***
Стукнула дверца, и Скалли вздрогнула.

Малдер уселся на свое место и швырнул конверт на приборную доску. Золотистая невидимая пыль взметнулась вверх, оседая на его волосах и плечах, но он этого не заметил.

- В доме номер 172 на меня посмотрели как на идиота. Сказали, что дома с таким номером и буквой А здесь нет. Я спросил, не мог ли кто-нибудь послать письмо от их имени. Разумеется, ответ - «нет».

Скалли промолчала. Ничего иного она не ожидала, но второй раз «Я же тебе говорила» предпочла не повторять.

- Ну что, едем в гостиницу? – Малдер взглянул на напарницу. Лицо у него было разочарованное.

Скалли выпрямилась и кивнула головой. Но прежде, чем Малдер успел повернуть ключ в замке зажигания, она бросила последний взгляд за окно, на сплошную вереницу домов.

Закрыла глаза, открыла снова.

Этого просто не могло быть.

Но это было.

- Малдер, скажи мне, что я сплю, и все это мне снится, - негромко сказала Скалли.

- Тебя ущипнуть или предпочитаешь более сказочный способ пробуждения? – поинтересовался Малдер, но Скалли сделала вид, что не расслышала:

- Посмотри.

Малдер наклонился вперед.

Между двумя тусклыми, невзрачными, облупленными зданиями номер 172 и 174, там, где еще минуту назад была только лишь темная узкая щель с лохмотьями штукатурки по краям, теперь была неизвестно как уместившаяся, раздвинувшая обычное пространство каменная стена с крыльцом и крепкой деревянной дверью. Перевитый лентами рождественский венок, висящий на ней, был припорошен снегом, небольшое, забранное частым переплетом окошко светилось теплым ярко-желтым светом.
Прямо над окошком была прикручена табличка с номером дома.

172А.

***
Малдер и Скалли осторожно поднялись по каменным ступенькам, и Малдер, взявшись за медное дверное кольцо, несколько раз постучал.

Дверь медленно открылась – сама собой, будто ее толкнула невидимая рука.

Агенты переглянулись. Оба испытывали острое желание вынуть оружие из кобуры и проникнуть в помещение по всем правилам.

Но из дверного проема тянуло умиротворением, теплом и праздником, и ступени деревянной лестницы вели наверх. Справа и слева были стены из светло-серого гладкого камня, покрытого легким узором, в котором при известном воображении можно было разглядеть лица, похожие на человеческие. В воздухе плавали пряные запахи сытного ужина, заставившие Малдера сделать непроизвольный глубокий вдох, а Скалли – нервно сглотнуть.

- Как думаешь, что все это значит? – прошептала Скалли. – Малдер, этого всего просто не может быть…

- Скалли, ты всегда отличалась здравым смыслом, и верила тому, что видели твои глаза. Почему ты сейчас им не веришь? – тоже шепотом поинтересовался Малдер.

- Потому что я не знаю, кто послал письмо! – Скалли даже вцепилась в рукав куртки Малдера, удерживая его. – Есть шанс, что это может оказаться ловушкой.

- Скалли, перестань. Банальный маньяк не может прятаться в доме, который внезапно возник между двух других. Это само по себе уже секретные материалы. А дом – вот он, можешь пощупать, - Малдер взял ее руку и приложил к каменной кладке, крепко прижав своей ладонью. Камни были холодными, а его пальцы – теплыми и уверенными. – Он абсолютно реален.

- Это не отменяет осторожности, - прошептала Скалли, осторожно высвобождая руку.

- Хорошо, - Малдер вынул оружие. – Надеюсь, хозяин простит нас.

От звука голоса – низкого, звучного – они оба вздрогнули.

- Фокс, Дана… Я очень давно жду вас. Прошу вас, поднимайтесь. Ваше оружие вам не понадобится.

Кто-то легкий и невидимый вспорхнул вверх по лестнице – но агенты уловили только движение воздуха.

