянул еще сильнее, шкатулка слетела вниз, и все ее содержимое рассыпалось по полу. Просто стопка бумаг. Вздохнув, Уильям слез, чтобы собрать их. Какие-то бумажки, ничего интересного. Совершенно машинально он прочел верхнюю строчку. И замер.

«Свидетельство об усыновлении».

Усыновление.

Его усыновили? Быть того не может! Он перечитал еще раз и плюхнулся на пол. Отложив бумаги в сторону, Уильям, применив свое «странное» умение, постарался определить, где родители. Нэнси по-прежнему на кухне готовит ужин. Боб чистит трактор в сарае. Уильям сидел на полу, пытаясь объять увиденное своим блестящим, но все же слишком юным умом. Приготовившись использовать свою фотографическую память, он принялся читать.

Никакой стоящей информации. Свидетельство о рождении с его именем, выдано Ван де Кампам. Только одно бросилось ему в глаза: согласно указанным датам, его усыновили в возрасте около девяти месяцев. Странно. То немногое, что он знал об усыновлении, было почерпнуто из телепередач, но разве детей усыновляют не тогда, когда им всего несколько дней от роду? Зачем ждать почти год, чтобы отдать ребенка?

Уильям не мог в это поверить. Среди документов он нашел описание своей внешности и медицинскую историю его родителей. У отца, по-видимому, была какая-то недиагностированная болезнь мозга, которая потом прошла, и небольшая близорукость. Он учился в колледже. Высокий, темноволосый, зеленоглазый. Гораздо больше его зацепило описание матери — рыжие волосы, голубые глаза, врач, болела раком за несколько лет до его рождения. Судя по всему, не замужем. Значит, его родители не были женаты, когда он родился. Кто они? Где они? Почему отдали его? И почему Ван де Кампы никогда не говорили ему правду?

- Уильям...

Услышав свое имя, он подпрыгнул на месте и поднял глаза. Над ним склонилась Нэнси Ван де Камп.
 
KenaДата: Вторник, 2012-06-26, 11:33 AM | Сообщение # 3
Смилодон
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 500
Репутация: 4
Статус: Offline
Часть вторая (из девяти)

Сердце Уильяма чуть было не выпрыгнуло из груди, когда он увидел Нэнси. Во рту пересохло, и мальчик нервно сглотнул. Уильям практически никогда не попадал в неприятности, и теперь, когда это наконец произошло, не знал, как себя вести. Неприятности — это еще мягко сказано...

Нэнси внимательно смотрела на него.

- Что ты делаешь?

- Ммм... - начал Уильям. - Я... это... вешал одежду в шкаф, и тут шкатулка упала...

Нэнси скрестила руки на груди и строго взглянула на сына.

Уильям сделал вторую попытку.

- Я увидел, что на этой коробке мое имя, и мне стало любопытно.

Нэнси толком не знала, что сказать. Теперь мальчик знает правду, — наступил момент, которого она всегда боялась. Боб давным-давно хотел посвятить сына в реальное положение дел, но Нэнси настаивала, что Уильям еще слишком маленький, хотя и отдавала себе отчет в том, что с ним будет проще говорить на эту тему, чем с любым другим ребенком такого возраста. Она не хотела признавать, что просто боится. Нэнси любила Уильяма — ребенка, о котором они столько мечтали и молились. Когда социальный работник передал ей на руки маленького девятимесячного мальчика, она поняла, что ее мечты наконец-то сбылись.

Но, пока он рос, каждый день какие-то неуловимые детали напоминали Нэнси о том, что он не ее сын — в биологическом смысле этого слова. Ни внешне, ни цветом глаз и волос мальчик ни капли не походил на нее, а его интерес к науке и научной фантастике шел вразрез с тем почтением, которое Нэнси питала к религии. Тот факт, что никогда, даже крошкой, ребенок не называл ее мамой и вместо этого пытался выговорить «Нэнси», тоже внес свою лепту. И, конечно, навязчивое ощущение, что этот мальчик не такой, как другие дети, никогда не оставлявшее ее. Уильям откуда-то знал то, что никоим образом не мог узнать, слышал то, чего не слышала она. И это пугало Нэнси.

Несмотря на любовь к приемному сыну, она боялась, что, если тот узнает правду о своих биологических родителях, то еще больше отстранится от них с Бобом и, может быть, даже захочет найти свою настоящую семью. Нэнси осознавала, что это глупо, что он пока всего лишь ребенок, но страх все равно не давал ей покоя. И поэтому Боб в конце концов уступил и согласился рассказать все Уильяму позже, но чем старше мальчик становился, тем тяжелее было решиться на разговор.

Случившееся застало Нэнси врасплох, и у нее не хватило решимости собраться с духом и расставить все точки над «i». Только не сейчас. Слишком рано. Она еще не придумала, что сказать и что сделать.

- Уильям, иди в свою комнату. И оставайся там.

- Но я не нарочно, прости... - попытался извиниться он, но замолчал на полуслове, встал и принялся собирать бумаги, чтобы положить их обратно в коробку.

- Я уберу, - сказала Нэнси, склонившись над ним. - Иди. Сейчас же.

Уильям побежал в свою комнату и закрыл за собой дверь. Подумаешь, он все равно уже запомнил все, что там написано. А в следующую минуту он внезапно обнаружил, что по щекам текут слезы. Уильям бросился на кровать и позволил себе разрыдаться в подушку. Почему? Почему? – снова и снова отдавался у него в голове единственный вопрос. Почему они не сказали ему? Кто он? Кто его родители? У него была семья? Братья? Сестры? Тети? Дяди? Бабушки и дедушки? Почему родные люди отказались от него? С ним что-то не так? Уильям не мог отделаться от страха, что за те девять месяцев, которые он провел со своей настоящей матерью, она разглядела его «странности» и решила отказаться от ребенка. Если бы Ван де Кампы знали, что он не такой, как все, они бы тоже отдали его?

Уильям рыдал и всхлипывал, как ему показалось, целую вечность. Вся его жизнь, та, к которой он привык, теперь казалась зыбкой и расплывчатой. Несмотря на свои необыкновенные умственные способности, Уильям все равно оставался обычным семилетним мальчиком. В таком возрасте мир состоит из постоянных величин, которые всегда остаются неизменными и незыблемыми. Правила есть правила — вот и все. Родители есть родители. Такие вещи не меняются. Хотя Уильям много читал про остальной мир в журналах вроде «National Geographic» и «Scientific American», вселенная, в которой он жил, включала в себя только Мидвилль и окрестные фермы, а все за пределами шоссе 161 и федеральной автострады находилось все равно что на другой планете. Уильям никогда не думал, что мучившее его чувство отчужденности имеет право на существование. Одно дело просто отличаться от других и считаться немного странным, совсем другое — прийти в этот мир неизвестно откуда, неизвестно, от кого.

Раздался стук. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Боб.

- Уильям, можно войти?

Мальчик вытер слезы.

- Да, сэр.

Боб вошел и сел на край кровати.

- Ну вот, дружище, теперь ты знаешь нашу страшную большую тайну, да? - он мягко улыбнулся мальчику.

Уильям просто кивнул. Он не знал, что сказать этому человеку — человеку, которого считал своим отцом. Единственному, кого мог представить в этой роли.

Боб вздохнул и попросил Бога помочь ему подобрать правильные слова. Он много лет спрашивал себя, что скажет Уильяму в тот день, когда обнаружится правда. Боб знал: в глубине души Нэнси надеялась, что им вообще удастся вообще всю жизнь избегать этого разговора, но он не сомневался в том, что рано или поздно сын поймет все сам. Он отрепетировал несколько вариантов речи, но ни один из них почему-то сейчас не шел на ум.

- Уилл, послушай-ка. Даже не представляю, что ты думаешь сейчас, но просто послушай меня.

Боб вдохнул поглубже и продолжил:
- Мы с Нэнси почти пятнадцать лет пытались завести ребенка. Только об этом всегда и мечтали — вырастить малыша, любить его и чувствовать ответную любовь. И неважно, наш он по крови или нет. В один прекрасный день наши молитвы были услышаны: из агентства позвонили и сказали, что прелестный маленький мальчик ищет семью.

Боб опустил глаза и погладил Уильяма по взъерошенным рыжим волосам.

- Мы понятия не имеем, что случилось с твоей настоящей матерью. Тебе было девять месяцев. Немного странно, конечно, но зато нам удалось все оформить всего за неделю — очень быстро. Тебе сделали анализы, убедились, что ты здоров. В агентстве нам сказали только, что твоей маме это решение далось очень-очень нелегко. И что она не замужем.

Уильям внимательно слушал, и Боб продолжил:
- Думаю, после рождения ребенка ей стало очень тяжело зарабатывать на жизнь. Девять месяцев она пыталась найти выход, но поняла, что дальше станет только хуже. Поэтому и отдала тебя нам, ради твоего же благополучия. Не знаю, в чем было дело, сынок. Это просто мои догадки. Мы с Нэнси никогда ее не видели и понятия не имеем, кто она и откуда. Нам известно только то, что написано в этих бумагах, — медицинская история. И все. Мы ничего не знаем ни о твоем отце, ни о том, где он был, когда все это случилось.

- У нее был рак, да? - спросил Уильям. - Может, она опять заболела? Думаешь, она умерла?

Боб никогда об этом не задумывался, но такая версия показалась ему убедительной. Умирающая мать-одиночка, конечно, стала бы подыскивать семью для своего сына. С другой стороны, кажется, у нее были братья и родители. Почему они не взяли Уильяма? Все это Боб не стал произносить вслух и просто пожал плечами.

- Не знаю, сын. Надеюсь, что нет. Но, как это ни ужасно, все может быть.

Уильям потупил взгляд, тщетно пытаясь разобраться в своих чувствах. Почему-то легче принять, что ты сирота, чем то, что от тебя отказались.

Боб задумчиво разглядывал разнообразные рисунки на столе Уильяма и разложенные вдоль стены поделки. Все это — маленькие научные проекты и эксперименты в разных стадиях готовности. Удивительный мальчик. Боб не мог вообразить, как кто-то мог добровольно отказаться от него. Нэнси тоже не раз и не два задавалась этим вопросом. Наверное, они никогда не узнают правду. Боб снова перевел взгляд на Уильяма.

- В любом случае теперь это не имеет значения. Мы усыновили тебя, ты наш сын. И мы тебя любим. Наши чувства никогда не изменятся — ни сейчас, ни через много лет, когда ты вырастешь. Ты провел все свои дни рождения, Рождество, Дни Благодарения с нами. С нами ты сделал свои первые шаги, произнес первые слова. Таким, как сейчас, ты стал благодаря мне и твоей матери. Нэнси — твоя мать теперь и всегда ей будет. Ты мой сын, и я горжусь тобой.

Боб неловко привлек к себе мальчика. Уильям обнял его в ответ, чувствуя себя немного лучше. Но в душе мальчика все равно грыз маленький червячок сомнения. Он всегда ощущал какую-то натянутость в отношениях с матерью, словно та что-то скрывала от него. Не догадываясь, впрочем, что всему виной страхи самой Нэнси: не повлекут ли странности Уильяма большие неприятности? Не стоит ли за упорным нежеланием мальчика обращаться к ним «мама» и «папа» отказ считать ее и Боба своей настоящей семьей? Не оставит ли он их в один прекрасный день, отправившись на поиски своих биологических родителей? Или — самое ужасное — не вернутся ли они сами когда-нибудь за своим сыном? Из-за всех этих сомнений и переживаний Нэнси чувствовала себя неспокойно и неосознанно отгораживалась от Уильяма, опасаясь, что тот, сам того не желая, причинит ей боль. Мальчик каким-то загадочным образом ощущал это. Он знал, что Нэнси любит его, но между ними была пропасть, и теперь, из-за этого открытия, она стала еще больше.

Уильям спустился к ужину вместе с Бобом. Трапеза прошла в молчании. И Уильям, и Нэнси сидели, как в воду опущенные, и лишь Боб тщетно пытался завязать разговор. После того, как родители помыли посуду и искупали Уильяма, он забрался в кровать и попытался заснуть. Но, услышав внизу голоса, встал, тихонько прошмыгнул к лестнице, присел на корточки и стал слушать.

Говорил Боб.

- Ну хватит, Нэнси, когда-нибудь это должно было произойти. Я ведь всегда тебе твердил: надо самим все рассказать. Слава Богу, он еще маленький. Куда хуже, будь он подростком. Никогда не понимал, почему ты вообще не хочешь ему говорить. Ты же знала: он поймет, что значит «приемный». Он же у нас умный.

- Вот именно поэтому, - ответила Нэнси. - Не знаю, Боб. Просто сама не знаю.

Уильям услышал, что Боб поднялся из-за стола, а Нэнси продолжила:
- Может, потому что он никогда не называет нас мамой и папой. Может, потому, что на самом деле не считает нас родителями, как будто всегда знал, что не наш. Всякий раз, когда он что-нибудь говорит или делает, я вспоминаю об этом. Сам подумай. Сколько семилеток могут сами собрать мопед? И все эти его проекты? И вопросы, которые он задает...

Боб был сбит с толку.

- Ты хочешь, чтобы я ему сказал не проводить все эти научные эксперименты? И про какие вопросы ты говоришь?

Нэнси вздохнула.

- Да нет, бог с ними, с экспериментами. Не в этом дело. Ну, кроме того случая, когда он взорвал эту штуку, похожую на вулкан, в своей комнате. А вопросы... Ну, помнишь, как он спросил про Адама и Еву?

Боб по-прежнему был озадачен. Нэнси принялась рассказывать:
- После последних библейских чтений мы ехали домой, и он спросил, как вся человеческая раса могла произойти от двух людей и обойтись без генетических мутаций, которые должны были бы убить нас за несколько поколений. Он спросил: если у Адама и Евы были только сыновья, то откуда же взялись жены? Если они дочери Адама и Евы, то, значит, они братья и сестры, а это неправильно.

Боб занервничал.

- Я не знал, что он ставит под сомнение слово Господне. Но он же маленький мальчик, наверное, ему просто любопытно...

Нэнси рассердилась.

- Боб, не об этом речь. Откуда семилетнему мальчику известно про генетические мутации? Даже я толком не знаю, что это такое. Какой семилетний ребенок задает такие вопросы и делает такие штуки, как Уильям? Я никогда не понимала, почему вообще от него отказались — ему же был почти год! Может, его настоящие родители знали что-то такое, чего мы не знаем?

- Знаешь что, Нэнси, давай-ка не без истерик. Да, он гениальный ребенок, и работники агентства нас предупреждали, что он может оказаться необычным. А по поводу того, почему его отдали, — разве мы это уже не обсудили? Мы не знаем, почему, но нам же сказали, что мать Уильяма сделала это ради него, она ведь не замужем. И Уильям заметил, что она когда-то болела раком. Может, она умирала? Как я ему и сказал, это неважно. Он наш сын. Наш сын, и этот факт не изменился, по крайней мере, для меня.

