На звонок Скалли ответили в приёмной доктора Шарпа. Там её соединили с офисом, и уже сам доктор срочно отправил одного из своих работников за Малдером, который как раз следил за транспортировкой разлагавшейся туши.
- Агент Малдер, док говорит, что звонит ваша напарница. Она вроде как оказалась за решёткой в Диггере.
- Вы, верно, ослышались. Наверное, она там по каким-то делам.
Молодой человек, словно соглашаясь с ним, пожал плечами.
Малдер взял трубку в офисе, и доктор Шарп оказался свидетелем последовавшей за этим беседы.
- Что скажешь в своё оправдание? Будильник не сработал?
Затем Малдер только слушал: сперва с его лица исчезла улыбка, потом на нем отразились недоумение, огорчение и гнев.
- Чёрт бы их побрал, Скалли, они там все с ума посходили. С чего бы ты стреляла в него из-за каких-то доказательств? У них нет мотива.
С отчаянным выражением он слушал ответ напарницы.
- Я понимаю, что мотив не обязателен, но неужели им не хочется раскрыть это дело? Вряд ли в их случае преступник – это агент с хорошим послужным списком, который вдруг сорвался и попросту вышиб мозги свидетелю. Они только тратят время, давая фору настоящему убийце. Лучше бы им…
Малдер выслушал очередной ответ, крепко стиснув зубы, глаза его блестели решимостью.
- Хорошо, я найду переносную технику. Не волнуйся, мы сохраним для тебя тело. Сомневаюсь, что ты просидишь там больше суток. Конечно, если ты этого не делала. Помнишь наши разговорчики о необходимости сдерживаться, когда свидетели допекают. Они же помогли?
Малдер поморщился и слегка отодвинул от уха трубку. На лице его снова появилась улыбка, но на этот раз она была триумфальной.
После разговора со Скалли, Малдер обзвонил всех, о ком вспомнил, начиная с заместителя директора Скиннера, вплоть до главы региональной лаборатории в Бойсе. Скиннер меньше обычного высказывался на тему того, что следование протоколу сократило бы необходимость в обращениях к юридическому отделу. Казалось, его шокировала новость, что расследование выбранного им дела, вопреки всем ожиданиям, привело к тому, что его наиболее рассудительный агент оказался в окружной тюрьме по обвинению в убийстве. Руководитель лаборатории в Бойсе уверила Малдера, что работа над анализами будет ускорена и что она понимает, как он себя чувствует. Все его знакомые, с которыми он обычно советовался по юридическим вопросам, оказались бессильны понять, какие цели мог преследовать шериф. Намекнув лишь, что к федералам в провинции относятся не очень дружелюбно.
Покончив со звонками, Малдер вернулся в хранилище, где теперь лежала завёрнутая в брезент туша, и пояснил Зебу ситуацию, в которой оказалась Скалли. Тот проявил слабый интерес к развитию событий.
- Мистер Малдер, вы же не считаете, что она напугалась и, как ей казалось, в целях самозащиты выстрелила в него?
- Нет, только не Скалли. Она бы не стала устраивать пальбу через ограду - вызвала бы подкрепление. А если бы ей и пришлось в кого-нибудь стрелять, она тот час бы об этом доложила.
- Извините, мистер Малдер, но я не могу ждать целый день. Мне нужно вернуться на ранчо, и я так понимаю, когда ждать вскрытия неизвестно?
Малдер обдумал сложившуюся ситуацию. Ему очень не хотелось оставлять тушу без охраны, но необходимо было достать какой-то транспорт для перевозки.
- Зеб, не хочется навязываться, но не могли бы вы подбросить меня до мотеля? Мне надо забрать машину.
- Без проблем, ещё каких-то шестьдесят миль, - ответил Зеб. Казалось, он был рад услужить.
Малдер резко перевёл на него взгляд, но понял, что Зеб не язвил – подобное расстояние было для того сущей ерундой. Здесь всё находилось далеко друг от друга.
Во время поездки Малдер вспомнил, что хотел спросить своего попутчика – как тот отправил ему первый пакет фотографий и доказательства в ФБР.
- Я послал их Аарону, моему сыну, чтобы он отправил их из Айдахо Фоллс. У меня опасения насчёт нашего почтового отделения.
Зеб пояснил, что Аарон работал во вторую смену, полицейским в Покателло, и Малдер записал номер телефона, по которому с ним можно было связаться.
Добравшись до мотеля, Малдер отыскал администратора, всё такого же опухшего и сонного, как в ту ночь, когда они со Скалли въехали. Малдер убедил мужчину, что ему нужно в номер Скалли; ключи от машины оказались на тумбочке у кровати. Старая добрая Скалли. Малдер знал, будь он сам внезапно арестован спозаранку, ему бы вряд ли пришло в голову оставить ключи для напарницы. Скорее всего, он бы пару раз заехал полицейским по морде. Малдер осмотрел номер, ища доказательства взлома, во время которого могли подкинуть улики, но ничего не обнаружил. Арест Скалли явно представлял собой чистой воды провокацию со стороны шерифа. А потому необходимо было продолжать расследование, считая это отвлекающим манёвром.