Малдер первым начал восхождение по ней, а когда понял, что Скалли в нерешительности остановилась на нижней ступеньке, снова взял ее за руку и потянул за собой. Они поднимались, стены по бокам лестницы уходили вниз, и агенты поневоле задумались – насколько высок домик, ибо оба не могли вспомнить ни крыши, ни второго этажа…

***
…В какое-то мгновение Скалли почудилось, что они идут вперед, сквозь вьюгу, куда-то в неведомые края, и каждая ступенька старой деревянной лестницы рождает целый мир. Краем глаза она замечала то елку с маленьким ангелом на макушке, то пламя толстой восковой свечи, то блеск морской глади… Скалли казалось, что метель ослепляет, что она не видит ничего перед собой, и она крепче ухватилась за руку Малдера, чтобы не отстать от него, не оставить его одного, а он в ответ сжал ее пальцы.

… Никогда еще подъем по лестнице не был для Малдера таким тяжким трудом. Ему чудилось, что он взбирается вверх на немыслимую высоту, и, когда до вершины остается несколько шагов, скатывается назад – но опять упорно карабкается вверх, чтобы снова и снова съехать к подножию – но все-таки каждый раз он оказывается на шаг ближе. И… на самом деле он не скатывается до конца.

Потому что когда он оступается и теряет равновесие, его держит та, кого он, Малдер, как представлялось ему, ведет за собой.
Держит. Сквозь стиснутые зубы, сквозь боль – но держит.

И он стискивает тонкие пальцы – чтобы удержаться.

***
Но вот наконец стены отступили вниз.

Перед агентами оказалась небольшая комната с огромным каменным очагом. В нем горел огонь, слишком маленький для своего вместилища. Неподалеку стоял накрытый к ужину деревянный стол и несколько стульев. В углу - рождественское дерево. Казалось, что оно растет непосредственно из пола - кривоватое, даже корявое, с грубой жесткой хвоей и совсем без украшений. Скрипучие доски пола были устланы ткаными пестрыми половиками. На вешалке, очень напоминающей по форме старые оленьи рога, висели два зонтика и какая-то бесформенная серая хламида.

На стенах теснилось множество часов. Комната освещалась только пламенем очага, и многое тонуло в полутьме, но часы словно светились сами по себе. Большие и маленькие, новые и совсем старые, простенькие и дорогие, из золота, дерева, стекла, меди – все они тикали и шуршали, наполняя комнату шелестом. В самом центре стены висели, посверкивая круглыми колбами, песочные часы, и мельчайший песок непрерывно сыпался тоненькой струйкой. За небольшим окном с частым деревянным переплетом завывала пурга, и ветер бросал крупные снежные хлопья в стекло с такой силой, что оно звенело. На широком подоконнике стояли два небольших горшка с какими-то цветами, и их крупные головки шевелились на сквозняке.

В комнате никого не было.

Профессиональный рефлекс, намертво вбитый в Академии в обоих, едва не заставил их все-таки выхватить оружие – но профессиональное же чутье, сформировавшееся за многие годы, подсказывало, что опасности нет.

Не отпуская рук друг друга, Малдер и Скалли подошли к столу, осторожно ступая по скрипучим половицам. Стол был накрыт на троих, но хозяин по-прежнему не показывался.

- Интересно, - негромко произнес Малдер, - кто же тогда назвал нас по имени? И я что-то не вижу ни мешков с игрушками, ни эльфов в колпаках. Здесь есть некоторые странности, тебе не кажется?

Их голоса звучали так, словно они не стояли в маленькой комнате, а находились высоко в горах.

- Здесь все странное. За окном пурга – но мы только что были на улице, и ветра не было. Тебе не показалось, что лестница очень длинная? – Скалли посмотрела через плечо. – А взгляни на нее.

- Ощущение, что я поднялся пешком на Эмпайр Стейт Билдинг, - Малдер обернулся.

Лестница была очень короткой – не более дюжины ступеней. И узор на стенах исчез.