Боб сел за стол. Он понимал, что все расстроены, но то, что Уильям узнал правду, - к лучшему. Что может случиться? Ничего же не поменялось. Ну да, мальчик знает, что приемный. Ну и что? Можно подумать, это единственный в мире усыновленный ребенок. Боб придерживался того мнения, что одних лишь кровных уз недостаточно, чтобы стать семьей в полном смысле слова. Некоторые люди хоть и называются братьями и сестрами, а на самом деле знают друг о друге меньше, чем посторонние.

Уильям медленно поднялся и пошел обратно в постель.

Следующий день оказался тяжелым для всех. Боб предложил Уильяму помочь ему в поле, чтобы дать всем возможность обдумать ситуацию. Неторопливо занимаясь делом, они заодно поговорили про усыновление. Точнее, Боб смог заставить себя говорить, а мысли Уильяма были где-то далеко.

Пока они пололи овощные грядки, Уильям думал. Он напевал про себя «Песенку о лягушке» и, вновь увидев образ рыжеволосой женщины, на секунду замер. Рыжие волосы. Прямо как в описании его матери. Он сразу понял, кто эта женщина из его воспоминаний. Но что еще он мог узнать о ней? Боб окликнул Уильяма, спрашивая, чем он занят, и мальчик снова принялся полоть. Теперь он еще усерднее, чем прежде, пытался вспомнить детство, заставляя свою фотографическую память работать на полную. Весь день он напевал песенку, и с каждым разом все больше воспоминаний возвращалось к нему.

Теперь в них появлялись и другие люди. Пожилая женщина с короткими темными волосам и доброй улыбкой, которая проводила с ним не меньше времени, чем рыжеволосая. Еще одна дама, тоже с темными волосами, но прямыми и длинными. Молодая — такого же возраста, как рыжая (его мать?). Смутные воспоминания о каком-то мужчине, который всегда был рядом с темноволосой леди. Уильям почему-то помнил его только стоящим в дверях. Вращающаяся подвесная игрушка со звездочками, которая двигалась, когда Уильям смотрел на нее, и останавливалась, когда он отворачивался.

Вслед за этими с трудом добытыми воспоминаниями пришли другие: странные темные фигуры людей, склонившихся над его кроваткой, их исчезающие силуэты. Держащие его на руках незнакомцы, ощущение страха и растерянности. И огонь. Рыжая женщина и брюнетка, прорывающиеся сквозь темноту и пламя, хватающие его на руки. И наконец — безопасность. Он помотал головой. Странно.
 
KenaДата: Вторник, 2012-06-26, 11:33 AM | Сообщение # 4
Смилодон
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 500
Репутация: 4
Статус: Offline
Наконец, вечером Нэнси позвала его.

- Уильям, мы опоздаем на библейские чтения! Давай быстрей!

Уильям догнал Нэнси, которая уже направлялась к фургону. Он бы очень хотел остаться дома на этот раз, но знал, что Нэнси этого не одобрит. Ван де Кампы не причисляли себя к фундаменталистам*, но были весьма религиозны и в некоторых вещах - непреклонны. В их число входили Церковь, воскресная школа и библейские чтения. Уильям забрался на заднее сидение, и они поехали по направлению к городу, слушая по радио Уилли Нельсона**. Уильям снова задумался о «Песенке», но решил не задавать вопросов. Он чувствовал, что Нэнси все еще огорчена, и не хотел напоминать ей о неприятном.
[*Фундаментализм в религии — крайне консервативное течение внутри протестантизма.
**Уилли Нельсон — знаменитый автор кантри-музыки]


Было около шести вечера, и всю дорогу до города Уильям, как и Боб накануне, изо всех сил пытался завести разговор. Он рассказывал про новый диснеевский фильм, который выйдет летом, всего через несколько недель, и спрашивал, пойдут ли они в кино. На самом деле ему не нравились мультики, но мальчик надеялся, что если будет говорить о «нормальных» вещах, Нэнси почувствует себя лучше. Та улыбнулась и ответила, что да, конечно, они посмотрят фильм. В этот момент их машина подъехала к дому Джошуа.

Его мама, Диана, уже с улыбкой спешила к ним.

- Вы приехали! Замечательно! Мы как раз начинаем. Все в гостиной, а ребята в детской. Уильям, проходи. Я дала Джошуа отрывок, все готовы.

Уильям попытался не закатить глаза, только улыбнулся и прошел в дом. Он уже давно запомнил Библию наизусть, как и все остальные прочитанные им книги. В дальней комнате уже сидели Джошуа и остальные дети. Джимми Хендерсон и его приятели ухмыльнулись, увидев Уильяма, но придержали язык. Детям велели написать коротенький текст на тему выбранного взрослыми отрывка, а в награду разрешали сидеть одним в детской и играть. Если они заканчивали эту работу быстро, то остальную часть вечера занимались, чем пожелают.

Уильям, самый сообразительный из всех, почти всякий раз справлялся с заданием раньше других, причем без особых усилий, и довольно скоро уходил играть, наслаждаясь тем, что в это время даже Джимми не решался его тронуть, ведь родители были прямо за стенкой.

Уильям вошел в комнату и поздоровался с Джошуа.

- Привет, Джош, какой отрывок? - спросил он, взяв лист бумаги.

Джошуа ответил, и Уильям закрыл глаза, пытаясь отыскать в памяти нужный кусок. Вспомнив текст, он сел в углу комнаты и начал писать, а Джош встал перед остальными ребятами.

- Слушайте, я тут взял напрокат один фильм. Старый, но очень прикольный. Про инопланетян, летающие тарелки и всякое такое. Называется «Близкие контакты третьего рода». Вам понравится.

Уильям слушал приятеля вполуха и, пока все рассаживались смотреть фильм, быстро писал сочинение, стараясь создать хотя бы видимость добросовестной работы. Мальчик нередко задавался вопросом: неужели мисс Диана и Нэнси и правда уверены, что дети всерьез обсуждают текст? В комнате стало тихо, и постепенно Уильям заинтересовался фильмом и втянулся в просмотр. Непонятно, почему, но ему казалось, что сюжет ему знаком, что он уже знает, что будет дальше. «Нет, это ерунда, - сказал он себе. - Нет никаких инопланетян, и они не летают повсюду и не похищают людей. Это просто кино».

Но когда Уильям закончил писать и, сев рядом с Джошуа, стал смотреть фильм вместе со всеми, у него по спине побежали мурашки, особенно в той сцене, когда маленького мальчика вытащили из дома какой-то невидимой силой, проникнувшей внутрь через вентиляционные отверстия. Когда Уильям увидел, как мать мальчика яростно пытается не впустить захватчиков и защитить своего сына, его замутило, и внезапно он понял, что находится уже не в комнате, а в своих собственных воспоминаниях.

Он лежит в кроватке, над ним склоняется темная фигура. Он слышит отчаянные крики, доносящиеся из-за закрытой двери. «Не смей трогать моего ребенка! Если тронешь его хоть пальцем, я убью тебя!» Кто-то кричит и колотит в дверь кулаками. Вдруг дверь распахивается, комнату наполняет грохот, и рыжеволосая женщина, его мать, стреляет из пистолета, и человек падает. Она бежит к кроватке, подхватывает Уильяма на руки и, дрожа, с рыданиями прижимает к себе, а он испуган и плачет. Вдруг откуда-то появляются еще люди – та темноволосая женщина вместе с мужчиной и другая, пожилая, с короткой стрижкой. Они что-то говорят, он даже может разобрать слова...

«Дана? Что... ребенок в порядке? Дана...»

Дана? Ее зовут Дана? Внезапно Уильям снова вернулся в реальность и осознал, что фильм стоит на паузе, все пораженно смотрят на него, а Джошуа сидит напротив с перепуганным выражением лица.

- Эй, чувак, ты как? - спросил он. - Я пойду позову твою маму..
.
Он встал.

- НЕТ! Да все нормально, все нормально, извини.

Уильям схватил его за рукав и заставил снова сесть на пол.

Заговорила шестнадцатилетняя сестра Джошуа Лэйси.

- Этому пареньку еще рано смотреть такие фильмы. Либо выключи, либо убери его отсюда.

Уильям встал.

- Мне не рано, я просто задумался кое о чем. Включай, хочу посмотреть, что там дальше.

Джошуа, видимо, хотел спросить что-то еще, но все стали громко возмущаться.

- Ладно, ладно, - сказал он. - Досмотрим до конца. Это же просто фильм.

С горящими щеками Уильям сел позади всех. Фильм и правда был очень интересный, но воспоминания выбили мальчика из колеи. Что там происходило? Все было именно так? Кто-то пытался навредить ему? Забрать, как того ребенка в фильме? И у той рыжей женщины, его матери, - у нее был пистолет. Она правда кого-то застрелила? Преступника? Поэтому она не могла оставить его? Уильям окончательно запутался. А как же его отец? Где был он?

Наконец фильм закончился, и все стали собираться по домам. Когда дети вышли из комнаты и отправились к родителям, Джошуа повернулся к Уильяму.

- Так что с тобой случилось, Уилл? Было такое ощущение, будто у тебя какой-то припадок или что-то в таком роде.

Уильям замешкался. Стоит ли рассказать Джошуа о тех картинах, что всплыли в его памяти? Он был его единственным другом, и Уильям не хотел, чтобы тот считал его больным на голову. Но ведь хоть что-то надо ответить. Он колебался минуту-другую, а потом все-таки решился.

- Джош, я кое-что узнал вчера.

Уильям замолчал, а Джошуа наклонился ближе к нему.

- Я узнал, что я... ну... приемный ребенок. Боб и Нэнси не мои настоящие родители. А кто настоящие, я не знаю.

Уильям вздохнул и выпрямился.

Джошуа был поражен до глубины души и совершенно не представлял, что сказать. Обдумав слова друга как следует, он в конце концов произнес:
- Ну, слушай, Уилл, это же не что-то такое серьезное — ты же не болеешь ничем и не умираешь. Было бы с чего переживать! Знаешь Терри Маршал? Она тоже приемная. И все у нее хорошо. Просто, конечно, неожиданно и все такое... Но зато теперь все понятно! Ясно, почему у тебя волосы рыжие. Слушай, да не парься, тебе еще хорошо! Некоторые дети живут в детских домах, я видел по телику. И во всяких ужасных местах типа России. Тебе повезло, что ты живешь с мистером Бобом и мисс Нэнси.

Джош понятия не имел, что следует говорить в такой ситуации, и пытался придумать хоть что-то ободряющее. Уильям только кивал в ответ.

- Да знаю, знаю. Просто странно это, они ведь мои родители. Но иногда я вспоминаю какую-то женщину с рыжими волосами, как у меня. Когда мы смотрели фильм, мне показалось, что я опять ее вспомнил, вот и все. Может, она моя настоящая мама, не знаю.

Уильям пожал плечами. Джош был явно сбит с толку.

- Как ты можешь ее помнить? В смысле, я знаю, что у тебя крутая память и все такое, ты ведь даже запомнил всю статистику на моих бейсбольных карточках, хотя только разок посмотрел, но ты ведь еще был младенцем, когда тебя усыновили?

Уильям кивнул.

- Ну да, но мне тогда было почти десять месяцев. Я прожил с ней — с моей настоящей мамой — почти год. И кое-что помню.

Вдруг из коридора послышались смешки, и мальчики оглянулись. В дверях стоял Джимми и еще пара ребят, и на лицах их было написано такое воодушевление, словно они нежданно-негаданно получили отличный подарок. Уильям замер от ужаса: Джимми все слышал.

- Ну надо же! От маленького придурка отказались! Ты, значит, приемыш, да? И что же стряслось? Твоя настоящая мамаша узнала, какой ты ненормальный, и сплавила тебя куда подальше при первой возможности?

Они расхохотались.

Взбешенный до крайности, Джошуа подскочил к ребятам, а Уильям последовал за ним.

- Слушай ты, чертов...

Закончить предложение Джошу не удалось. Уильям яростно выпалил:
- Заткнись!!!

Никто не понял, что произошло дальше. Все лампочки в комнате вдруг лопнули, а дверь захлопнулась, ударив Джимми прямо по лицу.

Джошуа и Уильям замерли на месте.

Впервые в жизни Джош испугался Уильяма. На сей раз никаких сомнений быть не могло. Накануне он видел, как перчатка взлетела и ударила Джимми, но не знал, что именно случилось, а сейчас точно видел, что сделал Уильям.

Сам Уилл был точно так же испуган. Неужели это он натворил?

- Что... Что произошло? – промямлил он.

Уильям подбежал к двери и распахнул ее. Джимми и его друзья, побледнев, отступили на несколько шагов и, не сказав ни слова, развернулись и помчались прочь. Джош выбежал в освещенный уцелевшими лампочками коридор. Уильям увидел, что приятель побелел, как мел, и почувствовал, как у него самого кровь отхлынула от лица.

- Джош, я... Прости меня. Я не хотел… Это было... это было... страшно.

Уильям сглотнул и, заглянув в темную комнату, медленно опустился на пол и обхватил голову руками. Странно, что Джошуа до сих пор не убежал от него со всех ног.

«Что сейчас произошло? - спросил он себя. - Кто я? ЧТО я?»

Первым побуждением Джоша действительно было удрать и спрятаться как можно дальше. Он смотрел оба «Омена»*, и у него не было ни малейшего желания болтаться рядом с таким мальчишкой, который, когда попадешься ему под горячую руку, может, чего доброго, взбеситься и ударить в него молнией, а то и чего похуже. Но, несмотря на страх, Джошуа был искренне восхищен. Пословица гласит, что любопытство сгубило кошку, но самое страшное, что доселе случалось из-за этого с Джошуа, - это то, что пару раз его наказали и не отпускали гулять. Если Уилл умеет делать такие штуки, что же он будет вытворять, когда начнется бейсбольный сезон? Да победа, считай в кармане! А может, махнуть в Вегас и сорвать джекпот? Но Джошуа быстро пришел в себя. Уильяма усыновили, когда тому был почти год. И он такой умный, что даже может двигать вещи силой мысли. Может, он особенный, как в кино? Какой-нибудь научный эксперимент, или следующий Иисус Христос, или еще что-нибудь эдакое?
[*«Омен» - американский фильм 1976 года, повествующий о мальчике-сыне Сатаны]

Джошуа посмотрел на съежившегося на полу мальчика и вдруг понял, что тот напуган ничуть не меньше. Он медленно присел на корточки рядом с ним, неуверенно протянул руку и осторожно дотронулся до плеча Уильяма, немного опасаясь, что его ударит током, а то и чего похуже.

