«Скалли».

Словно издалека услышала она свое имя; знакомые слоги, зовущие ее . Но ей не хотелось отвечать; случилось нечто ужасное и все, что она хотела, это зарыться с головой в мягкие простыни и обо всем забыть.

- Скалли, ты слышишь меня?

«Да, слышу, но не могу ответить. Я чувствую - мои глаза открыты, и, из-за зеленой грязи между нами , ты кажешься болезненным. Малдер? Почему мне так холодно?»

Антарктида, снова и снова. Она была инфицирована, ужалена пчелой почти в то же самое место, что и прежде. Идеальная справедливость в действии. Пережить все, что она пережила, только для того, чтоб оказаться сбитой с ног насекомым не больше скрепки. Она спаслась в прошлом, но, на сей раз, ей не так повезло.

- Скалли, я знаю, ты меня слышишь. Твои глаза открыты. Очнись. Все хорошо, приди в себя.

Сделав усилие, она закрыла и снова открыла глаза. Ее веки слипались и горели, но, после нескольких секунд мигания, она смогла сосредоточить взгляд.

Над ней парило лицо Фрохайка.

- Скалли? Поговори со мной, Скалли.

Ее горло дрогнуло.

- Я не умерла? – прошептала она наконец.

Он улыбнулся и, заметив, что она пытается сесть, помог ей, мягко потянув за руку.

- Нет, ты все еще с нами.

Слегка пошатываясь, она закрыла глаза и ощутила, как он сел рядом с ней на жесткий матрац, обняв ее рукой за талию. Она сделала глубокий вдох и снова открыла глаза, чтобы увидеть, стоящих перед нею с обеспокоенными лицами, Баерса и Ленгли.

- Но... пчела... - начала она.

- Ужалила тебя, да, - закончил за нее Фрохайк. – однако вакцина, привитая тебе в Антарктиде Малдером, должно быть сделала свое дело. Ты в порядке, неужели ты не помнишь?

Она поднесла руки к лицу.... да, память возвращалась к ней. Вирус, в смертных муках покидающий ее глаза, уши, нос... Распадающийся в ничто между ее большим и указательным пальцами, прямо у нее на глазах... Это был не тот же самый вирус, который поразил ее когда-то. Однако, он не был и другим, раз вакцина против черной нефти сработала?

- Как вы узнали? – прокаркала она, надеясь, что они поймут ее немногословность. У нее не хватило бы энергии для уточнений.
- Полицейский канал. Мы выехали, как только услышали упоминания о пчелином рое.
- Но как вы смогли... так быстро?

Они жили недалеко от квартиры Малдера в Александрии; даже при полном отсутствии пробок оттуда было не меньше часа пути. Сдвинув брови, рукой она нащупала на шее воспаленное место укуса. Оно было горячим и плотным, но в целом, она чувствовала себя хорошо.

Баерс прочистил горло и шаркнул подошвой ботинка по бетонному полу.
- Мы находились... мм, мы были рядом. С тех пор, как исчез Малдер. Мы снимали квартиру на другой стороне улицы.

Ее лицо запылало от негодования.
- Вы шпионили за мной? Подслушивали меня?

Память о последних бессонных ночах, проведенных в обессиленных, беззвучных рыданиях в подушку, вернулась к ней с ослепительной яркостью. Они не стали бы этого делать... лучше бы им этого не делать...

- Нет! – лицо Баерса стало столь же красным, как и у нее.
- Когда-то давно мы пообещали Малдеру, что если с ним что-нибудь случится...
- Вы последили бы за мной, - закончила она.
- Эта квартира - наша четыре года, - сухо сказал Ленгли. – Ее оплачивает Малдер.

Четыре года. С тех пор, как у нее диагностировали рак. С тех пор, как Малдер фальсифицировал собственную смерть, чтоб получить кое-какие ответы.

- Но мы впервые использовали ее, - спокойно закончил он.
- И мы не следили за Вами. Мы так не поступили бы, - сказал Фрохайк, с выражением горечи на лице поднимаясь с койки. – Но мы должны были сделать что-нибудь для Малдера... и для Вас.