- Здесь, наверное, какое-то необычное пространство, - Малдер показал на очаг. – Смотри, какое крошечное пламя. А чувствуешь, какой жар от него?

- Здесь и часы непростые, - Скалли потянула Малдера за собой к стене, на которой поблескивали колбы, заключенные в позеленевшую от времени витую медную рамку. Песок с легким шорохом сыпался вниз, сверкая кварцевыми искрами. – Видишь? В верхней колбе песка не убывает.

Малдер пригляделся.

- Мистика. Одним словом, Секретные Материалы.

- Нет, наверняка это какой-то фокус, - неуверенно предположила Скалли. – Песок не может быть бесконечным. Это противоречит фундаментальным законам физики.

- Лестница им тоже противоречит. Кстати, ты помнишь, что если бы шмели изучали физику и аэродинамику, то не летали бы? – Малдер осторожно протянул руку к часам и перевернул их.

– Черт подери, - вырвалось у него.

- Возможно, Фокс, этого не стоило делать, - раздалось позади них.

Агенты резко обернулись.

Высокий человек средних лет, светловолосый, голубоглазый, с рыжеватой аккуратно подстриженной бородкой, сидел за столом и смотрел на них. Хотя еще мгновение назад за столом никого не было.

***
Он совершенно не соответствовал общепринятым представлениям о Санта Клаусе.

На нем не было красной куртки и шапки, а был светлый грубой вязки свитер со странным узором, самые обыкновенные брюки и ботинки – если бы не обстоятельства, его можно было бы принять за какого-нибудь ученого, засевшего на метеостанции посреди Аляски.

Малдер медленно вернул песочные часы на место, перевернув их в прежнее положение.

- Что делать? – спросил он негромко, удивляясь тому, почему, собственно, он ничему не удивляется.

- Никогда не переворачивай часов, Фокс, особенно если не знаешь, что это за часы, - улыбнулся человек. – Ты можешь замкнуть время или пространство. Хотя я знал, что ты это сделаешь.

- Кто вы? – спросила Скалли. Они с Малдером так и стояли возле стены с часами, и беспрестанное тиканье мешало сосредоточиться.

- Я? – человек за столом улыбнулся. – Можете называть меня Санта Клаусом.

- Что-то мне подсказывает, что это не истинный ваш облик, - полувопросительно произнес Малдер.

- В определенном смысле вы правы. Это даже не мое настоящее имя. Но сейчас мне удобнее всего выглядеть и называться именно так, - человек сделал приглашающий жест. – Вы видите здесь то, что готовы увидеть. Фокс, Дана, я знаю, что вы голодны. Садитесь. Трапеза у меня несколько скудновата, но думаю, что это не слишком огорчит вас.

Агенты медленно подошли к столу.

Малдер все еще не отпускал руку Скалли, да и она словно забыла об этом.

Они отодвинули тяжелые деревянные стулья и сели.

Скалли незаметно толкнула Малдера в бок и кивнула головой в сторону окна.

Пока они разглядывали часы, окно изменилось – теперь их стало почему-то два, а вместо двух горшков с цветами - один. Пурга кончилась. За окнами осталась ясная ночь, и крупные звезды, казалось, смотрели прямо в окно. Оглядевшись, агенты поняли, что вся комната неуловимо меняется – и видимо, меняется постоянно. Вешалкой уже были не оленьи рога, а медные крючки, зонтики исчезли, половики сменили цвет, многие часы поменялись местами – только песочные оставались на своем месте. Стулья и стол потемнели и словно состарились, а странное круглое пламя в очаге – единственном, кроме песочных часов, неизменившемся предмете в комнате – весело подпрыгивало, отливало голубоватым светом и заглатывало очередное полешко так, словно было живым.

Человек, назвавшийся Санта Клаусом, поднялся и отошел к очагу.

- Скалли, - шепотом произнес Малдер, не сводя глаз с хозяина дома и не отпуская руки напарницы, - Здесь ни в чем нельзя быть уверенным. Дай мне конец твоего пояса от куртки.