- Ладно, слушай, давай вкрутим лампочки, пока мама не узнала. Они в кладовой. Брось, никто ничего не узнает.

Уильям удивленно посмотрел на Джоша. Ему не верилось, что тот не убежал вслед за Джимми, но мальчик, не говоря ни слова, кивнул и поднялся на ноги. Они тихонько прошли на кухню и схватили несколько новых лампочек, а потом побежали обратно в детскую.

- Скорей, - сказал Джошуа. - Твоя мама вот-вот начнет тебя искать.

- Да нет, - ответил Уильям. - Они все еще разговаривают с твоей мамой.

И начал вкручивать лампочку.

Джошуа вздрогнул и резко поднял голову. Гостиная находилась в другой части дома. Откуда Уильяму это известно? Он покачал головой, решив, что не очень-то хочет узнать ответ на свой вопрос, и занялся другой лампочкой. Через несколько минут все было готово, и мальчики сидели и тихо обсуждали произошедшее. Джошуа забрасывал Уильяма вопросами. Это похоже на фильм «Матильда»*? Он может двигать вещи силой мысли? Уильям продолжал отвечать «нет» на каждый вопрос. Нет, не похоже. Нет, все равно ничего не происходит, когда он сам этого хочет, только когда злится, и то не всегда.
[*«Матильда» - фильм 1996 года о девочке-вундеркинде]

Уильям задумался: а могли ли его настоящие родители делать такие штуки, или они отдали его как раз потому, что обнаружили эти способности и испугались? Джошуа не хотел произносить это вслух, но про себя задавался тем же вопросом. В остальном же он был на седьмом небе от восторга, как будто попал в какой-нибудь приключенческий фильм. Уильям не разделял этих чувств — все это расстраивало его и пугало. Неожиданно в дверях появилась Диана.

- Ну что, ребята, закончили писать? - спросила она.

Уильям улыбнулся и протянул ей лист бумаги. Диана просмотрела их работы и искоса взглянула на мальчиков.

- Хорошо написано. Даже слишком хорошо, - сказала она с понимающей улыбкой на лице.

Мальчики скромно опустили глаза. Диана вздохнула: она знала, что оба сочинения написал Уильям. Ну и ладно, лишь бы ее дом не развалился после всех этих детей. К тому же все равно завтра воскресная школа. Она уже повернулась, чтобы уйти, когда вдруг ее окликнул Уильям.

- Мисс Диана, а вы знаете какие-нибудь детские песни?

- Ну, кое-какие знаю. А что? – удивилась она.

- Слышали что-нибудь похожее? – спросил Уильям, собрался с духом и напел «Песенку о лягушке», не ожидая, что мисс Диана узнает ее. И поэтому так удивился, когда увидел, что лицо женщины осветилось улыбкой.

- Конечно, я знаю эту песню! Это «Радуйся, мир!», ее пели «Three Dog Night». Она была очень популярна в семидесятые. Кажется, у меня где-то даже диск валяется. Но на нашей станции ее никогда не ставят, где ты ее услышал?

Уильям резко выпрямился.

- Не знаю, просто услышал где-то. Так у вас есть диск? Можно послушать?

Диана посмотрела на часы.

- Может, в другой раз, милый. Мама тебя ждет. Я не помню, где диск, уже много лет его не доставала.

Лицо у Уильяма вытянулось от огорчения, но он кивнул, похлопал Джоша по плечу и вернулся в гостиную, где его уже ждала Нэнси.

- Увидимся завтра в церкви! - крикнула Диана, а Джош помахал им рукой на прощанье.

Уильям и Нэнси сели в машину и поехали домой. Нэнси несколько раз посмотрела на сына и спросила:
- Ну, что, обдумали отрывок как следует?

Уильям смутился.

- Ммм... Не совсем. Нет, мэм.

Нэнси улыбнулась и покачала головой, а потом снова взглянула на сына.

- Ты, случайно, не знаешь, почему Джимми Хендерсон в слезах выбежал из дома и твердил что-то про погасший свет и призраков? Он выглядел напуганным до смерти.

Уильям выглянул в окно. Ему не хотелось врать, но еще меньше – объяснять, что произошло в действительности.

- Ну не знаю, когда я уходил, свет горел. Мы смотрели довольно страшный фильм. Наверное, он просто испугался, как маленький.

Это не совсем ложь. Свет действительно горел, когда он уходил, и фильм правда был страшноватый. И Джимми на самом деле повел себя, как маленький. Нэнси кивнула, приняв его объяснение. Она хотела поговорить с Уильямом об усыновлении, но почему-то никак не могла начать разговор и подобрать нужные слова. Нэнси подозревала, что в доме Дианы случилось что-то более серьезное, но понимала, что глупо обвинять Уильяма во лжи: так от него все равно не добьешься правды.

На ферму они возвращались в молчании.
 
KenaДата: Пятница, 2012-07-20, 11:46 AM | Сообщение # 5
Смилодон
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 500
Репутация: 4
Статус: Offline
Часть третья (из девяти)

Джимми из кожи вон лез, чтобы к понедельнику усыновление Уильяма ни для кого не осталось тайной. То, о чем раньше лишь тихонько перешептывались за его спиной, теперь прозвучало во всеуслышание. Но, к искреннему удивлению мальчика, уже ко вторнику интерес к этой тайне практически иссяк. На руку ему сыграло и то, что его одноклассница Терри тоже была усыновленным ребенком. Никто не мог проехаться на счет Уильяма, не рискнув тем самым подвергнуть такому же издевательству и Терри — всеобщую любимицу. Да и вообще, в конечном итоге новость никого особо не взбудоражила.

Джимми быстро выдохся, поняв, что все попытки высмеять Уильяма кончались ничем, поэтому просто, как и раньше, время от времени обзывал его ненормальным. Но когда поблизости никого не было, Джимми не упускал возможности лишний раз сообщить Уильяму, что он псих, а потому-то его и бросили. Однако инцидент в доме Джошуа волей-неволей заставил Джимми остерегаться мальчонки: он был не настолько глуп, чтобы не догадаться, что вся эта чертовщина была напрямую связана с тем, что паренек вышел из себя. Поэтому впредь Джимми старался издеваться над Уиллом, что называется, редко, но метко — не настолько обидно, чтобы разъярить, но достаточно, чтобы огорчить. Зная, что каким-то образом Уильям заставляет вещи летать, Джимми предпочитал насмехаться над ним в присутствии других детей. Вообще-то прежде он в такую ерунду ни на грош не верил, но уж чему-чему, а собственным глазам доверял. Джимми, конечно ни за что не признался бы в своих страхах, но его и в самом деле донимали опасения, что этот мальчишка, чего доброго, окажется каким-нибудь монстром, как в том фильме, «Хороший сын»*, или еще хуже — как в «Кэрри»**.
[*«Хороший сын» - фильм по роману Йена МакЮэна, повествующий о двух братьях, один из которых является воплощением зла.
**«Кэрри» - классический фильм по роману Стивена Кинга, главная героиня которого имеет способности к телекинезу]


У Уильяма отлегло от сердца, как только он понял, что все уже позади. Слава богу, обошлось без жертв. Внутренне он был готов к тому, что Джимми и другие одноклассники будут гораздо беспощаднее, и, чувствуя, что Джимми его все еще боится, вовсю играл на этом. Страх противника был для него единственной надеждой и в данном случае сослужил отличную службу.

Несколько дней спустя Уильям и Джошуа болтали, стоя на остановке в ожидании школьного автобуса. Джош был в полном восторге от сложившейся ситуации. Уильям его восторгов не разделял, но приходилось признать, что благодаря выпавшему ему на долю усыновлению жизнь его действительно заиграла свежими красками. В любви Ван де Кампов Уильям не сомневался, но, когда ты наделен такими необычными способностями, то это само собой наводит на определенные мысли. И мальчику казалось, что его прошлое может оказаться значительно более интригующим, чем он предполагал. Джошуа, родившемуся и выросшему в Мидвилле (а ведь раньше и Уильям так думал про себя!), воспринимал происходящее как одно большое необыкновенно захватывающее приключение.

- Серьезно, Уилл, подумай сам. Ты не знаешь, откуда ты и кто твои родители. А вдруг ты какой-нибудь Гарри Поттер? Тогда понятно, откуда берутся все эти странные штуки, которые ты делаешь, когда злишься. Или, может, ты принц какой-нибудь маленькой, но очень богатой страны!

Уильям закатил глаза и постарался не рассмеяться.

- Да ладно тебе! Никакой я не принц. И волшебников не существует, Гарри Поттер — просто выдумка. Я, скорее, какой-нибудь научный эксперимент, в котором что-то пошло не так. Может, меня здесь бросили, чтобы спрятать улики!

Джош покачал головой.

- Неа, тогда б тебя просто убили.

- Ну, блин, спасибо… - покачав головой, ответил Уильям.

Он долго думал и наконец принял решение рассказать Джошу о своих воспоминаниях. Больше всего приятеля заинтересовало упоминание о том, что мать Уилла кого-то застрелила.

- А, может, она какая-нибудь мафиози или типа того? – предположил он.

Почему-то интуиция Уильяма немедленно отвергла этот вариант.

- Да ну, вряд ли. Она же врач. Мать-одиночка. У нее был рак. Не похоже на преступницу.

Уильям и Джош какое-то время сидели молча, а потом Уильям рассказал другу про «Песенку о лягушке» - «Радуйся, мир!».

- Мне кажется, я больше вспоминаю, когда слышу эту песню. Наверное, мама мне ее пела.

Джошуа подумал и сказал:
- Посмотрим, может, я смогу найти мамин диск. Вдруг, если ты послушаешь песню, то еще что-нибудь вспомнишь?

В этот момент подъехал автобус, и мальчики заняли свои любимые места.

На следующий день Джошуа принес плеер в школу и на перемене протянул его Уильяму.

- Я нашел мамин диск, давай послушаем. А ну как поможет?

Уильям заволновался. Наконец-то можно услышать ее целиком, эту песню, которая крутилась у него голове на протяжении семи лет, песню, которую пела ему мать! Музыка началась, Уильям закрыл глаза и вслушался.

«Лягушка по имени Джеремайя,
Мой хороший друг.
Я никогда не понимал, что он говорит,
Но зато пил вместе с ним вино».

Уильям засмеялся и подхватил слова, которые тут же всплыли у него в памяти, как будто он всегда их знал.

«Радуйся, мир,
Все мальчики и девочки,
Рыбки в глубоком синем море,
Радуйтесь, все!»

Запомнив слова песни с первого же прослушивания, Уильям поставил ее еще раз, расслабился и постарался вспомнить что-нибудь новое. Перед ним снова возник образ рыжеволосой женщины, но на этот раз он увидел ее яснее: красивая, с такими же, как у него, голубыми глазами, волосами такого же точно оттенка рыжего. Даже их улыбки были похожи, но теперь Уильям видел, что все-таки их черты сильно различались. Его лицо было более угловатым, форма рта немного другая. Вдруг он вспомнил еще одного мужчину — мужчину, которого видел всего пару раз.

Высокий, долговязый, с темными волосами и зелеными глазами. Мать Уильяма протянула ему ребенка, и он радостно улыбнулся. Уильям ни секунды не сомневался, что это его отец, хотя умом понимал, что вряд ли можно делать такие выводы из самого первого воспоминания в своей жизни. Лицо мужчины он видел не так четко, словно через туман.

Джошуа был в восторге, что его план сработал, и мальчики крутили диск столько раз, что к концу перемены Джош тоже выучил песню наизусть.

Уильям ехал на мопеде от автобусной остановки до дома и размышлял о том, как много нового им удалось выяснить. И лишь потом спросил себя: а в чем, собственно, смысл? Что он пытается найти? Что надеется найти? Уильям остановился и задумался. Допустим, ему удастся что-нибудь разузнать про своих настоящих родителей, и что дальше? Он что, надеется, что они приедут и заберут его? Нет, ведь здесь его дом!

На самом деле, понял Уилл, ему просто хочется получить ответы на свои вопросы. Почему он такой умный? Почему умеет передвигать предметы силой мысли? Почему знает, где находятся люди, даже когда их не видит? Что еще он умеет? Почему от него отказались? Последний вопрос — самый важный. Они любили его? Ненавидели? Или что? Есть ли у него братья и сестры? У кого-нибудь еще из его родственников был рак? На что это похоже – жить с ними, и какой стала бы жизнь тогда? Они хорошие люди? Или плохие?

Как объяснить все это Бобу и Нэнси? Поймут ли они такое желание? Мальчик знал, что рискует причинить им боль, но они должны понять. Уильям уже пытался спросить у Боба, может ли он ответить хотя бы на один из этих бесчисленных вопросов, но тот лишь повторил, что им ничего не известно, кроме написанного в бумагах на усыновление.

Уильям снова завел мопед, пытаясь и так и эдак подступиться к проблеме. А кто еще может что-то знать? Конечно, его настоящие родители. А остальные члены их семьи? Есть ли у него двоюродные братья или сестры? А как насчет сотрудников агентства по усыновлению?

Последняя мысль поразила мальчика, как молния. А вдруг люди в агентстве знают больше? Только вот расскажут ли ему? Уильям уже ходил в библиотеку и почитал про усыновление, а еще посмотрел в Интернете и выяснил, что, как правило, информация засекречена и не может выдаваться ни при каких обстоятельствах, но иногда условия не такие строгие. Может, в агентстве могут внести хоть какую-нибудь ясность?

Как только Уильям добрался до дома, то немедля приступил к порученным ему на сегодня делам, выполнил домашнее задание, а потом, спрятавшись в чулане, чтобы его не услышали, позвонил Джошуа и изложил тому свой план.

- Ты что, спятил? - спросил Джош недоуменно.

- Да вроде нет. А что? - ответил Уильям.

- Ну, во-первых, тебе надо как-то добраться до Де-Мойна — это в часе езды отсюда. Кто тебя отвезет? Но даже если ты дотуда доедешь и умудришься найти в огромном городе это агентство, что дальше? Ничего они тебе не расскажут! Ты что, телик не смотришь? Когда кого-нибудь усыновляют, там все в тайне! Они нарушат закон, если скажут тебе хоть что-нибудь. Это не сработает, чувак.

Уильям закатил глаза и принялся объяснять:
- Во-первых, Джош, ты слишком много смотришь телевизор. Во-вторых, твоя сестра, Лэйси, только что получила права, так ведь? Надо ее подкупить и уговорить отвезти нас. В-третьих, не все усыновления тайные: я читал в Интернете. Иногда, когда ребенку исполняется восемнадцать, ему разрешают посмотреть документы, если его настоящие родители подписали какое-то там разрешение. Это же не государственная тайна, если, конечно, они не шпионы или террористы какие-нибудь.

