День первый.

Сааб 340 был наименее любимым самолетом Малдера. «Между креслами этой американской рабочей лошадки внутренних авиалиний, ровно столько же места для ног, сколько за партой первого класса начальной школы», - раздраженно думал Малдер, в очередной раз врезаясь коленями в спинку сиденья перед ним.

-Малдер!
-Прости, Скалли.

Да, им не удалось достать билеты на соседние места. Он был заткнут рядом с читающим «Оружие и боеприпасы», жирным мужчиной в пропахшем потом костюме. Скалли же, с другой, еще более раздражающей стороны, сидела с импозантным красавцем, лет пятидесяти, который был так обходителен с ней во время полета, что Малдеру захотелось встать и огреть его по голове обеденным подносом. Сейчас, к примеру, он обменивал свой обезжиренный маргарин на масло Скалли. Малдер надеялся, что престарелый плейбой умрет от коронаротромбоза. И желательно раньше, чем они приземлятся в Джуно!

Малдер со вздохом взглянул на Х-файл, лежащий у него на коленях и, в миллионный раз с момента взлета, попытался мысленно сосредоточиться на мужчине по имени Чейни Лимсден, который буквально растворился в воздухе во время охоты с друзьями на карибу. Его приятели клялись и божились, что Чейни был рядом с ними, а потом вдруг исчез, оставив на снегу свое ружье. В то же самое время, они сообщили о ярких огнях и тумане, что очень напоминало эпизоды похищений.

Малдер вздохнул. Он не мог сосредоточиться. Он не мог вытянуться. Он не мог даже смотреть из окна. Место у окна принадлежало сидящему рядом с Малдером Одинокому бандиту, ни разу даже не выглянувшему в иллюминатор. Малдер любил смотреть из окна, но все, что он мог увидеть поверх потной лысины толстяка, было вершинами заснеженных гор, ослепительно сверкающих в лучах низкого послеполуденного солнца.

Малдер услышал смех Скалли в ответ на какую-то шутку потенциального покойника и впился взглядом в макушку ее головы, торчащую над подголовником кресла. Скалли ненавидела перелеты. Во время их совместных поездок, на взлете она сидела сжимая зубы, а ее теплая, гладкая, изящная рука скользила в ладонь Малдера. Это стало их ритуалом. Малдер держал бы ее руку в своей до того момента, как погаснет надпись: «Пристегните привязные ремни», после чего они улыбнулись бы друг другу, чтобы отпраздновать тот факт, что взлетая, самолет не разбился и теперь им предстояло только пережить сам перелет и приземление. Малдер любил этот ритуал, заставляющий его чувствовать себя неким талисманом, приносящим Скалли реальную пользу. Талисманом, защищающим ее от погибели в брюхе огромной стальной птицы, летящей по небу.

Но на этот раз ему не довелось держать ее за руку. И, несмотря на это, от того, что он мог услышать сквозь рев двигателей, Скалли преспокойно болтала со своим соседом- атеросклерозником на протяжении всего взлета! А он, Малдер, все равно не отрываясь смотрел на надпись «Пристегните привязные ремни» и если они не разбились, то только потому, что он концентрировался за них обоих. Он чувствовал себя таким благородным. Нет, не то, он чувствовал себя святым мучеником! Он сделал это для них обоих НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО не мог держать ее за руку. Малдер украдкой взглянул на подлокотник отделяющий кресло Скалли от места ее соседа, чтобы убедиться, что проклятый маслянистый жополиз, не держал Скалли за руку, но был лишь слегка успокоен недостатком их физического контакта. У них было еще два часа полета, прежде чем самолет пойдет на снижение...

Сосед Скалли рассмеялся и Малдер невольно задался вопросом: на какой высоте будет безопасно открыть дверь и выбросить человека за борт?

То мгновение накрепко врезалось в память Скалли. Это не было просто предложением комфорта, это означало, что несмотря на все условности, на то, что они были свежеиспеченными партнерами – агентами ФБР, он заметил ее боязнь, видимо, наблюдая за ней во время предыдущих поездок, и озаботился достаточно, чтобы попытаться помочь.

Конечно теперь, при такой уверенной поддержке, как возможность держаться за руку Малдера, она ждала каждого авиарейса, как своего дня рождения. И если планирование путешествия доставалось ей, то порой она предпочитала перелеты с пересадкой, там где можно было лететь прямым рейсом, только чтобы вновь ощутить его легкое защитное поле, пока она сжимала зубы и сдерживала дыхание. Частенько, когда до нее доносились механические удары или скрежет и она сильней захватывала его руку, он возвращал рукопожатие и, погладив ее ладонь большим пальцем, напоминал ей: «Только что убрали шасси, Скалли». И она, с благодарностью взглянув ему в глаза, еще сильней вцеплялась в его руку.