- Зачем? – так же шепотом ответила Скалли.

- Свяжем пояса. Мне кажется, что не стоит расцепляться.

- Почему?

- Кто знает… Здесь все изменяется. Вдруг мы потом не узнаем друг друга?

Скалли протянула Малдеру пояс и ухватила его за запястье, дожидаясь, пока он свяжет два пояса вместе.

Человек поставил на стол рождественский пудинг, потом обернулся к очагу и задвинул вглубь накрытый крышкой горшок.

- Бобовая похлебка должна вариться. Нужно немного подождать. Я знаю, что вы уже давно не верите в мое существование, - улыбнулся он. – Но вы верили, когда были детьми. И как ни странно, каждый из вас по-своему верит в чудо.

- Вы тот самый Рождественский Дед, который разъезжает на упряжке, запряженной оленями, залезает в трубу и раскладывает подарки по чулкам? – поинтересовался Малдер, пропустив упоминание о чуде мимо ушей.

- Нет. Я не залезаю в трубу, Фокс, - человек взял внезапно возникший на столе серебряный чайник и начал разливать чай по чашкам. – Я вообще не делаю ничего из того, что ты перечислил. Я просто существую.

- Зачем?

- А зачем существуете вы? – улыбнулся человек. – Впрочем, оставим в покое философию.

- Затем, что вы можете помочь мне, а я – вам, - человек щелкнул пальцами, и огонь в очаге загудел вдвое сильнее. Аромат бобовой похлебки вырвался из-под крышки горшка и достиг стола.

- Чем вы можете помочь нам? – спросила Скалли.

- Вы ищете человека, по вине которого погибли другие люди. Вы знаете, кто он, но не можете найти его.

- Вы знаете, где он находится? Но откуда? – Малдер пристально смотрел на собеседника, словно пытаясь разгадать его мысли.

- Я знаю все, Фокс. Или почти все.

Скалли бросила на Малдера быстрый взгляд, догадываясь, что он сейчас спросит.

И не ошиблась.

- Могу я спросить вас...,- начал было Малдер, но человек перебил его:

- Нет. Это один из немногих вопросов, на который у меня нет ответа. По крайней мере, сейчас. Я не могу знать то, что… что вне меня.

- Она верила в вас, - с горечью сказал Малдер.

- Да. Она верила.

Скалли поторопилась заполнить возникшую паузу:

– Вы написали нам про каток. Откуда вы знаете, что Бенсон будет там?

Человек покрутил в руках чайную ложечку.

- Я не знаю, поверите ли вы мне… Хотя… Вы смогли войти сюда, значит, сможете и поверить. Не скрою, пришлось немного потрудиться, чтобы это стало возможным… Брайан давно не один. И он уже почти не Брайан. Он еще немного контролирует себя – но только изредка, когда Пустоши отступают.

- Кто? – переспросил Малдер.

Человек вздохнул.

- Хорошо. Начнем сначала. Как вы думаете, отчего наступит Конец Света?

- Интересная тема для беседы, - заметил Малдер. – Но причем здесь это?

- Смотря что считать концом света, сэр, - Скалли пожала плечами. – Считается, что Земля погибнет тогда, когда Солнце превратится в Сверхновую, увеличившись во много раз и поглотив орбиты ближайших планет. Но жизнь на Земле перестанет быть возможной задолго до этого в связи с изменением климата, и возможно, с исчезновением атмосферы. Не говоря уже о том, что человечество может уничтожить себя само гораздо раньше.

- Дана, я нисколько не сомневался в твоих познаниях, - человек вздохнул. – Твоя точка зрения всегда была сугубо научной. Я не настолько умен.

- Есть и другая версия, - несколько смущенно ответила Скалли. – Армагеддон, четыре Всадника Апокалипсиса…

- Все это очень далеко от Истины на самом деле, - улыбнулся человек. – Конец Света наступит тогда, когда не взойдет Солнце. И мир станет пустым, серым и равнодушным.

