-... вечеринки, деликатесы, дорогое шампанское. Я была еще начинающей, еще только выбирала свой путь... До того, как они стали лишать любовниц способности говорить...

При последних словах Джулия насторожила уши:

- Вы были любовницей?

- О небо, нет, - рассмеялась женщина. – Я все еще могу говорить, не так ли?

Перед тем, как продолжить, она достала из крокодиловой сумочки зеркальце и предприняла длительный осмотр своих густо накрашенных губ.

- Фактически, дорогая, я – снабженец. И отбываю в Хьюстон в поисках новых талантов, так сказать.

Она довольно улыбнулась своему отражению в зеркале.

Джулия не хотела казаться слишком заинтересованной, но это была прекрасная возможность. Все зависело от того, чтобы ее заметили так быстро, как только возможно. При полном отсутствии скромности, она знала, что окажется достаточно привлекательна и достаточно близка к оригиналу, чтобы привлечь взгляд кого-нибудь, обладающего необходимой властью. Возможно, если она правильно разыграет свои карты, ей не придется прокладывать себе дорогу наверх переходя из одной постели в другую...

- Я тоже еду в Хьюстон, - сказала она протягивая руку. – Джулия Лонгфеллоу.

Зеркало исчезло в сумочке и тонкая рука с длинными красными ногтями скользнула в ее ладонь.

-Элиза Маркотт. Рада нашему знакомству.

Ее глаза сосредоточились на лице Джулии более пристально, чем при первом беглом осмотре.

– Имплантация или извлечение?

- Имплантация.

Если все пойдет как надо, лучше всего придерживаться правды. Почти правды. Фактически, ее пластика носа действительно включала имплантацию, только не такую, какая ожидалась по нынешним временам. И эту женщину точно было не испугать ужасами тестирования; весьма вероятно, она сама прошла через все круги ада. Вероятно, это стало ей привычно много месяцев назад. Было похоже, что ничто не сможет тронуть приклеенную к ее лицу маску из пудры и помады.

Элиза осмелела, сняв кепку с головы Джулии и указывая пальцем на волну пламенных кудрей рассыпавшихся по ее плечам.

- Никогда не думали стать любовницей, Джулия?

- Нет, – она мысленно скрестила пальцы, благодаря свои счастливые звезды за столкновение с этой специфической женщиной в начале конца..

Шлюха все равно оставалась шлюхой. Но, Джулия была только человеком, со всеми свойственными людям слабостями, и она надеялась, что между нею и тем, ради кого она выбрасывала на помойку свою жизнь, стояло бы не так много мужчин.

Будет ли для нее проблемой переспать с ним? Нет. Необходимость трахаться с остальными, пробивая себе дорогу наверх – вот, что волновало ее.

Возможно, Бог припас для нее еще одно чудо, прежде чем навсегда исчезнуть из ее существования. «Господи, пожалуйста, пусть это сработает» - взмолилась она про себя. «Только бы остаться невозмутимой»...

- Когда-нибудь хотели быть?

- Я не знаю... Я никогда не думала об этом... – она отвела глаза от Элизы и медленно подняла их на мужчину на телевизионном экране, надеясь, что вложила в свой пристальный взгляд ровно столько тоски, сколько требовалось. Это оказалось совсем нетрудно...

Молитвы не помогли. А может наоборот. Он, по-прежнему, оставался всем для нее.

- Знаете, а он любит рыжеволосых, - заявила Элиза. Правительственная сплетня заговорщицким шепотом слетала с ее губ. – И оставившая ему этот шрам женщина была рыжей.

Джулия сосредоточилась на тонкой белой линии, тянущейся из угла его рта и исчезающей в воротнике свежей белой рубашки. Извивающаяся, точно змея, при каждом слове, линия шрама, словно подчеркивала яд его сентенции.

Элиза продолжала раскрывать тайны, источая высокомерие каждой порой своего тела. Она была посвященным лицом и гордилась этим, не обращая внимания на тот факт, что ей следовало бы прикусить язык.

- Ходят слухи, что именно поэтому они стали делать любовниц немыми. Эта рыжая бестия пыталась убить его. Обозвала «Иудой» в самый неподходящий момент и набросившись, попыталась перерезать ему горло. Само собой, после этого Уполномоченный Председатель ужесточил отбор претенденток. И ввел принудительное лишение голоса.

Она могла жить без голоса? Это был вопрос, который она обдумывала на протяжении нескольких недель по мере приближения крайнего срока. Несмотря на повсеместное уничтожение СМИ, информация все еще просачивалась в массы.

Люди любили рассказывать сказки; до сих пор она не верила в диковинный слух об их способности лишить кого-то голоса, хоть и знала, что это можно сделать. Но не без осложнений.

От перспективы навсегда остаться немой, ее охватил ледяной ужас. Но она немедленно расправилась с ним; подобная эгоистичность не принесла бы пользы, она должна была делать свое дело. Отступать - слишком поздно. Предоставилась прекрасная возможность. Ей совершенно незачем было говорить. Уж, конечно, не для того, чтобы молиться.