Она опустила голову, устыдившись своих обвинений, но все еще раздраженная тем как все они, включая Малдера, казалось думали о ней. Она была не жеманной дурочкой, и могла сама о себе позаботиться! Однако сейчас ее гнев не помог бы; лучше было двигаться дальше.
- Спасибо, ребята.

Хотя их чрезмерная бдительность являлась незаконной – она была агентом ФБР при исполнении, в конце концов – она поняла, что если бы их там сегодня не оказалось, она, весьма возможно, попала бы в руки...

- Крайчек! – она попыталась встать, но почувствовала, что пол уходит у нее из--под ног.

Вся троица помчалась ей на помощь, усаживая обратно на постель.
- Тише, Скалли! Успокойтесь, - сказал Фрохайк.
- Но, Крайчек. Где он? – ей, конечно, не приснилась роль, которую сыграл ублюдок в событиях последнего дня?
- Я прямо здесь, Скалли. В Вашем распоряжении.
Значит не приснилось.

- В моем распоряжении? Отлично. Тогда, убирайтесь к черту!

Смеясь, он растолкал Стрелков и, наклонившись вниз, прошептал:

- Простите, но я не могу этого сделать. В случае, если Вы еще не заметили, мы находимся в середине инопланетного вторжения.

Выпрямившись, он направился к маленькому столу слева и с ворчанием уселся на одиноко стоящий подле него складной стул.

- Вам не избавиться от меня, Скалли, так что можете подумать, как получше это использовать.

Она со вздохом взглянула на Стрелков, настороженно замерших, словно статуи. Он проделал адскую работу, до смерти запугав ее друзей. Но ее ему не напугать. Ничто не могло напугать ее после того, чему она стала свидетелем этим утром. Ведь сейчас было все еще утро?

Если верить ее часам, то да. Но только... утро следующего дня.

- Ладно, так, что мы здесь делаем? И, между прочим, где «здесь»? – обратилась она со своим вопросом к Крайчеку, смерив его почти скучающим взглядом. Она не позволяла ему выбить ее из колеи.

- Мы в горах Западной Вирджинии, в бункере, выбитом в скалах специально для этой цели моими прежними нанимателями.

Консорциумом. Членом которого Крайчек все еще явно оставался, несмотря на его заявления об обратном. Она была в этом уверена.

- И Вы решили расщедриться и спасти нас? Потому что...

Она взмахнула рукой, подгоняя его с ответом, но снова опустила ее, настигнутая очередным приступом головокружения. Закрыв глаза, она ждала ответа.

- Все еще дерьмово себя чувствуешь?

Она расслышала усмешку в его голосе.

- Просто ответьте на гребаный вопрос, - стальной ненавидищий взгляд еще раз пригвоздил его к месту. По-крайней мере она на это надеялась; ей потребовалось собрать все силы только для того, чтобы сидеть

- Оооо, какие выражения.

Она поджала губы, и он смягчился:

- Ладно, ладно...

Крайчек вышел из-за стола на свет, снова оказавшись перед ними.

- Потому что, вы мне нужны.

- Мы нужны Вам? Зачем? Почему бы Вам просто не вернуться к своему боссу, униженно виляя хвостом?

- Потому что, он мертв.

Четыре пары глаз недоверчиво уставились на Крайчека. Однако Скалли была единственной, кто произнес:

-Вы лжете!

Подойдя вплотную, Крайчек навис над ней:.

- Я убил сукиного сына, Скалли. Спихнул его с лестницы. Поверьте мне, он мертв.

Они слышали это и раньше, но Скалли слишком устала, чтобы спорить. Кроме того, проблема была не в смерти Курильщика, а в нетипичном спасательном альтруизме Крайчека.

- Хорошо, он мертв. Но это все еще не объясняет, почему мы нужны Вам.
- Потому что, мы можем сопротивляться.

Это удивило ее больше, чем новость о предполагаемой смерти Спендера.