- Солнце не может не взойти, - возразил Малдер. – Это невозможно.

- Возможно. Если убить меня, Рождество не наступит. И Солнце не взойдет. Потому что восход Солнца, Фокс – это чудо. Не смотрите на меня так, - улыбнулся человек. – Не все поддается логике.

- Но сэр… если я правильно понимаю, кто вы такой, вас убить невозможно, - осторожно произнесла Скалли. – Вы не можете умереть обычной смертью.

- В каком-то смысле ты права, Дана, - согласился человек. – Меня нельзя застрелить, задушить, или уничтожить любым другим способом, принятым среди людей. Собственно, я и не человек. Просто я так выгляжу. Но в меня можно перестать верить. Это убьет меня намного надежнее. Меня пытались уничтожить множество раз, и иногда это даже получалось… Не здесь.

- Где? – отрывисто спросил Малдер.

- Там, где меня уже нет, Фокс. В других мирах. Теперь они сами по себе, а я здесь. Но мне не хочется уходить отсюда. Мне нравится ваш мир. Собственно, в этом и заключается моя задача – чтобы в меня верили. И чтобы верили в чудеса. Тогда и Солнце будет вставать. Если в меня перестанут верить совсем, Пустоши поглотят мир. В меня и так верят сейчас меньше, чем раньше, поэтому они и проникают – то там, то здесь… А чем больше их проникает – тем мир становится тоньше. Призрачней. Они знают, что если убить меня, то в меня перестанут верить. И знают, что если в меня перестанут верить, то это убьет меня. И весь мир вместе со мной. Это взаимосвязанные процессы, но что бы не случилось раньше, финал одинаковый. Ведь чудес так много, не правда ли? Восход Солнца – чудо, любовь – чудо… Не будет веры в чудо, не будет любви – миру конец. Но убить того, кто властен над чудесами – намного быстрее. Поэтому те, кто уже здесь, охотятся за мной. Не в первый раз, к сожалению. Они проникают через таких, как Брайан. Он не верит и не любит, и Пустоши почти поглотили его. Сами они не смогут меня найти – но он может. Именно поэтому он ищет похожих на меня.

- Как вам сказать… Убивает не он. Он только ищет. Убивают они. Пустоши. Хотя ни одному вашему суду вы это не докажете.

- Кто они такие? - Скалли с трудом верила в происходящее – ей все это казалось странным, полуреальным сном. Так бывает иногда – спишь и не можешь понять, во сне все происходит или наяву…

Человек взглянул на нее, и Скалли почудилось, что он читает ее мысли.

- Это все потому, что сны влияют на реальность, Дана.

- Вы хотите сказать, реальность влияет на сны? Ведь сны – это результат…

- Не продолжай, я знаю, что ты хочешь сказать. Но согласно научным теориям, - улыбнулся человек, - даже простое наблюдение изменяет объект. И изменяет наблюдателя. Поэтому, если мы считаем, что реальность изменяет на сны, то мы должны признать, что и сны изменяют реальность. Что же до Пустошей… Они… Я даже не знаю, как вам лучше объяснить… Они – Представители Порядка. Люди нарушают Великое Равновесие Во Вселенной. Поэтому они предпочитают, чтобы людей не было вообще. Они не терпят хаоса, поскольку сами являются им.

- То есть как? Вы же сказали про Порядок, - не понял Малдер.

- А Хаос и есть Порядок, Фокс, - усмехнулся человек, - если смотреть от истоков. Для них Порядок - это Первозданный Хаос. Поэтому они проникают в податливых, в тех, в ком есть Пустота. Не всегда они при этом прорываются наружу, но в случае с Брайаном прорвались. Такую Абсолютную Пустоту, как у него, можно вылечить, но для этого ему нужно избавиться от Пустошей, а это теперь вряд ли получится.

- Это из-за лечения, которое изменил доктор? – спросила Скалли.

- В общем да. Изменил… Доктор посягнул на те материи, в которых мало понимал, и которыми не смог управлять.