Малдер знал, что подобный образ мыслей вряд ли достоин взрослого рассудительного человека, но в глубине души даже немного обрадовался тому, что Скалли поторчит в тюрьме. Ведь когда Малдер вновь окажется на её месте, возможно, она проявит больше сострадания. Он знал, что за отказ отвечать на вопрос вовремя расследования Конгресса, Скалли провела некоторое время в федеральной тюрьме. Но ведь это было несравнимо с заключением под стражу в провинциальном городишке. Малдер готов был биться об заклад, что когда в следующий раз она придёт, чтобы внести за него залог, на лице её он разглядит понимание и уважение, а не обычное мученическое выражение.
Малдер как можно быстрее добрался до клиники доктора Шарпа и оказался рядом с хранилищем на пять минут раньше помощника шерифа Хансена. Он как раз проверял замок на двери, когда появился Хансен.
- Утром агент Скалли сообщила, что должна была встретиться тут с вами. Мы не можем позволить хранить предположительно заражённую тушу в неприспособленном для этого месте.
- Хранилище крепко заперто, - Малдер указал на дверной замок ипохлопал себя по заднему карману. – Я останусь здесь, убедиться, что туда никто не проникнет.
- Я думал, вы станете работать над тем, чтобы снять с напарницы
обвинение.
- А мне будет позволено осмотреть место преступления и найденныевами улики? Разрешат ли мне изучить дело Харгити, чтобы понять, кто был его настоящим врагом? Позволят ли изучить материалы по всем убийствам в вашем районе за последние двадцать лет, чтобы я смог обнаружить похожий почерк?
- Вы же понимаете, что это невозможно, у вас конфликт интересов.
- В таком случае пусть лучше этим займутся в Бойсе. Проблем у них не возникнет, потому что Скалли невиновна.
- Значит, будете сидеть сложа руки, пока ваша напарница томится в тюрьме?
- Порой, спокойно посидев и подумав, мы можем прийти к озарению, - съязвил Малдер.
«Возможно, так оно и есть» - пришло ему на ум. Сам он редко пользовался этим советом.
- Вам необходимо приехать в город к обеду, чтобы дать свидетельские показания, – упорствовал Хансен.
- Пришлите кого-нибудь, чтобы я мог дать показания тут, я не покину это место, пока не будет произведено вскрытие. Я поговорил с юристами из Бюро и выяснил, что вы не имеете права препятствовать исполнению моих должностных обязанностей. Я не стану подчиняться вам, если только не окажусь за решёткой или буду отозван с этого дела. Скажу прямо, замдиректора не рвётся слать сюда новых людей, учитывая, что ваше
обвинение против Скалли развалится как карточный домик в следующие двадцать четыре
часа.
При этих словах Хансен покраснел от злости, но сдержался и, развернувшись, пошёл обратно.
Малдер запоздало понадеялся, что Хансен не сочтёт эту отповедь вызовом. Казалось, тот пытался заставить его почувствовать себя предателем, потому что Малдер продолжал расследование вместо того, чтобы отправиться в тюрьму на разборки с шерифом. Может, кодекс Дикого Запада требовал от напарников именно такого выражения верности.
Агент отправился в клинику и поговорил с доктором Шарпом. Доктор удивился заявлению Малдера о том, что тот останется в клинике до тех пор, пока Скалли не освободят, и неохотно разрешил остаться на ночь в здании поликлиники. Малдер поздравил себя с удачным местом ночлега. В его распоряжении окажутся кофе-машина, душ и свет для чтения – все радости цивилизации. Затем Малдер снова обзвонил всех знакомых насчёт положения Скалли. Придя к выводу, что он довёл до ручки каждого настолько, что все уже желали Скалли скорейшего возвращения из-за решётки, Малдер решил, что пора заканчивать.
Он дал двадцатку одному из старшеклассников, которые чистили клетки и следили за животными, чтобы тот приглядел за хранилищем, пока сам он немного вздремнёт. В прошлую ночь, лежа на холодной земле в спальнике, в десяти футах от разлагающейся туши, Малдер не сомкнул глаз ни на минуту. В неиспользуемой комнате он обнаружил кушетку и попросил Джея разбудить его перед уходом с работы. Когда Джей пришёл за ним, Малдер удивился тому, что проспал пять часов до заката. Недолго думая, парень предложил Малдеру остатки своего обеда, состоящие из яблока, банана и печенья. Не особенно сытно, но лучше, чем совсем ничего.
Малдер немного побродил, с надеждой открывая холодильники и пробегая глазами по журналам в приёмной. В нескольких из холодильников обнаружились лекарства и неаппетитные медобразцы. В одном нашёлся запас корма в такой завлекательной упаковке, что Малдер всерьёз задумался о том, не отведать ли его. В журналах содержались статьи об охоте, рыбалке болезнях и животных. Исчерпав все источники развлечения в поликлинике, Малдер со вздохом смирился с судьбой и, вернувшись к машине, достал смущающий его документ. Он до сих пор считал, что Клиффорд Ирвинг и рядом не стоял с Мелиссой Скалли.