- Сопротивляться? Вторжению? – она фыркнула и саркастически усмехнулась. – Обязательно. Если Вы готовы наладить поставку пригодной вакцины. Которой, я уверена у Вас нет, Крайчек.

Так или иначе, вакцина была экспериментальной. Так сказал ей Малдер. По утверждению человека, давшего ему пузырек, она должна была быть использована в течение 96 часов. Даже если бы им удалось раздобыть формулу, она знала, что у них не было времени и ресурсов для нанесения эффективного ответного удара.

- Да, вакцины у меня нет. Но есть кое-что не хуже, если не лучше.

«Что же это?» - спросила ее изогнутая бровь.

- Информация, помимо всего прочего. Из Нью-Йоркского офиса стариков. Данные, которые я скачал, убирая кое-какой мусор ... несколько дней назад.

- Формула вакцины?

- Не могу сказать. Данные зашифрованы. Вот зачем мне нужны эти выродки, - он кивнул в сторону Стрелков. – Хотя я не
думал об этом до тех пор, пока не увидел их вчера на улице.

- И я? Зачем Вам я?

Он отодвинулся и направился к двери. Открыв ее, Крайчек обернулся:

- Так случилось, что Вы, агент Скалли, одна из немногих оставшихся в живых людей, привитых против оригинального вируса. И кто знает? Возможно, ответ находится в Вас. Ведь Вы все еще здесь, не так ли?

Крайчек со вздохом пробормотал: «Подумайте над этим», - и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Столько вопросов все еще оставалось без ответа, столько еще не было сделано. Столько погибло. Ей казалось, что ответственность за весь мир тяжким бременем легла ей на плечи. Уже несшие голову, которая болела так, словно за ее правым ухом загоняли отбойный молоток.

Да, она все еще была здесь. Но Малдер все еще пропадал без вести. И ни разу в жизни ей так не хотелось плакать, как сейчас.

Слезы, однако, даже не обсуждались, Она, возможно, ослабела телом и духом, но позволить себе заплакать - не могла. Особенно перед Стрелками, уставившимися на нее преданными глазами, обращенными к ней в поисках руководства и ответов.

-Скалли? Что нам теперь делать? – ворвался в ее меланхолию мягкий вопрос Баерса.

Она глубоко вздохнула и спрятала слезы, вглядываясь в лица, возможно, последних оставшихся на белом свете людей, которых она могла называть друзьями. И, несмотря на то, что ей очень хотелось снова прилечь и, заснув, проспать лет сто, она заставила себя остаться активной... ради них. Наверное, отит снова поднял свою голову. Когда она в последний раз принимала антибиотик?

- Идите за ним. Узнайте, что находится на том диске. Мы будем сотрудничать... пока. Но, что бы вы ни делали, не доверяйте ему!

Достав из кармана жакета пузырек с таблетками, она открыла его и рассеянно взглянула на оставшиеся на дне несколько капсул. Ей стоило их принять? Пожав плечами, она сунула одну из них в рот и взяла протянутую ей Ленгли бутылку с водой. Головокружение все еще оставалось проблемой. Она не могла принести большой пользы Крайчеку, будучи неспособной даже встать. И она не собиралась предоставлять ему оправдание за возможность избавиться от нее, несмотря на все его рассуждения о ее пользе в качестве потенциальной морской свинки.

Откинувшись обратно на заплесневелый матрас, она позволила своим глазам закрыться.

- Я скоро буду. Вот только соберусь с силами. И посмотрите, может быть, вам удастся отыскать еще немного антибиотиков в этой крысиной норе. Сульфаниламиды, если они у него есть. Проклятый тетрациклин мне уже не помогает.

И только после того, как до ее ушей донесся мягкий стук закрытой двери, она подумала о том, что теперь можно и поплакать.
Но не стала. Она оставит слезы на тот день, когда у нее окажется достаточно времени, чтобы иметь с этим дело...

- Могу я, в таком случае, поговорить с кем-нибудь из его помощников? – Элиза была расстроена.