- Как они убивают? Мы обнаружили, что кровь в голове жертв превращалась в лед, - сказала Скалли.

- И в помещении сильно понижалась температура, - добавил Малдер.

- Разве вы сами не можете теперь догадаться? – человек встал. – Простите, мне нужно покормить его…

Он отошел в сторону очага, взял несколько поленьев и стал подкладывать в огонь. Пламя, больше похожее на яркий горячий апельсин, с шелестом поглощало то, что ему подавалось. Скалли смотрела в огонь и не могла понять, что же кажется ей странным…

- Скалли, - шепотом позвал Малдер. – Смотри.

Он подтянул рукав куртки, чтобы было видно часы.

- Они стоят. Батарейка кончилась? – удивилась Скалли.

- Я менял ее пару недель назад. Судя по времени, они остановились ровно в тот момент, как мы перешагнули порог этого дома. Готов побиться об заклад, что твои стоят тоже.

Человек повернул горшок с похлебкой другой стороной к огню, поправил крышку и вернулся к столу.

- Они поглощают саму жизнь? – спросил Малдер. – Поглощают энергию? И температура в голове жертвы мгновенно падает до абсолютного нуля? И они сами такие же холодные?

- Ты почти угадал, Фокс, - человек придвинул к напарникам чашки с чаем и блюдце с орехами: – Пейте чай, пожалуйста. Вы же замерзли и не ели с утра!
Скалли машинально взяла несколько орехов, Малдер и вовсе ни к чему не прикоснулся - оба чувствовали, что им сейчас кусок не полезет в горло. Но человек смотрел на них с укоризной, поэтому в конце концов они пригубили травяной чай и попробовали рождественский пудинг, который неведомым образом уже оказался разрезанным на кусочки и лежащим у них на тарелках.

- Если убивают они, зачем Брайан наносит удар в сердце? – вспомнила Скалли.

- Это говорит в нем человек. И счастье, что он это делает. Если бы не это, то после того, как Пустоши входили в них, жертвы сами становились бы Пустошами, и все было бы кончено намного быстрее. Пустоши не могут ему запретить этого – это вне их власти.

- Но как мы можем остановить их? – Малдер повысил голос. – Они ведь не найдут вас, и Брайан будет убивать бесконечно…
- Они найдут меня. Их остановить вы не сможете. Брайан уже почти перестал быть человеком. Еще немного – и его вам остановить будет тоже не под силу. И тогда он приведет их сюда. Если бы он пришел один, он не смог бы убить меня, но он будет с ними. И все будет кончено.

- Не могу, - человек отвел взгляд. – Нельзя уйти от самого себя. Это место единственное в своем роде. В него можно проникнуть почти отовсюду. Оно одновременно везде, если вы понимаете, что я хочу сказать. Я не могу покинуть его. Иначе все остановится, - он невольно кивнул в сторону часов на стенах.

- Почему вы не могли встретиться с нами в Вашингтоне? Раз отсюда можно попасть в любое место? – удивился Малдер.

- Потому, что пока вы были в Вашингтоне, вы еще не были готовы поверить мне, - ответил человек. – Остановите Брайана. Иначе они убьют меня, и тогда - все. Пустоши становятся все более голодными, им нужно все больше чужой жизни. Они толкают его вперед. Пока он еще убивал только тех, кого велело ему его пусть измененное, но еще человеческое сознание. Скоро сознание окончательно умолкнет, и тогда он сможет найти меня. При этом погибнут все, кто окажется у него на пути. Я могу немного предвидеть будущее. Поэтому я знал об операции полиции на катке, знал, что других ряженых в городе не будет, и знал, что он пойдет туда…

- Погодите, - перебила его Скалли, - но ведь когда вы послали письмо, операция на катке еще не была запланирована! Полиция приняла решение только потому, что получила эту информацию!

- Это временной парадокс, Скалли, - негромко сказал Малдер и снова бросил взгляд на часы на стене. – Кажется, я понял. Я замкнул время в кольцо, когда перевернул часы, и вы сказали, что знали, что я это сделаю. Временная петля.