- Это больно? – спросила Джулия, притворяясь испуганной и невежественной.

- Нет, не больно, насколько я знаю. Одна из процедур доставшихся нам от колонистов. Ничего общего с повреждением языка. Языкам можно найти столько интересных применений.

Она выгнула бровь, когда Джулия залилась краской.

- Однако, я думаю, это необратимо. Но я не знаю наверняка. Так надолго любовницы не задерживаются, Вы меня понимаете?

Бросив это небрежное замечание, Элиза спохватилась и поспешила объясниться.

- Я не имела в виду, что они исчезают или что-то в этом роде, моя дорогая. Просто чиновникам все так быстро приедается, знаете ли. Можно переходить от мужчины к мужчине каждые несколько недель или около того. Они не репатриируют любовниц. И если я каждый раз вижу новых, это вовсе не означает, что прежние не находятся в каком-нибудь другом месте.

«Репатриация» была только хорошим способом сказать «истребление».

Джулия поднялась, заметив подъезжающий автобус.

- Ну, похоже, пора ехать...

Она бросила на телевизионный экран последний задумчивый взгляд.

Женщина встала, улыбаясь новоявленной подруге. Бросив сигарету на грязный пол, она подхватила свой саквояж и жестом скомандовала гвардейцу в углу взять остальные ее чемоданы. Бросив один взгляд на ее изящную фигуру, он немедленно подчинился.

- Джулия, я знаю, мы только что познакомились, но я хорошо разбираюсь в людях.Мне кажется у Вас большой потенциал. Как я уже говорила, я постоянно ищу новые таланты, - она в последний раз взглянула на экран.

- Говорят, он разыскивает некую особую женщину. Я должна посылать фотографии всех новобранцев в Штаб квартиру раз в неделю. Уполномоченный Председатель, как утверждают, лично рассматривает каждую кандидатуру.

Почему? Потому что Уполномоченный Председатель, несмотря на холодные подсчеты смертей и жизней, хотел видеть счастливым своего сына? Впервые услышав об этом, она рассмеялась. Казалось, будто у всевластного бюрократа остался кусочек сердца.

И у Джулии тоже...

Все эти месяцы непреклонно идя к цели, она тайно колебалась, не будучи уверенной в реальной причине по которой шла на такие крайности.

Они монстры. Он был монстром по всем статьям! Но глубокой ночью, скорчившись на тонкой подстилке в сыром бункере, она позволяла надежде закрасться в свое сердце.

Он не мог сделать то, что она видела, о чем слышала.

Элиза умолкла и снова полезла в сумочку.

- Ну, где же она?

Джулия терпеливо ждала, монотонность Фокса Малдера заставляла ее уши зудеть, а глаза слезиться. Она больше не взглянет на экран, она не станет смотреть. Сделав это, она будет потеряна. Отпихнуть надежду обратно. Похоронить ее под слоями невидимой паутины шрамов.

-Вот, взгляните, моя дорогая, - сказала Элиза, подпихнув Джулии под нос выцветшую фотографию. – Вы могли бы быть ею, если подправить немного здесь и там.

Боже, неужели, она действительно выглядела тогда так невинно? Только что из Академии, молодая и стремящаяся сделать себе имя. «В этом я преуспела», - иронично думала она.

Джулия.

«Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови ее, хоть нет...»

и руки ранит в кровь все теми же шипами...

Джулия подавила желание расплакаться в своем исковерканном отражении.

- Мое лицо слишком угловато, - хрипло прошептала она, отвернувшись.

- Подходящая прическа это исправит!

Элиза ухватилась за идею с увеличивающимся волнением.

- Сядьте рядом со мной в автобусе, Джулия. Дайте мне рассказать Вам о возможностях. Вместе мы можем далеко пойти, я обещаю Вам!

Потеряна. Она была потеряна в тот момент, когда ее предали собственные глаза. Он был все еще красив, все еще любимый. И она все еще надеялась. Надежда теплой струйкой поднималась из глубин ее живота...

Элиза пошла в атаку, вслед за Джулией устремив свой взгляд к телеэкрану.

- Знаешь, он мог бы стать твоим. Безраздельно.

Ее голос понизился до шепота.

- Он мог бы подарить тебе мир.

Джулия почувствовала, как смягчилось ее лицо; он уже дарил ей мир, много раз. Не считая жизни, не считая надежды и дружбы; как никто другой до и после него.

- Он легко убил бы ради тебя, Джулия. Умер бы за тебя.

Убил бы ради тебя. Умер за тебя.

Эти слова как удар хлыста вернули ее к действительности.

Сентиментальные мысли были быстро изгнаны, вырезаны, как злокачественная опухоль.
Он действительно легко убивал; это было доказано.

Что же до смерти ради нее... Если это требовалось для достижения цели...

- Расскажите мне обо всем поподробнее, Элиза, - сказала Джулия, ведя женщину к двери...