- А ты что, знаешь, кто они? - спросил Джош. - И кстати, что это еще за «мы» да «нас»? Я что, тоже еду? Приятель, да меня так накажут, что я из своей комнаты не выйду до конца жизни! Одно дело в кино сбежать, а другое — в Де-Мойн. А Лэйси? Ты что, правда, хочешь так далеко ехать с Мисс Аварией за рулем? Ну и, кроме того, представляешь, сколько нам денег понадобится, чтобы ее на такое подбить?

- Да брось, Джош, подумаешь – въехала пару раз в дверь гаража. Единственный вариант — попросить моих или твоих родителей. Я точно знаю, что мои никуда не поедут и скажут, чтобы я и думать об этом забыл. Спроси ее, сколько?

Джошуа вздохнул, велел Уильяму подождать и пошел искать сестру. Через минуту приятель вновь взял трубку.

- Слушай, Уилл, у тебя случайно пятидесяти баксов не завалялось, а? - спросил он.

Уильям закрыл глаза и прислонился к стене.

***

В пятницу, накануне выходных, уроков было мало, и к десяти утра мальчики уже освободились. Уильям сказал Ван де Кампам, что зайдет к Джошу и пробудет там до вечера. Боб считал, что это хорошая идея: Уильям отвлечется, сам он спокойно поработает на ферме, а Нэнси съездит в церковь на благотворительный сбор продуктов. Поэтому в одиннадцать утра в пятницу Уильям уже сидел на заднем сидении подержанной машины Лэйси, предварительно отдав ей все свои сбережения. Их целью было маленькое частное католическое агентство по усыновлению в Де-Мойне, адрес которого Уильям запомнил, когда впервые наткнулся на спрятанные родителями документы.

Лэйси была уверена, что брат с приятелем совсем рехнулись, но на пятьдесят долларов она сможет прикупить себе тот красный свитерок, на который любуется уже месяц, да еще впридачу водить потренируется. Лэйси наплела матери какую-то историю про то, что они с мальчиками съездят в кинотеатр на окраине города, и все трое отправились в путь.

Ближе к городу на радио появились новые станции, на которых звучало хоть что-то, помимо госпелов и кантри. Уильям вдруг понял, что ему очень нравится рок-н-рол, хотя Нэнси запрещала ему слушать такую музыку. Он надеялся в глубине души, что услышит и «Радуйся, мир!», но ее не поставили. Радио замолкло, когда они съехали с автострады на маленькую дорогу и принялись искать нужное здание. Ребята проехали мимо него дважды, прежде чем наконец разглядели маленький центр семейных услуг, расположенный позади большой церкви.

Уильям выбрался из машины и глубоко вдохнул. Он уже неоднократно проиграл в голове, что скажет и что сделает в зависимости от варианта развития событий — от полного отказа в помощи до однозначного согласия. Мальчик задумчиво смотрел на здание со смутным ощущением, что оно ему, кажется, знакомо. Он здесь бывал раньше? Видимо, да. Джош и Лэйси переглянулись, и Джошуа спросил, не передумал ли он. Уильям покачал головой, и они вошли внутрь.

Офис оказался крохотным - приемная и коридор с четырьмя дверьми. Женщина у стойки посмотрела на ребят и улыбнулась.

- Чем могу помочь? - спросила она. - Если вы хотите записаться в католический лагерь, то это следующая дверь, в церкви.

Уильям улыбнулся и ответил:
- Нет, мэм, мы ищем миссис Хэгерти. Социального работника, которая заведует усыновлениями.
 
KenaДата: Пятница, 2012-07-20, 11:46 AM | Сообщение # 6
Смилодон
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 500
Репутация: 4
Статус: Offline
Женщина нахмурилась.

- Полагаю, вы не записаны? - спросила она с улыбкой. - Она очень занята, дети. У нас много работы...

Уильям знал, что незнакомые люди обычно не воспринимают его всерьез из-за возраста. Ничего не поделаешь, придется говорить как можно убедительнее.

- Я знаю, но, пожалуйста, мне очень нужно с ней поговорить. Если у нее найдется минутка, мы подождем.

Лэйси сердито посмотрела на Уилла и уже открыла рот, чтобы заявить, что никого она ждать не собирается, но Джошуа тихонько пнул сестру, и она промолчала.

Женщина явно удивилась красноречию Уильяма.

- Ладно, я спрошу ее, но она сейчас уходит на обед. А что вы, собственно, хотели?

- Мне просто нужно задать ей пару вопросов, а потом мы сразу уйдем, обещаю.

Уильям очень надеялся, что так все и выйдет: он получит ответы на свои вопросы и уедет домой.

Секретарша поднялась и указала ребятам на расставленные вдоль стены стулья. Они сели, а она прошла в один из кабинетов, и, вернувшись через пару минут, объявила:
- Миссис Хэгерти с вами поговорит, но только быстро.

Уильям встал и поспешил пройти в офис, а Джош и Лэйси последовали за ним. За столом стояла дама чуть постарше той, что сидела в приемной, и с более дружелюбным выражением лица. Она уже собирала вещи, но, увидев детей, прервалась и посмотрела на своих посетителей.

- Да? Вы хотели со мной поговорить?

Дети зашли в офис, и Уильям представился:
- Да, мэм, меня зовут Уильям. Уильям Ван де Камп. Не знаю, помните ли вы мое имя, но меня усыновили через ваше агентство. Чуть больше шести лет назад.

Миссис Хэгерти резко вскинула голову и внимательно посмотрела на мальчика, пытаясь сообразить, как поступить дальше. Ее уже неоднократно расспрашивали о деталях усыновления, но еще ни разу - семилетний мальчик с друзьями. Их агентство было очень маленьким – всего лишь небольшой филиал при церкви, и посетителей у них было совсем немного. И где вообще родители этого паренька?

- Молодой человек, а вы здесь без сопровождения взрослых? Одни? – озвучила она свои сомнения.

Уильям кивнул.

- Пожалуйста, скажите, вы помните меня?

Миссис Хэгерти покачала головой.

- Простите, юноша, но что бы вы ни надеялись разузнать, я вам помочь не смогу. Усыновление – частная процедура, и если у вас есть вопросы, задайте их своим родителям. Мне запрещено разглашать какую бы то ни было информацию – зарубите это себе на носу. Так что вы зря потратили время.

Она достала ключи.

Уильям боролся с надвигающейся паникой.

- Мэм, пожалуйста. Мы ехали на машине целый час, чтобы до вас добраться. Мои родители ничего не знают, но мне нужно кое-что выяснить. Я понимаю, что вы обязаны хранить тайну усыновления, но я надеялся, что вы все-таки что-нибудь – хоть что-нибудь! – мне расскажете. Я не прошу вас нарушать закон, ничего такого, но для меня это очень важно. Пожалуйста! Вы меня вспомнили? Хотя бы это можете сказать?

Миссис Хэгерти удивленно посмотрела на мальчика. Какой необычный ребенок. И теперь, кажется, она действительно припоминает... Это усыновление было самым странным за всю ее карьеру. Все документы оформили за неделю – неслыханно быстро. А мальчику уже было почти десять месяцев, что весьма необычно. Не успев себя остановить, миссис Хэгерти машинально кивнула головой.

Сердце Уильяма подпрыгнуло.

- Так вы меня помните? Можете сказать, что произошло? Почему моя мама от меня отказалась?

Миссис Хэгерти вздохнула. Ей ведь раньше уже приходилось слышать такие мольбы, и они ее не смягчали. Почему же ей так хотелось рассказать этому мальчику правду? «Ну ладно, какая разница, в конце концов? Я ничего важного говорить не буду. Никаких имен, никаких подробностей, - подумала она. – Лучше бы его родители были здесь!»

Она снова взглянула на Уильяма.

- Все что я помню, – она была матерью-одиночкой, как и большинство матерей, которые к нам обращаются. Католичкой, которая узнала о нашем агентстве через церковь. И поступила она так ради твоего блага, поскольку по какой-то причине не могла сама позаботиться о тебе. Или, возможно, что-то угрожало твоей жизни, и ты был в опасности. Я точно не знаю, она отказалась сообщать подробности. Поэтому усыновление прошло так быстро.

Уильям почувствовал озноб, снова вспомнив темную фигуру, наклонившуюся над ним, и крики матери, раздающиеся из-за закрытой двери. Он посмотрел на миссис Хэгерти.

- А мой отец? Вы что-нибудь знаете о нем?

Она покачала головой.

- В твоем свидетельстве о рождении отец не указан. Твоя мать только описала его вкратце и предоставила его медицинскую историю. Но не называла имени. Честно говоря, не думаю, что они были вместе. Прости.

- Можете рассказать что-нибудь еще?

- Только если нарушу закон. Мне очень жаль. А теперь, с вашего позволения, я опаздываю на обед.

Она прошла к двери.

- Подождите! – выкрикнул Уильям. – Еще кое-что: вы не знаете, она подписала бумагу, которая разрешает мне получить информацию, когда мне исполнится восемнадцать?

Миссис Хэгерти покачала головой.

- Нет. Она не подписала согласие на доступ к документам. Прости, сынок. Твоя мать не желает, чтобы ее нашли. Для нее это окончательное решение, очень непростое, уж поверь мне. Она не хочет ворошить прошлое.

Вдруг зазвонил телефон. Миссис Хэгерти недовольно застонала, подошла к аппарату и, подняв трубку, выразительно посмотрела на ребят.

- Я рассказала все, что могла, и явно больше, чем следовало. Пожалуйста, закройте за собой дверь.

Уильям молча смотрел на нее и не двигался с места, пока не почувствовал, как Лэйси положила руку ему на плечо и потянула за собой. От этой женщины они больше ничего не услышат и уж точно не дождутся никаких имен. Дети вышли в коридор, и Уильям со всей ясностью осознал, что лишь зря потратил время. Ничего по-настоящему нового и стоящего он не выяснил. Ему нужна конкретика, но без посторонней помощи тут не обойтись. В агентстве хранилось его дело – это он теперь знал наверняка. Надо бы в него заглянуть.

И поскорее. Уильям притянул к себе Джошуа и Лэйси и посвятил их в детали своего плана. Лэйси была в шоке.

- Парень, да из-за тебя нас арестуют! Я сюда приехала не для того, чтобы влипнуть в неприятности. Я понимаю, ты разочарован, но…

- Лэйси, - твердо заявил Уильям, - я отсюда не уйду с пустыми руками. С твоей помощью или без, но я хочу попробовать пробраться в ее кабинет. И я шагу отсюда не сделаю и в машину не сяду, так что если ты мне поможешь, дело пойдет куда быстрее!

Лэйси обреченно вздохнула. Джошуа кивнул, и мальчики побежали в туалет. Девушка дождалась, пока миссис Хэгерти вышла из офиса, и, когда женщина повернулась, чтобы закрыть дверь на ключ, Лэйси крикнула ей из приемной:

- Мэм? Простите, вы не видели, куда делись мой брат и его друг? Они шли прямо за мной.

Миссис Хэгерти удивленно взглянула на Лэйси. В этот момент дверь мужского туалета приоткрылась, оттуда вынырнул Уильям и незамеченным проскочил в кабинет. Джошуа позвал сестру:

- Мы здесь, Лэйси, домой ведь долго ехать. Сейчас выйдем! - Он закрыл дверь и вернулся в кабинку. Их роли сыграны. Теперь Уильяму надо добыть то, что он ищет, и не попасться.

Миссис Хэгерти закрыла дверь и вышла, кивнув женщине в приемной, а Лэйси ждала в коридоре и, подняв глаза на секретаршу, сказала:

- Дети!...

Она деланно закатила глаза, и женщина улыбнулась.

В это время Уильям сидел за оставшимся включенным компьютером и лихорадочно искал нужные файлы. Он напечатал в поиске имя Ван де Кампов, но, к своему удивлению, не нашел никаких записей. Как будто их специально стерли. Зачем кому-то понадобилось их уничтожать? У него появилось знакомое дурное предчувствие. Уилл попробовал все поисковые запросы, какие только пришли ему в голову за столь короткое время, но ничего не обнаружил. Согласно бумагам, его все-таки усыновили здесь, и миссис Хэгерти это подтвердила. Уильяму не показалось, что она лгала. Удрученный, он облокотился на спинку стула.

Внезапно мальчика осенила еще одна идея. Наверняка у миссис Хэгерти есть календарь встреч! Может, там найдется подсказка? Вот только удастся ли ему откопать такую давнюю информацию? Уильям быстро отыскал календарь: невероятно, но он и правда содержал записи, сделанные несколькими годами раньше. Мальчик пролистал его до даты своего усыновления и, наведя курсор на нужную строку, увидел имя Ван де Кампов в графе, отведенной для записи юридических вопросов. Там было еще одно имя.

«Встреча с доктором Д. Скалли в 11:00, отказ от прав».

Отказ от прав? То есть от него? Доктор… Ведь в тех бумагах было сказано, что его мать врач! Д. Дана? Все сходится. Других имен там нет, значит, это она. Нутром Уильям уже чувствовал, что наконец нашел что-то важное – имя своей настоящей матери. Мальчик быстро поискал в календаре, но там не указывалось ни телефонного номера, ни адреса – вообще никаких контактных данных. Надо выбираться отсюда как можно скорее, пока его не поймали. Он и так просидел здесь бог знает сколько.

Уильям быстро положил все на место и открыл дверь. Тихо выскользнув в коридор, он вернулся в приемную, где его ждали Лэйси и Джош, на чьих лицах отобразилось искреннее облегчение, и вся троица, помахав на прощанье секретарше, двинулась к машине.

Лэйси тихо радовалась, что вытащила оттуда двух этих сумасшедших, пока они всем скопом не угодили в полицию, а Уильям рассказывал Джошу, что ему удалось обнаружить.

- Ее зовут доктор Дана Скалли, - сказал он.

- Ясно, - ответил Джош. – И что теперь?

Уильям покачал головой.

- Без понятия, но знать имя лучше, чем не знать ничего.

С переднего сиденья послышался голос Лэйси:
- Надеюсь, оно того стоило, Уилл. Лично я вообще не понимаю, чего ты надеешься добиться. Ну и что, что ты знаешь имя своей настоящей матери? Ты все равно Ван де Камп теперь.

Уильям не ответил. Что толку им объяснять? Все равно ведь не поймут, нечего даже пытаться. Домой они вернулись вовремя: Нэнси как раз приехала за сыном. Вечером мальчик выбрался на улицу и, растянувшись на капоте машины, смотрел на звезды. Ночь была ясной, и ему удалось разглядеть различить пару знакомых созвездий.