Дела шли не так гладко, как хотелось бы. Джулия, конечно, понимала, что невозможно просто вызвать штаб-квартиру и попросить к телефону Уполномоченного Председателя. Ее никак нельзя было назвать глупой. Точно так же, как и Элизу.

Однако ее наставница уже поняла ценность свалившегося на нее подарка. Джулия была ее обратным билетом в правящую элиту; она читала это в жадном пристальном взгляде карих глаз, каждый раз, когда женщина смотрела на нее. Как будто благосклонность администрации уже покрывала ее плечи словно норковый палантин.

- Теперь уже недолго осталось, - прошептала Элиза Джулии, прикрывая рукой телефонную трубку. -Это могло бы стать моей козырной картой...

И быстро исправила свою эгоистичную оговорку:

- И Вашей также, Джулия.

Джулия сидела в кабинете Директора Хьюстонских Обрабатывающих Сооружений, любезно предоставленном в их распоряжение, после того, как они с Элизой ворвались сюда, благоухая духами и лаком для волос. Элиза непреклонно отказывалась позволять Джулии попадаться на глаза кому бы то ни было с тех пор, как, через неделю после их прибытия в Техас, был снят бандаж с носа Джулии и стал очевиден весь ее потенциал. В течение трех недель, Джулию баловали, натаскивали и обряжали в командные цвета. Ее руки больше не были мозолистыми. Они красиво, одна поверх другой, покоились у нее коленях. Ее облаченные в шелк ноги были аккуратно скрещены в лодыжках, как и подобало настоящей леди.

Ее маленькое тело было заключено в мягчайшую кожу и бархат, цвета полуночной синевы. В соответствии с инструкциями Элизы, костюм совершенно гармонировал с накидкой на меховой подкладке и спрятанными в потайных карманах лайковыми перчатками. Вырез платья, подчеркнутый ниткой жемчуга, был заботливо скрыт в складках накидки. Элиза очень гордилась своим творением; фотографии не могли в полной мере передать ее очарование. Но для первого контакта этого было достаточно.

Джулия нетерпеливо откинула назад прядь золотисто-рыжих волос, расчесанных на пробор и прямо ниспадающих по обе стороны ее лица, едва касаясь плеч. Это меняло ее лицо, смягчая угловатый подбородок и расширяя узкое море глаз. Элиза, говорила, что прическа все исправит, и она добилась своей цели. Джулии не очень хотелось смотреть; потому что это пробуждало слишком много воспоминаний о более счастливых временах, которые она скоро позабудет. Но Элиза настаивала, и Элиза всегда добивалась того, чего хотела.

- Да? – голос Элизы ворвался во внутреннюю суматоху Джулии. – Я понимаю, да, это необычно, но у меня есть кое-что, чем я думаю, он заинтересуется.

Пока Элиза вела переговоры, Джулия сидела затаив дыхание. Это должно сработать. Не последний ее шанс, но наиболее приемлемый.

Прижимая к уху телефонную трубку, Элиза нагнулась, чтобы вставить первую из двух фотографий, ту, на которой Джулия была во весь рост, в механизм факса.

- Первая пошла, - она обернулась к Джулии, подняв вверх большой палец.

Джулия кивнула, сердце забилось сильней у нее в груди. Что она будет делать если это не проскочит? У нее не было уверенности в том, что она сможет жить со случайным мужчиной, хотя, ради пропитания, она полагала, что смогла бы. Нынче для многих женщин, были они любовницами или нет, это стало способом выжить.

- А, так теперь вы хотите видеть вторую? – самодовольный тон Элизы раздражал Джулию, но она промолчала, надеясь, что высокомерие женщины не разрушит их планы. Здорово быть самоуверенной; безрассудно быть дерзкой.

- Я стартую.

Вторая фотография - крупный план лица – была бомбой. Элиза все отлично спланировала.

Несколько минут, пока Элиза ожидала, когда фотография достигнет цели, Джулия сидела в тишине. Пожалуйста, пусть это сработает. Я должна это закончить. Это должно быть сделано.