Человек улыбнулся и еле заметно кивнул.

- Как остановить Бенсона? Если, по вашим словам, он уже почти не человек. Вряд ли те, кого вы называете Пустошами, отстанут от него, если его арестуют и посадят.

Человек отвел взгляд.

- Вы не можете этого советовать, - догадался Малдер. – Это против вашей сути. Вы хотите навязать всю грязную работу нам и остаться чистеньким.

Его голос стал злым, и Скалли ухватила его за рукав.

- Что ты говоришь, остановись, - зашептала она, но Малдер выдернул рукав.

- Он имеет ввиду, Скалли, что мы должны убить его! Но он не может посоветовать такого напрямую. Однако мы должны поработать санитарами леса и убить бешеного волка.

- Ты ошибаешься, Фокс. Я и хочу, чтобы вы нашли другой способ, - горько ответил человек, - Я не хочу, чтобы его убивали. Когда-то он был милым ребенком, хоть ему и казалось, что его не любили. Он не любил сам, и впустил Пустоту в душу. Я ведь помню всех детей на Свете. Абсолютно всех, Фокс. Вы все для меня дети. Я очень надеюсь, что вы что-нибудь придумаете. Потому что чтобы вы ни говорили, но на самом деле вы верите мне. Иначе вы просто не попали бы сюда. Придите завтра на каток. Остановите его. Иначе послезавтра не наступит рассвет. Больше мне нечего сказать вам.

Малдер отодвинул стул и поднялся, Скалли встала тоже.

- Кое-что, конечно, стало понятнее, - сказал Малдер, замечая, что комната изменилась вновь – стала словно бы шире, но потолок опустился, окно снова одно, но огромное, у стульев теперь появились подлокотники, которых до сих пор не было, чашек на столе стало почему-то намного больше. – Но вы не смогли помочь нам в главном. Мы так и не знаем, как его остановить.

- Я уверен, что вы поймете, - отозвался человек. – Но помните, что если он успеет стать не человеком – вы не сможете его остановить. Я не останусь в долгу. Равновесие должно быть сохранено. И я властен над чудесами. У каждого есть мечты и желания, не правда ли? Мне не под силу совершить то, что совершить невозможно, но я могу подтолкнуть Чашу Весов в ту сторону, в которой вероятность свершения возможного возрастет… Вы можете просто подумать о ваших мечтах. Мне этого достаточно.

Малдер покачал головой.

- Если исполнение моих желаний возможно, рано или поздно я сам добьюсь этого. Если же невозможно… Кроме того, на тот вопрос, на который я хотел бы услышать ответ, вы все равно отказались отвечать.

- А ты, Дана? – человек поднялся из-за стола и снова подошел к очагу, подкармливая свой странный круглый огонь.

- Малдер, - прошептала Скалли, - смотри. Огонь. Ты ничего не замечаешь?

- Что?

Малдер не успел ответить.

- Дана, ты ничего не сказала мне, - человек поднялся из-за стола, и агенты увидели, что на нем уже не грубый свитер, а какое-то странное полупрозрачное бесформенное одеяние – и в складках его клубится темнота, в которой посверкивает что-то, похожее на звезды.

- Я не хочу что-то подталкивать, - осторожно ответила Скалли. – Не нужно нарушать Равновесие. То, чему суждено сбыться – сбудется. То, чему не суждено – нет.

- Вы никогда ничего не просите у тех, кто может дать вам это, не так ли? – улыбнулся человек. Скалли показалось, что в его голосе звучало одобрение.

- За то, что досталось даром, частенько приходится расплачиваться целую Вечность, - негромко произнес Малдер. – Не думаю, что мы нуждаемся в такой сомнительной благодарности..

- Это не имеет значения, - быстро ответила она. – Если же этого не случится… Пусть лучше этого не случится совсем, чем потому, что кто-то… Поспособствовал этому.