Уильям думал о том, где сейчас его мать, смотрит ли в ночное небо вместе с ним. Он долго глядел на Орион, пока не пришел Боб и не увел сына в дом.
 
Black_BoxДата: Понедельник, 2012-07-23, 1:18 PM | Сообщение # 7
Стальной тигр
Группа: Суперсолдаты
Сообщений: 2724
Репутация: 33
Статус: Offline
Quote (Kena)
А вдруг ты какой-нибудь Гарри Поттер?

А автор явно поттероманка. biggrin Даже при "разведакции" небольшой закос под "Золотое Трио" наметила, правда Лэйси на Гермиону не катит. biggrin

Но вот что немного напрегает, так это восьмилетние дети слишком уж взросло выглядят. Ну Уильяму еще можно сделать скидку на его "необычность", но Джошуа, он-то обычный восьмилетний мальчик. Их рассуждения больше похожи на рассуждения... опять же... 11-летних учеников Хорвардса. Имхо конечно. wink


Быть нейтральным - не значит быть равнодушным и бесчувственным. Не надо убивать в себе чувства. Достаточно убить в себе ненависть

Геральт из Ривии, ведьмак

 
KenaДата: Вторник, 2012-07-24, 10:32 AM | Сообщение # 8
Смилодон
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 500
Репутация: 4
Статус: Offline
Black_Box, американские дети, как известно, все сплошь акселераты. ))
 
СветлячокДата: Вторник, 2012-07-24, 1:32 PM | Сообщение # 9
Призрак
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 59
Репутация: 0
Статус: Offline
Так, минуточку... А разве Джошуа по сюжету не старше Уилла? Ведь в начале авто говорит, что Уильям, из-за своей одаренности перепрыгнул через несколько классов и детям, с которыми он учится, как раз десять-одиннадцать, так что все верно.
 
KenaДата: Вторник, 2012-07-24, 2:33 PM | Сообщение # 10
Смилодон
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 500
Репутация: 4
Статус: Offline
Светлячок, не в бровь, а в глаз! Вот это я понимаю бета - лучше переводчика помнит текст! )
 
Black_BoxДата: Вторник, 2012-07-24, 4:54 PM | Сообщение # 11
Стальной тигр
Группа: Суперсолдаты
Сообщений: 2724
Репутация: 33
Статус: Offline
Упс! Каким местом я читала. biggrin

Быть нейтральным - не значит быть равнодушным и бесчувственным. Не надо убивать в себе чувства. Достаточно убить в себе ненависть

Геральт из Ривии, ведьмак

 
KenaДата: Понедельник, 2012-08-06, 1:50 PM | Сообщение # 12
Смилодон
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 500
Репутация: 4
Статус: Offline
Часть четвертая (из девяти)

Спустя несколько дней после их тайной вылазки в Де-Мойн Уильяму неожиданно пришло в голову, что он кое-что упустил из виду. А что, если миссис Хэгерти из агентства позвонит Ван де Кампам и расскажет, что он туда заявился? Чем больше мальчик об этом думал, тем больше склонялся к тому, что такой исход более чем вероятен. На ее месте любой поступил бы так же – проинформировал приемных родителей, что их семилетний сын в компании нескольких сверстников тайком уехал из дома и задавал неположенные вопросы о своем усыновлении.

Дошло до того, что стоило в доме зазвонить телефону, как Уильям места себе не находил, пребывая в полной уверенности, что в этот раз страшная правда непременно выплывает наружу и все раскроется. И не мог поверить своему счастью, когда к следующему вторнику никто из агентства так и не позвонил. Не иначе как на небесах кто-то замолвил за него словечко. Ведь одно дело – задавать невинные вопросы родителям, и совсем другое – вот так смотаться из дома. Даже страшно представить, чем такое может обернуться.

Но к концу лета Уилл более-менее успокоился. Никто ничего не узнал, зато теперь у него имелась очень важная подсказка – имя матери. Джошуа предложил ему на этом и угомониться, справедливо отметив, что все по-настоящему важные данные - про здоровье, например, - все равно указаны в документах. Но медицинская история Уильяма заботила меньше всего. Мальчик жаждал совсем другой информации – более личного характера. Что за жизнь вели его родители? Какое место он занимал в ней? Что с ними случилось? Неожиданное переосмысление самого себя как человека без корней только распаляло желание Уильяма приоткрыть завесу тайны над своим туманным прошлым.

Но за всем этим крылось кое-что еще. Голос интуиции предупреждал об опасности, твердил, что Уильям должен продолжать искать ответы ради своего же благополучия. И хотя мальчик не понимал природу таких чувств, он привык доверять своим инстинктам. И поэтому не собирался останавливаться на достигнутом.

Тем не менее, очень скоро дело зашло в тупик. Уильям пользовался любой возможностью выйти в Интернет с домашнего компьютера, когда поблизости не было родителей. Сначала он пытался разыскать какую-нибудь информацию о Дане Скалли. Потом прошерстил списки докторов на сайтах страховых компаний. Бесполезно. Больше всего ему хотелось хоть одним глазком глянуть на свое дело в агентстве, но он уже выяснил, что файла, скорее всего, не существует. Это беспокоило Уилла сильнее всего остального. Складывалось впечатление, что он просто возник из ниоткуда в возрасте девяти месяцев и мгновенно был усыновлен.

Несмотря на продолжающиеся поиски, жизнь шла своим чередом. С наступлением лета мальчик с головой погрузился в работу на ферме. Боб даже пару раз дал ему посидеть за рулем большого трактора. Уильям возился с посевами и дойкой коров, помогал в саду и по дому. В конце июля начала свою работу церковная библейская школа, и Уилл стал проводить гораздо больше времени с Джошем.

К тому времени многие ребята прознали про поиски настоящих родителей Уильяма и, как ни удивительно, сочли это отличной затеей и в перерывах между занятиями в библейской школе нередко присоединялись к Уиллу с Джошем и вместе с ними стоили планы дальнейших действий. Джошуа был по-прежнему убежден, что Уильям какой-нибудь супергерой, наделенный особыми способностями, вроде Гарри Поттера или одного из Людей-Икс*. Уильям с негодованием отметал эти теории: его интересовали факты, а не пустые фантазии.
[«Люди-Икс» - серия комиксов и основанных на них фильмах, повествующая о людях со сверхспособностями]

Но даже с помощью других ребят Уильяму не удалось отыскать ни единой зацепки относительно местонахождения Даны Скалли. Через некоторое время его товарищам наскучила эта игра, и они начисто о ней позабыли. В детстве жизнь, как известно, имеет обыкновение полностью меняться буквально каждые полтора месяца, и потому Уильям всеми силами старался убедить Ван де Кампов, что эта история предана забвению, но они частенько подмечали, что сын словно витает в облаках. Им не составило труда догадаться, что на самом деле инцидент отнюдь не исчерпан.

Уильям, так и не обнаружив и не вспомнив ничего нового, медленно, но верно смирился с тем фактом, что уже вряд ли продвинется в своих поисках дальше, что, кем бы его мать ни была и где бы ни находилась, он никогда не сможет отыскать ее следы.

Так все и продолжалось до той самой субботы, когда Уильям и Нэнси в очередной раз отправились в дом Джошуа на библейские чтения. Уильяма отнюдь не вдохновляла мысль провести целых три часа в обществе Джимми Хендерсона, и потому он пребывал в отвратительном настроении. Кассет с фильмами уже не осталось, и между детьми разгорелась жаркая дискуссия на тему того, какой канал включить. Наконец верх остался за Джимми, громогласно заявившим, что он желает пересмотреть повтор «Копов». Остальные встретили это заявления протяжным разочарованным стоном и расползлись по разным углам комнаты.

Как только заиграла ритмичная музыка, сопровождавшая вступительные титры, Уильям вздохнул и внутренне приготовился пережить еще один скучный вечер. Он уже закончил сочинение и дал всем списать, а теперь подумывал спросить Джошуа, не найдется ли у того интересных журналов. Последний вместе с другими детьми, не нашедшими себе иного занятия, смотрел телевизор, и Уильям направился к нему. На экране какие-то полицейские переворачивали опрокинувшуюся полицейскую машину.

«Вот это да! - подумал Уилл. – Ничего себе у них была поездочка!» Вдруг копы ринулись куда-то всей толпой. Уильям как раз подошел к Джошу, и в этот момент по телевизору зазвучали голоса героев. Подозрительно знакомые голоса. Мальчик вскинул голову и поглядел на экран.

И замер, не веря собственным глазам - в самом прямом смысле этого слова. У Уилла подкосились ноги. Затаив дыхание, он упал на колени и осел на пол.

На него смотрела худенькая молодая женщина с рыжими волосами и такими же голубыми глазами, как у него. Лицо – то же самое, что он видел в своих воспоминаниях. Голос – звонкий, словно колокольчик, - именно тот, что пел ему «Песенку о лягушке», которую он так любил.

- ГОСПОДИ БОЖЕ! – завопил Уильям, и все подскочили от неожиданности.

- Боже мой! Боже мой! Боже мой! – сбивчиво повторял мальчик.

- Уилл, Уилл, что такое? – вопрошал Джошуа, всей душой надеясь, что им удастся избежать еще одного фокуса с лопнувшими лампочками. В комнате было полно народу, и все они изумленно таращились на Уильяма. Скандала не оберешься.

- Джош, Джош, это она! Это она, моя мама! Настоящая! – восклицал Уильям.

Джош бросил взгляд на женщину на экране. В «Копах» изображение всегда жутко тряслось из-за съемок ручной камерой, но он смог разглядеть, что женщина и стоявший рядом с ней мужчина, застывшие с поднятыми руками перед ватагой полицейских, наставивших на них оружие, и впрямь имели поразительное сходство с Уиллом. Вот только судя по их возгласам, никакие они не врачи, а федеральные агенты. Значит, приятель ошибся.

Внезапно Уильям вскочил, как ужаленный, и ринулся к телевизору. Джимми аж глаза вытаращил: неужто этот псих наконец вовсе слетел с катушек? Даже все те, кто доселе не обращал никакого внимания на сериал, теперь сгрудились у экрана. Ребята были в курсе насчет усыновления Уильяма и поисков его родителей, поэтому им, ясное дело, захотелось взглянуть на женщину, которую он назвал своей настоящей матерью. Заговорила Лэйси, заклиная Уильяма не кричать так громко.

Но тот не слушал. Мальчик лихорадочно метался по комнате в поисках какой-нибудь кассеты и, наткнувшись на одну с мультиком «Мегаломания», немедля запихнул ее в видеомагнитофон и торопливо нажал на кнопку записи.

- Эй! – закричал Джош. – Это моя кассета!

Уильям обернулся.

- Ты что, до сих пор это смотришь? Да ладно тебе, ты уже сто лет его не включал! Это же очень важно, друг!

Джош вдруг осознал, что, если Уилл прав, то это действительно важно. Кроме того, он и правда давным-давно не смотрел эту кассету. Как только магнитофон заработал, на экране появилась надпись.

Специальный агент Фокс Малдер.

Специальный агент Дана Скалли.

Дана Скалли.

Уильям издал короткий сдавленный звук и шлепнулся на пол. Джош словно ногами к полу прирос, да и все остальные дети тоже не могли оправиться от изумления. Это и правда она! Уилл глазам своим не верил. Все совпадало: лицо, имя, которое он узнал в агентстве, голос. Впервые за шесть лет Уильям мог без помех взглянуть в лицо своей биологической матери.

Джимми, который терпеть не мог, когда всеобщее внимание сосредотачивалось на ком-то, кроме него, тем временем попытался было переключить канал, но в последний момент Лэйси вырвала у него пульт и схватила за мальчишку за шиворот.

- Слушай, ты, сопляк безмозглый! Тронь еще раз телик или кассету, и я не только тебя отлуплю по жопе, а еще и скажу твоему братцу, который за мной хвостом ходит, что не стану с ним встречаться, потому что меня тошнит от его брата. Как думаешь, понравится Робби, если из-за тебя у него начнутся неприятности в личной жизни? – спросила она, для пущей убедительности как следует встряхнув Джимми.

Глаза паренька округлились от ужаса, и он отчаянно замотал головой, внезапно побелев как мел. Он боготворил старшего брата, и от одной мысли о том, что он может навлечь на себя гнев кумира, ему стало нехорошо. Не говоря уж о том, что Робби из него всю душу выбьет – к гадалке не ходи. Быстро сложив два и два, Джимми покорно сел на место и больше не произнес ни слова.

Взгляд Уилла все это время не отрывался от экрана. Его мать вместе с мужчиной, ее напарником, допрашивали помощника шерифа. Она все время пряталась за дверьми, судя по всему, пытаясь скрыться от назойливо следующей за ней по пятам камеры. Чуть позже Уилл обратил внимание на агента по имени Фокс Малдер и понял, что узнал это лицо и мягкую улыбку: вот кого он видел в тех расплывчатых воспоминаниях, где какой-то мужчина держал его на руках. И, кстати, Фокс Малдер идеально подходил под описание его отца. Неужели он сейчас смотрит на обоих своих родителей?

Джош наклонился к Уиллу и восхищенно произнес:
- Прикинь, твоя мама – секретный агент ФБР! Это же так крууууто, чувак!

- И это еще не все, - добавил Уильям. – Думаю, этот мужчина – мой отец. Мы с ним немного похожи.

Джош кивнул. Уильям был прав, он тоже это заметил. Уилл ухмыльнулся, когда Малдер выдал безумную теорию о превращении помощника шерифа в оборотня, а в ответ на это коп с недоверием попросил его еще раз показать свое удостоверение. Скалли оттащила напарника в сторону и, указав на вездесущие камеры, сказала:

«Слушай, Малдер, если хочешь мне вешать на уши лапшу про оборотней – давай, вперед, но такими выкрутасами ты можешь разрушить свою карьеру!» - сердито выговаривала она.

«Какую еще карьеру?» - съязвил Малдер, и Уильям широко улыбнулся. Потом его мать сказала что-то насчет того, что надо позвонить какому-то Скиннеру, и закрыла рукой объектив камеры. Все рассмеялись.

Серия тем временем продолжалась. Агенты ФБР вместе с копами пытались отыскать какого-то монстра. На Уильяма произвели глубокое впечатление заумные разговоры, которые вели его мать и ее напарник. В конце концов мальчик догадался, что человек по имени Скиннер, вероятно, был их начальником.

Внезапно люди на экране подбежали к очередной жертве, и агент Скалли выкрикнула: «Разойдитесь, я врач!» - И поспешила к лежащему на земле человеку.

Уильям и Джош немедленно обменялись взглядом, открыв от изумления рты. Врач? Она врач? Значит, все правильно! Теперь понятно, почему они не нашли ее в списках практикующих докторов – потому что Дана Скалли им и не была. Она работала агентом ФБР.