- Да? Что? О, конечно, мы знаем где... да, сэр, немедленно. Вы позволите мне выразить свою... алло?

Элиза положила трубку и встала, оправляя свой поддельный пиджак от Донны Каран.

- Мы в игре, - заявила она.

- Неужели ты не взволнована? – спросила Элиза, c просто хлещущим через край ликованием.

Джулия кивнула и выдавила из себя притворную улыбку.

- Послушайте, Джулия, я знаю, что вы отказываетесь говорить из-за того «обета молчания», но, знаете, на практике, они не лишают голоса до тех пор, пока не примут вас. Говорите, я знаю, Вы беспокоитесь.

«О, нет, это Вы беспокоитесь, - думала Джулия. - Я пытаюсь привыкнуть к жизни в молчании».

Но для умиротворения Элизы, она открыла рот и прошептала:

- Я счастлива, Элиза. Действительно, счастлива.

- Отлично, отлично, - напевала Элиза, лаская руку Джулии. – Мы на полпути к вершине, дорогая моя, надеюсь, Вы это понимаете.

Джулия понимала. И тоже надеялась. Последние семь месяцев это было ее целью. Планы вынашивались и появлялись на свет, словно живые существа. Ее план тоже родился в назначенный срок. Здесь и сейчас; похожее на огромного аиста, средство доставки ожидало их на летном поле.

Лерджет стоял наготове; единственный гражданский самолет внутренних авиалиний, выглядящий до неприличия неуместно среди громоздких грузовых транспортов и истребителей колонистов. Слава тебе Господи, среди обслуживающего персонала, в том числе и вокруг их самолета, она не заметила никаких пришельцев. Это полностью согласовывалось с ее представлением о том, что стоя за «репатриацией» человеческой расы, сами они редко спускались на планету, предпочитая вести наблюдения сверху, из огромных, способных скрыть луну, черных обелисков. «Наверное, - думала она, - им не хотелось пачкать свои придатки в красной глине Земли». Им не нужны были ни зеленая трава, ни дождь, льющийся на нее с небес, ни даже золото, лежащее под нею.

Они были заинтересованы только в человеческих ресурсах, в разграблении величайшего достояния и наказания Земли. «Весьма символично», - подумала Джулия, когда Сабурбэн миновал ворота и въехал на гудронированное шоссе. Земля станет такой, какой была до того, как человек ее испортил.

Возле трапа их встречал агент Министерства Юстиции. В безупречно чистой и отглаженной униформе из иссиня-черной шерсти, с отполированными медными пуговицами.

- Госпожа Маркотт? Я – старший агент Ларсен, - сказал он, протягивая Элизе руку, которую та схватила с нетерпением.

- Очень приятно, агент Ларсен.

Джулии хотелось придушить ее, так глупо они, благодаря ей, выглядели.

- Это...

- Я знаю, - оборвал он Элизу, развернувшись к Джулии. Его глаза смерили ее с головы до ног, отмечая узкую кость и тонкие щиколотки. – Она изумительна.

- Так и есть, - просияла Элиза, взяв Джулию за руку. – Думаю, он останется доволен.

- О, это точно, - мягко согласился Ларсен.
.

- Нам, в самом деле, нужно лететь, агент Ларсен. Мы не хотим заставлять его ждать, - она быстро тащила Джулию вверх по ступенькам трапа.

- Без багажа? – спросил сзади Ларсен.

Джулия фыркнула в перчатку, притворившись, что кашлянула. Элиза была так уверена в успехе, что истратила последние деньги на наряд Джулии, продав, все, что у них было на черном рынке.

- Багаж прибудет позже, - солгала Элиза. – Можно ли беспокоиться о багаже, когда нас призвал Уполномоченный председатель? Теперь поднимайтесь, и давайте отчаливать.

Ларсен пожал плечами и последовал за ними в просторный салон. Жестом указав на диван, он сказал:

- Дамы, присаживайтесь и пристегнитесь. Взлет через несколько минут. Как только мы поднимемся в воздух, вы сможете, если захотите, передвигаться по салону. На кухне есть еда, а в баре ликер. Вы сможете даже подремать, если захотите – спальня находится в хвосте самолета.