Малдер внимательно смотрел на нее и заметил, как порозовело ее лицо. Но Скалли не отводила взгляда от таинственного собеседника, который сейчас был похож на кого угодно, только не на Рождественского Деда, раздающего подарки.

- Ну что же… Другого я и не ожидал, - человек поднял крышку с горшка. – Бобовая похлебка почти вся выкипела. Но я все-таки сделаю вам Рождественский Подарок. Это не то, что дается даром, Фокс. Это скорее возвращение долга. Вы же не просите об этом. Я сам воздаю вам. То, во что вы верите. Только не перепутайте их…

Малдер почувствовал, что карманы его куртки чуть потяжелели.

- Дана, Фокс, - человек сделал к ним шаг, и его одеяние начало теплым туманом расползаться в стороны, - я верю, что у вас все получится…

Из складок его туманной мантии выпорхнуло что-то золотисто-зеленое, но агенты не успели толком разглядеть, что это. Они уже подошли к лестнице, и Малдер ухватил Скалли за руку, боясь, что потеряет ее в этом тумане. Скалли хотела положить в карман орешек, который все еще сжимала в руке, но вдруг почувствовала, что в ладони что-то трепещет. Она опустила глаза вниз и разжала пальцы.

Вместо орешка на ладони сидела белая бабочка. Она взмахнула крыльями и пропала из виду.

- Сон – это спасение, - успели они услышать прежде, чем туман окутал и поглотил их.

***
Хранитель прислушался.

- Кажется, мы все опоздали. Он уже не человек больше. Они не успеют. И он придет сюда не один.
Маленький зелененький человечек, выпорхнувший из-за песочных часов, замотал головой и затряс крылышками. Золотистая пыльца посыпалась на пол.

- Ты полагаешь, шанс еще остался?

Хранитель обернулся каменному очагу в глубине пещеры. Снаружи завывала пурга, но здесь, в вышине, на чердаке мира, и не бывало иначе. У входа громоздились высокие снежные сугробы, пол был усыпан осколками льда, и только три вещи в этом странном месте казались теплыми и живыми: песочные часы в медной позеленевшей рамке, многократно отражающиеся в покрытых льдом стенах, огонь в очаге и невесть как попавшие сюда розы в старом горшке.

Хранитель поправил каменную чашу, в которой вечно что-то кипело, распространяя пряный аромат. Подобрал с пола пещеры несколько поленьев и положил в огонь. Кипящее в горшке варево пахло полынью и горным воздухом. Горное масло – замечательная вещь, удивительная. И оно должно было сработать. Но сработало не так, а времени на исправление ошибок почти не осталось…

…Серые каменные стены надежно оберегали круглое желтое пламя и крошечные шарики, кружащиеся вокруг него в вечном беге.

Пока еще оберегали.

И песок в часах еще был.

ну это у кого как у нас за окном - горы снега, и фик вполне в тему

Я очень благодарна такой оценке. Скажем так, пока я писала этот фик, кое-что и сама для себя уяснила более полно. Задумала я его за два дня до Рождества, но конечно, написать за два дня такой объем увы малореально. Но зато успела к дню рождения агента Скалли))

Irga, Спасибо!

Про подарки еще будет)
Про сны ... Почти угадали)
В общем, ту би континуед.

А еще отличные идея и сюжет - я не знаю и не берусь гадать, как автор свяжет концы с концами, даст ли объяснения всему или что-то оставит недосказанным, но последний кусок - про чудеса и Санта Клауса мне нравится больше всего - философию может и оставили по просьбе Санты в покое, но она там есть и весьма занимательная.

Отчего-то жаль стало Фрохайка - хоть бы действительно Скалли подарок развернула. Понимаю конечно, что даже в таком случае бедняге ничего не светило бы, кроме благодарности, но не так бы погрустнел))
Мне очень хочется надеяться, что у Брайана остался шанс и для него закончится все не слишком грустно...

Элен, спасибо за такой замечательный фик!

Когда отправляешь мозги в починку, выписывай квитанцию на возврат.