Чем дольше Уилл смотрел серию, тем больше убеждался, что женщина на экране - действительно его мать, но этот высокий симпатичный мужчина по имени Фокс Малдер занимал его внимание ничуть не меньше. Мальчик склонялся к тому, что это его отец, хотя ничто из происходящего не указывало на то, что эти двое были вместе. Наверное, все дело в том, что серия старая: может, тогда они еще не влюбились друг в друга?

Так он думал, пока Малдер не произнес: «Значит, мы ищем кого-то с одинаковым цветом волос и ногтей. Поросячье-розовым. Тебе бы такой пошел, Скалли».

Все рассмеялись, и Джош ткнул Уильяма локтем.

- Ты смотри, как он к ней подъехал!

Уилл усмехнулся. По ходу дела он все чаще замечал какие-то странные подколки, почти незаметные подначки в общении между агентами - то, что можно с полной уверенностью обозначить как флирт. Но Уильяму было всего семь, и он пока еще не знал названий этих взрослых игр.

Зато он понял, что его мать была серьезным, практичным человеком, ученым до мозга костей, в то время как ее напарник верил во всякую ерунду вроде чудищ и нечистой силы. Когда агенты вместе с полицейскими, надев пуленепробиваемые жилеты, ворвались в притон, он весь напрягся от страха.

- Ого, вот это круто, чувак, жалко, мои родители такого не вытворяют! – с энтузиазмом отметил Джошуа.

Уильям бы предпочел, чтобы Джош держал язык за зубами, но вынужден был признать, что и сам испытал какое-то странное удовольствие от того, что Джимми с приятелями видели, как его родители с оружием в руках разбирались с плохими парнями. Кажется, он начинал понимать, что за жизнь вела агент Дана Скалли. Ее можно было описать одним словом - опасная. Уилл снова вспомнил темные фигуры людей, крики матери, распахнувшуюся дверь, выстрелы…

Кто-то хотел разделаться с ней? Или с ним? Может, какой-нибудь негодяй, которого мать засадила в тюрьму, решил ей отомстить? А как насчет остальных людей, которых он вспомнил? Мужчины и женщины? Соцработник, миссис Хэгерти, сказала, что усыновление отвечало интересам самого Уильяма. Из-за того, что работа его матери была полна опасностей?

Теперь агент Скалли проводила вскрытие. Уильям улыбнулся во весь рот, увидев, как она, растянув губы в фальшивой саркастичной ухмылке, посмотрела в камеру и заявила, что ФБР нечего скрывать. Мальчики засмеялись. Когда мать Уилла вместе с его предполагаемым отцом вновь ворвались в притон в поисках помощника шерифа и дверь захлопнулась прямо за ними, Уильям так испугался, будто был прямо там, рядом с ними. В то же время мальчика раздирало любопытство: что же искали агенты?

Малдер пытался выломать дверь и кричал помощнику, чтобы тот не вел себя, как баба, и собрался. И вдруг, совершенно неожиданно серия завершилась.

Уильям не сводил глаз от экрана, пока не закончились титры и не началась следующая передача, а потом поднялся и остановил запись. Отмотав кассету назад, он убедился, что успел записать большую часть серии, и только тогда снова начал дышать нормально.

Мальчик в изнеможении опустился на стул, чувствуя себя абсолютно вымотанным, и прижал драгоценную кассету к груди. Какое-то время все молча смотрели на него, но потихоньку разговор возобновился. По негласному соглашению ребята и даже Джимми оставили его в покое. Только Лэйси один раз подошла и спросила, все ли с ним в порядке. Уильям, не открывая глаз, просто кивнул.

Случившееся никак не укладывалось у него в голове. Уилл не мог поверить, что ему так повезло. Конечно, вполне возможно, что все это – одно большое недоразумение, что женщина из передачи на самом деле не его мать, что ее даже не зовут Даной Скалли, что он ошибался от начала до конца. Но едва ли. Уильям доверял своей памяти, ведь она его никогда не подводила. Агент Скалли из «Копов» выглядела точно так же и говорила тем же голосом, что и женщина из его воспоминаний. Он слышал, что кто-то называл ее Даной. Она была врачом, что соответствует указанному в документах. Ее фамилия – Скалли – совпадает с фамилией, записанной в календаре миссис Хэгерти. Все сходится. А Фокс Малдер? Он и есть его отец? Ведь Уильям помнил этого мужчину – пусть смутно и расплывчато, но помнил.

Так или иначе, он совершенно точно знал этих людей, которых только что видел по телевизору, еще до того, как его передали Ван де Кампам. Пусть даже не они его родители, все равно, вне всякого сомнения, знают о его прошлом много больше, чем он сам. Вот только удастся ли их отыскать?

Уильям вдруг понял, что из одной этой серии извлек больше информации, чем за все время поисков. Теперь он знал их профессию, имена и даже выяснил, как звали их босса или коллегу – Скиннер. А что, если позвонить в ФБР?

Он так глубоко погрузился в свои мысли, что даже не услышал, как все разошлись. Когда Нэнси пришла за Уиллом, то сразу заметила в сыне какую-то перемену. Глаза мальчика горели, но при этом он выглядел опустошенным и изможденным. Как только Уильям поднялся со своего места, Джош сказал:
- Оставь себе кассету, Уилл, она мне не нужна.

Уильям посмотрел на друга с благодарностью и сказал спасибо.

По дороге домой Нэнси спросила его, что это за кассета, и Уильям показал ее матери.

- Джош разрешил мне забрать этот мультик, он его больше не смотрит.

Это была самая правдивая ложь из всех возможных.

Нэнси приятно удивило, что сын вдруг проявил интерес к тому, что смотрят другие, нормальные дети его возраста, и она с облегчением улыбнулась. Уильям решил ничего не рассказывать. Ему не хотелось говорить правду, а не то Нэнси может отобрать у него кассету, а мальчик не мог допустить даже мысли о том, чтобы с ней расстаться.

По дороге домой Уильям отрешенно глядел в окно, не переставая думать о том, как невероятно ему повезло. Сначала он обнаружил бумаги на усыновление и узнал правду. Потом добыл нужную информацию в агентстве и не попался с поличным. И как только ему стало казаться, что все кончено, по телевизору повторили «Копов», и он даже смог их записать. И вдруг мальчик вздрогнул от еще одной мысли. А в везении ли дело?

Может, все это не случайно? Может, кто-то помогает ему? Бог? Кто же еще, если вдуматься? Но почему? Почему так важно, чтобы он все это узнал? Подняв голову, Уильям посмотрел на небо и спросил про себя: «Неужели Ты помогаешь мне?»

И вдруг увидел падающую звезду. Лицо мальчика озарилось счастливой улыбкой. Другого ответа и не требуется.
 
KenaДата: Пятница, 2012-08-17, 12:29 PM | Сообщение # 13
Смилодон
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 500
Репутация: 4
Статус: Offline
Часть пятая (из девяти)

- Чувак, ты совсем спятил, ясно? Спятил! – Джошуа в отчаянии замотал головой и отошел в сторону, но быстро вернулся обратно. - Придумал тоже – в ФБР звонить! А ты в курсе, что они отслеживают все звонки? Ну ладно, допустим, ты найдешь ты ее номер. Дальше что? Станешь и ей названивать? И что скажешь? «Привет, я твой сын, помнишь меня?» Это полный бред! А вдруг ты вообще ошибаешься?

Все сказанное приятелем Уильям уже и сам не раз обдумал.

- Я просто хочу выяснить, где она, Джош. И вовсе не собираюсь ей звонить. Пока, по крайней мере. Может, потом, когда вырасту. Но сейчас я только хочу узнать, жива ли она вообще. Хотя здорово было бы еще раз услышать ее голос…

- Тогда пересмотри кассету, вот и все. Хоть до дыр ее протри. И вообще, а почему мы обязательно должны звонить с моего телефона? Это междугородний звонок, предки все узнают и устроят мне скандал. А когда придет счет, то сразу увидят номер ФБР. Ты представляешь, как мне влетит? – Джошу явно все меньше и меньше нравилась затея приятеля?

Уильям сам не знал, как быть. Воспользоваться домашним телефоном никак не получится: все откроется, когда Боб и Нэнси начнут оплачивать счета. Будь сейчас учебный год, можно было бы наврать, что им понадобилась информация для какого-нибудь проекта, но до начала учебы еще два месяца. Конечно, ничто не мешало просто-напросто подождать, но такой вариант Уиллу был совсем не по душе. И мальчик придумал следующее: сказать мисс Диане, что им страшно понравился фильм про агентов ФБР, вот они и решили позвонить в Бюро и спросить, как ими стать. Джош согласился, что это неплохое оправдание, но все равно до смерти боялся влипнуть в историю.

Потребовался целый час, чтобы сломить его сопротивление, и наконец Уиллу удалось уговорить приятеля помочь, пообещав ему за это пять своих самых ценных бейсбольных карточек. Уильяму ужасно не хотелось с ними расставаться: он любил бейсбол, даже просил Нэнси разрешить ему вступить в детскую лигу, но в тот момент на первый план вышли кое-какие другие проблемы.

Найти номер отделения ФБР в Де-Мойне оказалось несложно: на сайте Бюро были перечислены телефоны всех региональных офисов. Проблема состояла в другом: мальчики понятия не имели, с чего начать. Дана Скалли могла жить в любом штате. Из «Копов» они выяснили, что агенты бывали в Лос-Анджелесе, но это вовсе не значит, что они работали там постоянно, и тогда ребята решили позвонить в Де-Мойн, надеясь, что там им помогут.

В субботу Уильям и Джош, тайком утащив телефон из гостиной, спрятались в игровой комнате. Не меньше получаса Уилл просто таращился на трубку, не решаясь набрать номер. А Джош медленно закипал: они уже и так влипли по самые уши, а этот дурачок даже на кнопочки нажать не может? Уильям готовился к разговору загодя и предварительно даже набросал на бумажке кое-какие подсказки: он сомневался, что в ФБР всерьез воспримут ребенка, поэтому следовало говорить как можно увереннее. В конце концов, он сказал себе: раз уж у его матери хватало отваги гонятся за невидимыми чудовищами и врываться в притоны, то ее сын уж как-нибудь справится с одним жалким телефонным звонком. И набрал номер.

Рука Уилла задрожала, как только на другом конце провода послышался голос:
- ФБР, отделение Де-Мойна, - сказала женщина.

Уильям с трудом сглотнул и как можно решительнее заявил:
- Здравствуйте, мэм, я пытаюсь связаться с одним агентом, моей родственницей, и мне нужен ее номер. Вы можете мне помочь или соединить с тем, кто сможет?

Ненадолго повисла тишина, а потом женщина произнесла:
- Имя, пожалуйста.

- Дана Скалли. Она врач. Специальный агент Дана Скалли, - выпалил Уильям на одном дыхании и нервно выдохнул. Послышался стук клавиатуры.

- Хм… Прости, никого под таким именем в нашем отделении не числится.

Уильям был готов к такому ответу.

- Возможно, она работает не здесь. Я не знаю, где именно. Простите за неудобства, но нет ли возможности посмотреть по другим городам?

Женщина вздохнула и сказала:
- Минуточку, пожалуйста.

Снова стук клавиш.

Спустя мгновение, показавшееся Уиллу вечностью, она вновь заговорила:
- Прости, имени Даны Скалли нет ни в одной базе данных.

Сердце Уильяма подскочило. Такого он не ожидал. Ее имени нет нигде? Да уж, иначе как полным провалом это не назовешь. Весь его гениальный план строился на одном допущении - что его мать все еще работает в ФБР. Выходит, она ушла оттуда? Мозг мальчика судорожно искал выход и наконец нашел его.

- Что-то еще? – поинтересовалась женщина с плохо сдерживаемым нетерпением. Уильям понял, что она уже устала от бесполезной болтовни с ребенком. А, может, решила, что это какой-нибудь розыгрыш.

- Да, мэм, будьте так добры. А есть кто-нибудь по фамилии Скиннер? Я не знаю, где он работает, но думаю, что он ее начальник. – Уильям скрестил пальцы.

Женщина вздохнула и принялась печатать. И в конце концов, к величайшему облегчению Уилла, ответила:
- Да, есть. Помощник директора Скиннера в штаб-квартире ФБР в Вашингтоне.

Уильям резко выпрямился.

- Вы не могли бы дать мне его телефон? И проверить, не работает ли вместе с ним Дана Скалли?

- Я не могу дать прямой номер помощника директора, тебе придется говорить с его секретарем, - предупредила она.

- Хорошо, хорошо, - согласился Уильям и торопливо записал номер, продиктованный женщиной, которая опять застучала по клавишам.

- Простите, молодой человек, но Даны Скалли там нет. – Судя по голосу секретарши, она в любой момент могла повесить трубку.

Уильям старался не запаниковать.

- А Фокс Малдер? Это ее напарник. Такое имя есть?

На линии повисла зловещая тишина. Голос женщины внезапно стал очень-очень серьезным.

- Фокс Малдер? С кем я говорю? Повтори-ка, зачем ты звонишь?

Уильям понял, что ситуация внезапно приняла серьезный оборот.

- А в чем дело?

- Так вот оно что… Фокс Малдер - агент с весьма сомнительной репутацией, много лет назад он был отстранен от службы. Его напарница, кажется, ушла из ФБР через вскоре после него, и оба предположительно мертвы. Вся касающаяся их информация засекречена, молодой человек. Поэтому ничего больше я сказать не могу. А теперь, будь добр, объясни, зачем тебе понадобились данные высшей категории секретности по двум агентам, которые уже почти шесть лет считаются погибшими? – Ее голос стал ледяным.

Уильям от ужаса взмок так, что по лбу покатились капли пота, а сердце и вовсе чуть не выпрыгнуло из груди. Мертвы? Не может быть! Сдерживая подступающие слезы, он ответил:

- Я предполагаю, что агент Скалли моя родственница, поэтому пытаюсь ее найти, вот и все, честно. Я не хотел ничего плохого.

Джош смотрел на друга во все глаза, а на его побелевшем лице читалась самая настоящая паника.

Уильям сделал яростный жест рукой, призывая приятеля взять себя в руки и успокоиться, и спросил:
- Мне, наверное, не стоит задавать этот вопрос, но вы не могли бы подсказать, где они состояли? В каком отделе?

Женщина секунду молчала, но потом ответила:
- Секретные материалы.

Секретные материалы? Звучит интересно.

- Что такое секретные материалы? – спросил Уилл.

- Необъяснимые случаи. Прямо скажем, не та должность, ради которой станешь лезть из кожи вон. Я слышала, что они, мягко говоря, не пользовались популярностью, но это слухи. Их вроде как закрывали несколько раз и недавно открыли снова – три года назад.