С этими словами он скрылся в кабине.

Джулия знала, что пройдет несколько часов, прежде чем они прибудут в Вашингтон, но ей совершенно не хотелось есть. Бабочки в животе препятствовали любому подобию голода достучаться до мозга. Она никогда не любила летать, особенно на маленьких самолетах.

Элиза же, как только голос Ларсена сообщил по бортовому телефону, что все чисто, набросилась на икру и шампанское.

- Это восхитительно, Джулия, попробуйте, - бормотала она, переходя от крекеров с икрой к крохотным шоколадным трюфелям.

Джулия отрицательно покачала головой, кивнула в сторону хвоста и, изящно выгнув бровь, задала молчаливый вопрос.

- Конечно, идите, дорогая. Возможно, это последний раз, и пройдет немало времени, прежде чем Вы снова сможете хорошенько выспаться, - сказала Элиза, подмигивая.

Когда Джулия опустилась на огромную кровать, обрамленное огненно-красными облаками солнце клонилось к закату. Придвинувшись к единственному маленькому иллюминатору, Джулия вздохнула, не сумев отказать себе в маленькой слабости – кратком воспоминании о своей прошлой жизни, той, что была «прежде». Там, куда она направлялась, воспоминаниям не было места; они должны были быть отвергнуты, сосланы подальше, словно побочный ребенок, без сожалений и милосердия. Она забудет свою мать и братьев. Скорей всего они мертвы; она не успела связаться с ними, когда началось Вторжение. Джулия всем сердцем надеялась, что они мертвы; мысль о них, как об оцепенелых
безликих рабочих в каком-нибудь правительственном сооружении или лаборатории, причиняла ей боль.

Перед ее закрытыми глазами в последний раз проплыло лицо матери, сказавшей ей когда-то: «Теперь ты моя единственная дочь». Джулия больше не являлась чье-либо дочерью; она перестала быть любимым материнским чадом несколько месяцев назад. Теперь она существовала как красивая пустая шкатулка, обернутая в блестящую бумагу и перевязанная лентами. Да, ее сердце билось, но то были звуки одинокого барабана провожающего воина на верную смерть.

Тяжело вздохнув, она выскользнула из туфель, откинулась на подушки и выключила свет, погружая спальню в темноту. Несмотря на ее нервозность, прошло совсем немного времени прежде, чем ее веки сомкнулись, и она оказалась во власти беспокойного сна...

- Есть что-нибудь? – хрипло спросила Скалли, входя в «Диспетчерскую». Так Крайчек называл комнату, в которой размещалось оборудование по контролю над коммуникациями бункера и компьютерный центр.

- На мониторе? – Фрохайк взглянул на телевизионный экран, который был устрашающе тих с самого их прибытия. – Ничего, ничегошеньки, полнейший ноль. На диске Крайчека? – он искоса взглянул на нее и поджал губы, словно говоря: «А мы разве рассчитывали что-нибудь найти?». Он даже не потрудился удостоить ответом собственный вопрос.

Она вздохнула и зашла за спину Фрохайку, чтобы увидеть тарабарщину на компьютерном экране. Сложив на груди руки, она наклонилась и сказала:

- Он быстро втянул нас, не так ли?

Не вставая, Фрохайк придвинул свободный стул и подождал, пока она сядет.

- Ну, ладно, кое-что все-таки есть. Машинный язык, главным образом мусор. Я сомневаюсь, что мы когда-нибудь сможем извлечь из этого любую полезную информацию. Но мне удалось вычленить несколько действительно заслуживающих внимания фрагментов, хотя связь между ними и осталась для меня неясна.

- О чем ты? – она придвинулась к пролистывающему страницы Фрохайку.

- Вот, - он остановился в середине документа. – «700.1.6.1.01» - узнаешь?