Судя по всему, женщина явно проявляла к этой истории больше интереса, чем хотела показать.

Уильям несколько мгновений раздумывал, а потом спросил:
- А кто там работает сейчас?

В голосе женщины зазвучало неприкрытое раздражение, но она все же снизошла до ответа:
- Специальные агенты Джон Доггетт и Моника Рейс. Уже несколько лет.

- А вы могли бы продиктовать их номер? – спросил Уилл.

- Молодой человек, им и без вас есть чем заняться.

Уильям уже начинал уставать от ее снисходительного тона, но сдержался.

- Мэм, пожалуйста, это важно. Я не знаю, известно ли им что-нибудь, но, возможно, они мне помогут. Пожалуйста.

- Они ничего тебе не расскажут, если только не нарушат протокол, - предупредила она.

- Ну, может быть, они в курсе, где найти других членов моей семьи. Может, они хоть что-нибудь знают. Прошу вас. - Уильяму уже надоело умолять ее.

Женщина замолчала, но в конечном итоге смилостивилась:
- Ну ладно, о своей карьере пусть пекутся сами. Вот телефон Секретных материалов.

Уильям быстро записал номер и, поблагодарив женщину, положил трубку.

Джошуа ни капли не обрадовался, узнав, что им предстоит звонить в другой штат. Причем не куда-нибудь, а в Вашингтон! Но смирился, поскольку понял, что теперь, когда приятель уже зашел так далеко и «взял след», его не остановить. Уильям доведет дело до конца, чем бы ему это не грозило. Кроме того, Уилл ни за что просто так не поверит, что его матери нет в живых. Женщина сказала «предположительно мертвы», а не просто «умерли». Джошу внезапно вспомнились поиски оборотня в «Копах». Если Фокс Малдер и вправду отец Уилла, то тогда понятно, от кого его друг унаследовал свое упрямство: агенту явно было наплевать, что на него косо смотрят.

Успех первых телефонных переговоров так воодушевил Уильяма, что он решил не откладывать звонок помощнику директора Скиннеру в долгий ящик. Дана Скалли упомянула его имя в «Копах», а значит, этот человек наверняка знал агентов лично, а вот про Доггетта и Рейс ничего толком не известно. То, что они работали в том же отделе, что и его родители, еще ни о чем не говорит. Тем не менее, их имена казались смутно знакомыми.

На минуту он прикрыл глаза и снова представил мужчину и женщину из своих воспоминаний. Как их называла его мать? Джон и Моника? Кажется, да, но Уильям не был уверен. Ну, хорошо, им он тоже позвонит. Только вот что скажет? Хотя религия занимала серьезное место в его воспитании, Уилл больше, чем другие дети его возраста, доверял науке и надежным, проверяемым фактам. Но сейчас отчаянно надеялся, что Бог, если таковой существует, поможет ему подобрать правильные слова.
 
KenaДата: Пятница, 2012-08-17, 12:29 PM | Сообщение # 14
Смилодон
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 500
Репутация: 4
Статус: Offline
Уилл набрал номер. Ответила секретарша Скиннера: тот был на совещании. По ее недвусмысленным комментариям Уильям сразу понял: она не намерена сообщать начальнику, что с ним хотел поговорить какой-то мальчишка. Это тупик. Он даже не рискнул упоминать имена Малдера и Скалли, опасаясь вызвать еще больше неприязни у и без того подозрительной и враждебно настроенной женщины, и решил для себя, что перезвонит, только если ничего не добьется от агентов из Секретных материалов. Увы, разговор с помощником директора придется приберечь на самый крайний случай.

Собрав остатки храбрости, Уильям набрал номер отдела Секретных материалов. Гудок. Еще один.

Где же они? Мальчик прекрасно понимал, что нельзя оставлять сообщения или просить ему перезвонить. Если им с Джошем ни с того ни с сего начнут трезвонить из ФБР, тут уж точно проблем не оберешься. После четвертого гудка Уильям решил, что агентов нет на месте. Придется попробовать позже. Но как только он отнял трубку от уха, то услышал характерный щелчок.

- Секретные материалы, Моника Рейс.

Уильям замер. Он слышал этот голос раньше.

***

Специальный агент Моника Рейс опаздывала к врачу и собиралась покинуть офис, когда зазвонил телефон. Ее напарник, Джон Доггетт, уже ушел, и она осталась одна. Несмотря на то, что была суббота, Скиннер вызвал их к себе, чтобы прояснить несколько вопросов касательно последнего расследования. Моника с трудом уговорила доктора принять ее в выходной, ведь будни всегда были забиты работой под завязку, и у нее никак не получилось выкроить минутку для похода к врачу.

Ее первым порывом было не обращать внимания и уйти – пусть сработает автоответчик, но после семи лет работы в Секретных материалах у агента Рейс развилось то, что ее предшественники называли «каким-то предчувствием». Если честно, то и до назначения в этот отдел ее интуиция работала так, что не придерешься, - даже до мистики доходило. И сейчас внутренний голос вовсю уговаривал Монику ответить на звонок.

Агент Рейс подняла трубку за секунду до того, как включился автоответчик, и представилась. Сначала на линии повисла тишина.

- Алло? – переспросила Моника и приготовилась нажать кнопку отслеживания звонка. Может, кто-то просто ошибся номером. Но в этот момент ей ответил тонкий голосок. Голос ребенка.

- Ммм… Алло? Агент Рейс? – Говорил маленький мальчик. Как это понимать?

- Прости, - сказала она, - ты, наверное, ошибся номером.

- Нет, - послышался уверенный ответ. – Я надеялся, что смогу поговорить либо с вами, либо с Джоном Доггеттом. Пожалуйста, не вешайте трубку. Это очень важно. И это не розыгрыш, честное слово.

Моника была заинтригована. Она сразу поняла, что ребенок, по-видимому, умен не по годам. Кто знает? Возможно, он и правда звонит не просто так.

- Чем я могу тебе помочь?

Уильям облегченно перевел дух. Голос женщины показался ему очень дружелюбным. Может, хотя бы тут на него не станут огрызаться?

- Это прозвучит немного странно, но я ищу свою родственницу, - сказал он.

Моника улыбнулась.

- Ну, вообще-то мы здесь занимаемся другими вещами. Соединить тебя с отделом по поиску пропавших людей? Или мне поговорить с твоими родителями? Позови их.

Уильям продолжил:
- Нет, мэм, никто не пропал. Она раньше работала в этом отделе. Я надеялся, что или вы, или мистер Доггетт с ней встречались и вспомните ее имя. Дана Скалли.

Моника мгновенно насторожилась.

- Ты ищешь Дану Скалли?

Уильям ответил:
- Да, мэм. Думаю, она моя родственница, и…

- Это невозможно, молодой человек, - перебила его Моника. – Все родственники Даны Скалли знают, что ее бесполезно искать по этому номеру и что я понятия не имею, где она и как ее найти. Более того: я лично знаю всех ее родственников и тебя среди них не припоминаю. А теперь отвечай, кто ты такой и зачем на самом деле звонишь?

Уильям был в отчаянии. Почему все так реагировали, когда он спрашивал про Дану Скалли? Что она такого сделала? От мальчика не ускользнул тот факт, что агент Рейс говорила о Дане Скалли в настоящем времени. Значит, она жива! И агент Рейс об этом знает! Но как ее разговорить? Уилл сглотнул и ответил:

- Меня зовут Уильям Ван де Камп. Я понимаю, что это странно, но мне кажется, она…

Моника вновь перебила мальчика.

- Уильям? Тебя зовут Уильям? – В ее голосе звучали нотки недоверия и страха.

- Да, мэм, - ответил он неуверенно. – Меня усыновили, и я думаю, что она моя настоящая мать. Видите ли…

Моника снова не дала ему договорить.

- Уильям, слушай меня, и слушай внимательно. Если ты и правда тот, за кого себя выдаешь, то не понимаешь, во что ввязался.

Уильям замер. Ввязался? Никуда он не ввязывался! Агент Рейс как будто бы не злилась, скорее была напугана. Из-за него? Но почему?

В это время Моника пребывала в полной растерянности и не знала, что и думать. Неужели это в самом деле Уильям? Сын Даны Скалли? Возможно, ведь он сейчас примерно того же возраста, что и этот мальчонка. Но как, черт побери, ему удалось откопать имя Даны и номер Секретных материалов? Хотя чему тут удивляться, если подумать... Учитывая, кем были его родители, этого следовало ожидать. Но в семь лет?... В любом случае, главное сейчас не это. Как бы ни хотелось ей расспросить его поподробнее, Моника не могла так рисковать. Его надо остановить.

- Уильям, слушай меня внимательно, повторять я не стану. Немедленно повесь трубку и больше никогда сюда не звони, ясно?

Уильям был как громом поражен.

- Но почему? Я не хотел вас разозлить, мне просто любопытно, честное слово!

Моника ответила:
- Конечно, все это нелегко принять, но Даны здесь больше нет, и уже давно. Я не знаю, где она. Кроме того, если кто-то отследит этот звонок, ты можешь оказаться в опасности. Просто повесь трубку. Если я положу ее первой, линия останется открытой, и тебя все равно найдут. Ты должен прервать разговор сам. Этот телефон совершенно точно прослушивается.

- Зачем кому-то знать, где я? Я же ничего плохого не сделал, так? – спросил Уильям.

Моника начинала паниковать. Если она немедленно не заставит мальчишку положить трубку, то все жертвы, которые Дана принесла ради безопасности своего сына, окажутся напрасными. Вот только как объяснить это мальчику, да еще в двух словах?

- Да, Дана твоя мать, если ты и правда тот самый Уильям. Пока она была агентом, они с твоим отцом засадили очень много плохих парней за решетку. А у этих негодяев были друзья. И эти друзья так разозлились на твоих родителей, что стали охотиться за тобой. Твоей маме пришлось тебя отдать, чтобы ты был в безопасности. Но у кое-каких плохих ребят есть свои уши в ФБР. Им платят, чтобы они прослушивали разговоры вроде этого. Нельзя допустить, чтобы тебя нашли. Прости, что пугаю, но это правда.

Моника перевела дыхание и продолжила:
- Извини, малыш, мне очень жаль. Представляю, через что тебе пришлось пройти, чтобы так много узнать про свою семью, но пора остановиться. Сейчас ты жив и здоров, и твои родители тоже. Они стольким пожертвовали ради твоего благополучия, и, пожалуйста, не своди их усилия на «нет». Повесь трубку СЕЙЧАС ЖЕ!

У Уильяма было ощущение, что он только что сорвал джек-пот, но весь выигрыш у него отняли в ту же секунду. Значит, агент Рейс знала ОБОИХ его родителей? Да она просто кладезь информации! Но неужели это правда? Кто-то хотел его убить?

- Хорошо, спасибо, и до свидания, - попрощался Уилл.

- Будь осторожнее, малыш, - сказала Моника и, убедившись, что мальчик повесил трубку, положила ее сама. Только спустя пару минут она, очнувшись, принялась ходить по офису и бездумно перекладывать вещи с места на место, напрочь забыв про поход к врачу. Теперь есть более неотложные дела. Поддавшись внезапному порыву, Моника нажала кнопку повтора звонка.

И услышала три гудка, а потом - женский голос:
- Алло, это Диана. Алло?

Моника повесила трубку.

Черт, значит, звонок ничего не стоит отследить. Она выбежала из офиса, намереваясь отыскать Джона. Надо обязательно все ему рассказать. Их крестнику, которого они не видели шесть лет, может грозить нешуточная опасность.

В то же самое время Уильям так и сидел на полу, не делая попыток подняться, и глядел в пустоту остекленевшим взором. Что же теперь делать? Ну а Джошуа вообще был сам не свой от страха. Зазвонил телефон и у обоих душа ушла в пятки. Холодея от ужаса, мальчики ждали, когда мама Джошуа поднимет трубку. Закончив разговор, Диана небрежно обронила, что кто-то ошибся номером, и мальчики с облечением выдохнули.

- Все, чувак, с меня хватит! Ну мы и попали! Если всю мою семью ночью перережут какие-нибудь Сопрано*, так и знай – это твоя вина! Слушай, я и рад бы тебе помочь с поиском родителей, но сам подумай: они секретные агенты, которые вляпались в какую-то жуткую историю и вынуждены были тебя отдать, чтобы уберечь тебя от бандитов. Та леди сама работает в ФБР, и то испугалась. Уж если она боится, можешь себе представить, как у меня поджилки трясутся! Что я маме скажу, когда сюда заявятся федералы и всех нас арестуют?
[* Сопрано – герои сериала «The Sopranos» - мафиозный клан]

Уильям встал.

- Джош, все нормально, детей никто в тюрьму не сажает, разве что в кино. И ты прав: пора завязывать с этими делами. Хватит с меня и того, что узнал. Мои родители живы и прячутся, и теперь я вроде как понимаю, почему меня отдали. Мне тоже лишние проблемы не нужны.

Он с робкой улыбкой посмотрел на Джоша – своего единственного друга, который помог ему куда больше, чем требовало чувство долга, да еще и втянул в это свою сестру.

- Слушай, Джош, ты не представляешь, как я тебе благодарен за помощь. Честно. И больше ни о чем просить не стану. Если мне что-то понадобится, то что-нибудь сам придумаю. Но пока я не собираюсь копать глубже. Не сейчас. Пожалуй, лучше с этим подождать до совершеннолетия. Ты уж меня извини.

У Джоша немного отлегло от сердца. В конце концов, их же пока не поймали! Может, и вовсе удастся выйти сухими из воды. Остается надеяться, что «плохие парни» не отследили звонок. Как же хорошо, что завтра будут занятия в библейской школе! Их повезут на автобусах в лагерь бойскаутов на целый день. Вполне возможно, что все обойдется.

Поздно вечером Уильям лежал в постели и глядел в потолок. Он никак не мог заснуть и проигрывал в голове сегодняшние разговоры. Лучше всего ему запомнился голос Моники Рейс. Мальчик точно слышал его и раньше. Скорее всего, она и есть молодая темноволосая женщина. Мать как будто бы называла ее Моникой. А мужчина – наверное, ее напарник, Джон Доггетт.

У него не выходили из головы слова агента Рейс, которая говорила с ним таким теплым, добрым голосом, пока он не упомянул Дану Скалли и не назвал свое имя. И тогда она испугалась. Но чего? Неужели ему тоже следует бояться? Вполне возможно. Уильям в ужасе вздрагивал от каждого шороха и скрипа, уверенный, что за ним уже пришли злодеи. Он даже подумывал рассказать все Бобу и Нэнси, но догадывался, что они с него голову снимут. И решил пока подождать. Если обстоятельства вынудят, так и так придется сознаваться.