Первая ее мысль была о вчерашней дате. 1 июня 2001. Последние четыре цифры. Она сказала об этом Фрохайку, и он согласился с ней, высказав еще одно предположение:

- Мне кажется, я знаю, что означают оставшиеся числа...

Скалли на мгновение задумалась. 700.1 – напоминало что-то из десятичной системы Дьюи, но она была уверена, что это здесь не при чем.

Ее резкий вдох эхом отозвался в тихой комнате.

- Время?

- Я тоже так считаю. Семь часов. «1» - означает – «утра».

- Господи, - выдохнула она, - Курильщик знал, что приближается.

- И знал точную дату и время.

Ее разум был в смятении, сколько совпадений!

- Знал ли он об этом до похищения Малдера?

- Конечно, знал, - оповещая ее о своем присутствии, ответил незаметно вошедший Крайчек.

Круто развернувшись, она процедила сквозь зубы:

- Вас, что не учили стучать?

- Прости, Скалли. Я пропустил тот курс в шпионском колледже.

Он выдернул стул, стоящий справа от Фрохайка и уселся. Мерцание экрана освещало черты его развернутого к ним лица.

- Я не задумывался над этим, пока не услышал твой вопрос, но да – я уверен, он знал. Когда я последний раз беседовал с сукиным сыном, он сказал мне, что «я» никогда и не должен был преуспеть. На самом деле, он никогда не хотел, чтобы я преуспел.

- Он хотел, чтобы я держал Малдера подальше от того корабля. Он знал: больше всего я хотел рассчитаться с ним за то, что он упек меня в тот Тунисский ад. И, что я сделал?

Прежде чем ответить, Скалли закрыла глаза и сглотнула комок, застрявший в горле.

- Полагаю, Вы завалили задание, не так ли?

- Бинго, - пробормотал Фрохайк и, скорчившись, умолк, с очевидной неловкостью сидя между двумя противниками.

- Так, зачем ему понадобился Малдер? – спросила Скалли, держа под контролем свою ярость из-за провала Крайчека. Но еле-еле. Она чувствовала, что жаркая краска уже залила ее шею.

- Бить меня, - ответил Крайчек и кивнул в сторону Фрохайка, - нашли что-нибудь еще?

- Мм.. я как раз собирался перейти к этому, - маленький мужчина запнулся, быстро прокрутив страницу вниз. – Скалли, возможно, Вы сможете пролить некоторый свет...

Перед ее глазами предстали сложные формулы, вкрапленные в причудливые обрывки искаженной информации. Однако кое-что она разобрала сразу – имя Малдера. Как раз под этими подозрительными данными, похожими на...

- Лабораторные анализы. А точнее анализ крови.

Датированный днем исчезновения Малдера.

Канцермен организовал похищение Малдера. Санкционировал анализы. Был ли Малдер все еще жив?

- Малдер иммунен к вирусу, - заявил Крайчек, словно это не было очевидно.

- Я тоже, - резко возразила она, - почему он? Почему не я?

Крайчек встал, саркастически усмехнувшись.

- Потому что «Вы» завалили генетику, - сказал он, неприятно рассмеявшись, - «Фокс... Я - твой отец...»

Он фыркнул и, сквозь приступы смеха, добавил:

- Он подстроил все это, чтобы спасти свою жизнь, потому что умирал. И это был не первый раз, когда он забирал Малдера для экспериментирования.

Воспоминания о жуткой операционной, где Скалли нашла когда-то Малдера, ярко вспыхнули в ее мозгу. Она похолодела.

Крайчек сказал, успокоившись:

- Жаль, что я убил сукина сына прежде, чем он смог ознакомиться с результатами своей "домашней работы".

Скалли съежилась при мысли об этом. Малдер не был сыном Курильщикаа. Не мог быть. Крайчек хватался за соломинку. Но ворчливый внутренний голос твердил ей, что это правда.

Что же случилось с Малдером? Через какие страдания пришлось ему пройти... и станут ли люди Курильщика сохранять ему жизнь?

Она оглянулась назад, на анализ крови, и мучительный шепот сорвался с ее губ.

- Малдер...