А еще мальчик никак не мог отвлечься от мыслей о своих настоящих родителях. Выходит, с самого начала он был прав, с самого начала интуиция подсказывала ему верные ответы. Но в чем же таком они замешаны?...
 
KenaДата: Суббота, 2012-08-25, 1:51 PM | Сообщение # 15
Смилодон
Группа: Орден Фикрайтеров
Сообщений: 500
Репутация: 4
Статус: Offline
Часть шестая (из девяти)

В ту ночь Уильям спал хуже некуда. Сон его был омрачен кошмарами, в голове беспрестанно крутились обрывки телефонных разговоров, и тревога за свою безопасность не давала покоя. Не находя себе места, мальчик вертелся с боку на бок до самого утра, но один дурной сон сменялся другим.

«Не смей трогать моего ребенка! Если тронешь его хоть пальцем, я убью тебя!»…
«Я звоню Скиннеру, Малдер»…
«Немедленно повесь трубку и больше никогда сюда не звони…»
«Уильям… Этот телефон прослушивается… Ты можешь быть в опасности…»
«Лягушка по имени Джеремайя… Мой хороший друг…»
«Уильям?!!! Дана, он здесь…»
«Я могу решить, какой станет жизнь моего сына… Разве не должна я выбрать такое будущее, где ему ничего и никогда не придется бояться…?»
«Он наш сын… И этот факт не изменился...»
«Он другой, Боб… Не такой, как дети его возраста…»
«В один прекрасный день наши молитвы были услышаны: из агентства позвонили и сказали, что прелестный маленький мальчик ищет семью…»
«Фокс Малдер много лет назад был отстранен от службы. Его напарница, кажется, ушла из ФБР вскоре после него…»
«Не пользовались популярностью… Высшая категория секретности… Предположительно мертвы…»


Вспышки, склоняющиеся над ним темные фигуры, огонь, темнота, яркий свет в небе, его мать, бабушка, мобиль со звездочками, который двигался, когда он на него смотрел …

Затем еще один сон, очень странный. Не кошмар, напротив – по сравнению с остальными он был очень даже приятным. Уильям увидел себя совсем маленьким, на пляже. Он учился ходить, держа за руки Боба и Нэнси. Удивительно, ведь они никогда не выезжали из города, тем более на океан. Издалека на него смотрел знакомый мужчина - Фокс Малдер, с улыбкой наблюдая, как Уильям делает свои первые неуверенные шаги.

А потом картинка сменилась: Уильям стал старше, он снова был на пляже, но на сей раз один, и строил что-то вроде песочного замка, который в одночасье смыла волна. Мальчик не на шутку расстроился, но вдруг там оказался Малдер и присел рядом с ним на колени.

«Эй, приятель, все в порядке, его можно отстроить заново. Давай просто сделаем новый», - сказал он, тепло улыбаясь, и ободряюще положил руку на спину Уильяма.

Когда наконец эта бесконечная ночь сменилась утром, Уильям проснулся от того, что Нэнси трясла его за плечо.

- Вставай, милый. А то не успеешь на автобус. Отец уже заправил твой мопед. Если, конечно, не хочешь, чтобы мы тебя подбросили до остановки. Мисс Тэмми подъедет к 7:30, так что давай, поднимайся.

Уильям недовольно застонал, чувствуя себя просто ужасно: голова болела, живот крутило, как будто он всю ночь трудился не покладая рук вместо того, чтобы спать. Но мальчик все-таки заставил себя выбраться из кровати и одеться и, схватив рюкзак, спустился вниз позавтракать. Вещи Уилл сложил накануне, побросав в рюкзак все, что под руку попалось. В лагерь они ехали всего на день, но он все-таки захватил с собой дополнительную смену одежды. Вдруг ему неожиданно захочется искупаться в озере?

Сам не зная, зачем, он положил туда свой бумажник и кассету с «Копами». Последняя уж точно не могла пригодиться в лагере, но Уилл боялся, чтобы она попадется на глаза Нэнси. Едва ли у нее вызовет подозрения кассета с обложкой от «Мегаломании», но мало ли. На случай дождя мальчик засунул в рюкзак плащ, а сверху примостил коробку с сэндвичами.

Уильям уже был одной ногой за дверью, как ни с того ни с сего, повинуясь внезапному порыву, подбежал к Нэнси и обнял ее, чему та была несказанно рада. «Уильям сегодня сам не свой!», - подивилась женщина, надеясь, что сын не заболел: выглядел-то он неважно. Нэнси хотела даже подбросить его до остановки, но ему опять вздумалось поехать на этом своем дурацком мопеде, и она не стала настаивать. Все-таки от этого драндулета одни неприятности…

Так или иначе, Боб уже успел заправить и завести мопед. Выскочив за дверь, мальчик обнял отца, и тот улыбнулся.

- Повеселись как следует сегодня, сынок. Берегись медведей. – Боб подмигнул.

Уильям широко улыбнулся в ответ.

- Непременно. Я люблю тебя, Боб.

И с этими словами уехал. Весело насвистывая, Боб забрался в трактор, довольный, что сын стал так открыто проявлять свои эмоции. Может, наконец все утряслось.

Уильям доехал до прикрытого брезентом куста и, спрятав за ним мопед, оставшиеся метров пятьдесят прошел пешком. Автобус, который в течение учебного года водила по этому маршруту мисс Тэмми, вот-вот должен был появиться. Несмотря на то, что на дворе стоял июль, у мальчика по спине пробежал холодок, и стало как-то не по себе. Он ведь здесь совсем один, за полтора километра от дома… Вдруг кто-нибудь выскочит из-за кустов и схватит его? Ну почему же он не дал Нэнси отвезти его? Они бы подождали автобуса вместе…

«Ну-ка, брось, - отчитал сам себя Уилл. – Ты же сын федеральных агентов, терпи и не ной. Нашел чего бояться! В Мидвилле отродясь не случалось ничего страшного или зловещего. Тишь да гладь. Разве что тот случай, когда те ребята-футболисты вывезли какую-то девчонку на Милл Лейн и что-то с ней сделали. Интересно, почему Боб не захотел мне объяснить, что они натворили? Короче говоря, это самое страшное происшествие Мидвилля за всю его историю, а девчонка-то и по сей день жива и здорова».

Подъехал автобус, и Уильям, заскочив внутрь, облегченно перевел дух. Он больше обычного обрадовался Джошу, который выглядел ничуть не менее измотанным, но зато – целым и невредимым. По негласному соглашению они и словом не обмолвились о звонке в ФБР и придерживались нейтральных тем. Через час автобус доставил своих пассажиров до лагеря бойскаутов, в организации которого принимали участие церкви всех близлежащих округов.

Уильям сумел выкинуть из головы все свои тревоги, убедив себя, что, даже если кто-то и отследил звонок, здесь его искать не станут, и провел день в свое удовольствие. Они с Джошем играли с другими ребятами в прятки и, забыв обо всем, наслаждались отдыхом. В обед все расселись вокруг костра, и кто-то стал петь единственный госпел*, которая нравился Уиллу настолько, что он его выучил, - «Иисус мой спаситель». Мальчик вслед за остальными тоже подхватил слова:
[* Госпел - жанр духовной христианской музыки, развившийся в первой трети XX века в США]

Иисус, мой Спаситель,
Лишь на тебя уповаю,
И ныне и впредь прославляя
Чудо любви Твоей.
Вновь воспою я Богу хвалу.
Сила, величье и слава Царю!
Горы склоняться, моря восшумят,
Имя Твое вознося.
В радости Господу славу пою.
Знают пусть все, как Тебя я люблю.
Нет ничего, что могло бы
Сравниться с Тобой.

Уильяму еще нравилась «Греби к берегу, Михаил», которую часто напевала Нэнси, но у «Иисуса…» была уж больно запоминающаяся мелодия. Распевая во все горло вместе с остальными, мальчик думал о Бобе и Нэнси, о Фоксе Малдере и Дане Скалли и даже об агенте Рейс. О всех тех, кто заботился о нем и стал частью его жизни. Уильям понимал, что любит приемных родителей и будет любить всегда. Они не заслужили, чтобы он украдкой рыскал у них за спиной. А его настоящие мать и отец спрятали сына, чтобы защитить, хотя и сами вынуждены были скрываться. И это решение далось им, должно быть, ой как непросто.

Столько людей стольким пожертвовали, чтобы сделать его жизнь спокойной и счастливой, и Уильям решил, что не стоит усложнять им задачу. Он больше не станет никому звонить и ничего выяснять. По крайней мере, пока. Все равно он еще слишком маленький, а его родители до сих пор в бегах. И пусть Уильям вырос на ферме, но твердо знал, что не останется в Мидвилле навсегда. Может, когда-нибудь ему удастся познакомиться со своими настоящими родителями или другими членами семьи. Моника Рейс сказала, что знает его родственников. Вероятно, он встретится и с ней.

Приняв это непростое решение, Уилл почувствовал, что просто камень с души свалился. Около трех часов дня лагерь закрылся, и дети отправились домой на автобусе. Перед тем, как вылезти на своей остановке, Джошуа пригласил Уилла зайти к нему завтра. Они с ребятами (за исключением Джимми Хендерсона и его банды) собирались начать бейсбольные тренировки в школе, чтобы в следующем году попробовать попасть в команду. Уильям с радостью согласился. Хорошо бы хоть раз за лето заняться чем-нибудь нормальным, как все люди! Он помахал Джошу на прощанье, и автобус направился к фермам.

Но, чем ближе они подъезжали, тем явственнее Уильям ощущал какую-то смутную тревогу - то же самое чувство, что мучило его с утра, но теперь усилившееся в разы. Мальчик пытался отвлечься, но безуспешно, и к тому моменту, как он вышел на своей остановке и направился к припрятанному мопеду, нервы его были на пределе. Да в чем же дело? Он осмотрелся по сторонам, чувствуя, что в этом взвинченном состоянии его восприятие стало как никогда острым. Нет, кажется, никто не прячется за деревьями. Уилл сел на мопед, поскорее завел мотор и направился к дому.

Но по пути его страх возрос, причем настолько, что стало сводить живот, волосы на затылке встали дыбом, а все тело сковал ужас. От чего, Уильям не знал и в конце концов просто остановился. Еще два поворота, и он окажется в открытом поле, а оттуда – рукой подать до их фермы. А интуиция, меж тем, настойчиво требовала не ехать дальше. Почему?

Позже, когда у него появится возможность все обдумать, Уильям сможет объяснить, почему поступил именно так, а не иначе. Но тогда, замерев посередине окаймленной деревьями дороги, мальчик еще не знал, что точно так же в таких случаях вел себя его отец – прислушивался к своему внутреннему голосу и полагался на удачу. Но, как бы то ни было, Уильям не поехал домой. Он нажал большим пальцем кнопку на руле, и слабый треск мотора смолк, уступив место тишине.

Мальчик спрятал мопед за густым кустарником и пошел по петлявшей среди деревьев тропинке пешком. На расстоянии двух с лишним километров от шоссе шла еще одна небольшая дорожка, но через лес можно было срезать. Метров через сто Уильям заметил в просветах между деревьями поле, подобрался к кромке леса и бросил опасливый взгляд на свой двор. Сердце мальчика тревожно заколотилось.

У дома был припаркован какой-то черный внедорожник. Уилл никогда не видел в городе такой машины. Большинство здесь ездили на подержанных седанах или грузовичках, а в нескольких богатых семьях хоть и имелись джипы, но другого цвета. А у крыльца стоял мужчина в черном костюме. Это еще кто такой? Уильям заметался между деревьями, пытаясь разглядеть побольше. Он «включил» свое шестое чувство и почти сразу ощутил неописуемый холод, мгновенно вспомнив темную фигуру, склонявшуюся над его кроваткой.

Зло. Он чувствовал зло. Мужчина, как оказалось, был там не один: вскоре Уильям увидел, что из окна его спальни на втором этаже высунулся еще один человек. Что эти незнакомцы делают в его доме, в его комнате? Вдруг все встало на свои места. Звонок действительно отследили, и эти люди – как раз те самые негодяи, о которых предупреждала его Моника Рейс. А как же Джош? Они ведь звонили из его дома! Вдруг сейчас их семья тоже в опасности? И Боб с Нэнси… Где они?

Уильям в панике огляделся и увидел трактор, стоявший посреди наполовину выкошенного поля. Боб бы никогда так его не бросил. Где же он сам? Уильям подобрался поближе и заметил лежащую на земле фигуру. Пригнувшись, чтобы его не заметили, мальчик перебежал поле прямо через высокую траву и замер, как вкопанный, увидев, кто лежит рядом с трактором.

Боб. Уильям в ужасе покачал головой, не веря своим глазам, и, бросившись к приемному отцу, принялся трясти его, умоляя очнуться и встать. Тело Боба уже остыло, и голова странно, неестественно моталась из стороны в сторону. Ему сломали шею.

Все, чего хотелось в данный момент мальчику, - это сесть и завыть от боли. И лишь чувство самосохранения удержало его от этого необдуманного поступка, а разум вдруг сделал то, чего никогда не делал раньше, - развернул перед ним всю цепочку событий с такой ясностью, будто Уилл лично присутствовал при случившемся. Боб работал в поле, когда из леса вышел мужчина и направился к нему. Боб спросил, не заблудился ли тот, не сломалась ли его машина, но мужчина не ответил. Отец окликнул его снова, но человек совсем не походил на заблудившегося автомобилиста. Он шел медленной, уверенной поступью, по-прежнему не произнося ни слова. Боб почуял неладное, но было слишком поздно. Мужчина с невероятной силой схватил его за шею и приподнял над землей, требуя рассказать, где мальчик. Когда Боб не ответил, незнакомец сжал руки. Раздался хруст, а потом наступила тишина. Мужчина выпустил Боба, и тот рухнул на землю, как мешок с мусором. Убийца отправился к дому, где уже остановилась черная машина. Увидев всю эту картину от начала до конца, Уильям ощутил резкий приступ тошноты.

«Боб! Боб! Боб! Боб!!!» – беззвучно рыдал он. «Это моя вина, это все моя вина», - думал мальчик в отчаянии. Его отец лежал мертвый на земле прямо перед ним. Нэнси никогда не простит его, если узнает, кто навлек на них эту беду.

Нэнси.

Уильям вскинул голову. Где она? Женщина, приходившаяся ему матерью во всех смыслах этого слова, кроме одного? Он зажмурился и попытался «почувствовать» ее, но не смог и вздохнул с облегчением: должно быть, уехала куда-то. Как же ему предупредить мать, чтобы она не возвращалась?
 
  • Страница 1 из 2
  • 1
  • 2
  • »
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024