Конечно, она понимала, что собиралась в Тартарары! Но, Малдер находился рядом, и это придавало ей уверенности, что все обойдется.
Пока скучнейший надоедала в соседнем кресле, как заезженная пластинка, бубнил о том, как он сохранял свой пруд с лилиями свободным ото льда всю зиму, Скалли извлекла этот первый осторожный контакт с Малдером из кладовой своей памяти и принялась рассматривать его, словно редкостный драгоценный камень. Малдер никогда не заставлял ее чувствовать себя глупой из-за боязни перелетов. Он просто держал ее за руку, пока самолет взлетал, после чего, улыбнувшись друг другу, они, как ни в чем не бывало, продолжали свою работу или чтение, или, в случае Малдера, флирт с бортпроводницами, с целью получения дополнительных бесплатных закусок. Спецагент Фокс Малдер готов был в лепешку расшибиться ради крохотного пакетика с жаренными семечками или, на худой конец, с солеными крендельками. При мысли об этом Скалли улыбнулась, и старпер рядом с ней, засветился, решив, что сказал нечто забавное и остроумное.

Улыбка Скалли увяла и она нахмурилась, когда Малдер, казалось в миллионный раз, врезался коленями в спинку ее кресла. Скалли развернулась и впилась в Малдера взглядом.
-Прости, Скалли, мне так жаль.
Но он не выглядел сожалеющим. Напротив, он казался весьма довольным, что она оторвалась от бесконечной истории пруда с лилиями и обернувшись смотрит на него, пусть даже и с угрозой.
-Малдер, это ТАК раздражает!
- Я весь сплющен, - надулся он. – Конечно, Скалли, ты в полном порядке. У тебя такие КОРОТЕНЬКИЕ НОЖКИ, - продолжил он достаточно громко, чтобы сосед Скалли немедленно уставился на ее ноги.

Скалли подняла бровь, удивленная и раздраженная одновременно. За последние пять лет она научилась жить с этим ощущением. Удивленние. Раздраженние. Возбужденние. Вот Ваша Святая троица, если вы партнер Малдера.
Скалли взглянула вниз, на его долговязые члены, почти завязанные в узел, и вздохнула. Ему дейсвительно было очень неудобно сидеть.

Малдер наклонился вперед, так, что они почти соприкоснулись лбами:
- Я не могу этого сделать. Стюардесса меня ненавидит. Она уже дважды споткнулась о мои ноги и дважды ударила меня своей тележкой по колену, кроме того, я уничтожил весь ее скромный запас орешков и крендельков с солью.
Внезапно взгляд Малдера принял такое же выражение, какое бывает у побитого щенка и Скалли приготовилась. Она всей кожей чувствовала, что он собирался о чем-то ее попросить и, если уж он пустил в ход тяжелую артилерию вроде этого взгляда, непременно получить желаемое.

- Можно я вытяну ноги под твой подлокотник?
- И куда мне деть свои руки?
- Я мог бы положить их в верхний шкафчик, если тебе до него НЕ ДОТЯНУТЬСЯ.
- Пытаешься меня задобрить, Малдер?

Его лицо смягчилось, а взгляд стал влажным, когда он заговорил душным, сексуальным голосом:
- Скалли, позволь мне положить ноги под твой подлокотник и я стану твоим рабом. Я буду исполнять все твои желания ныне и присно и во веки веков, аминь.
Скалли знала, что он шутит, но не могла остановиться от возбужденного фантазирования на тему, что бы такое заставить Малдера сделать, когда он вынужден будет сдержать свое слово.

- Во веки веков – большой срок, Малдер.

- Именно поэтому, Скалли, я думал так мучительно долго, прежде чем предложить это.
- Прекрасно, договорились.
Отодвинув руку, Скалли подняла подлокотник и, немедленно, огромные ботинки Малдера проскользнули под ее левой рукой, а его ноги дернулись несколько раз как у тонущего, когда он с наслаждением разогнул колени и вытянул лодыжки. Его ноги фактически натолкнулись на спинку кресла, сидящей впереди женщины, которая, обернувшись, смерила Скалли свирепым взглядом.
- Простите, - пробормотала Скалли. Как типично! Она всегда оставалась крайней.

- Он докучает Вам? – с беспокойством спросил ее рачительный хозяин пруда с лилиями.
Скалли закатила глаза:
- Вы понятия не имеете...

***
Малдер, едва ли не впервые, с того момента, как они ступили на борт мерзкого кукурузника, снова чувствовал себя человеком. Славная старушка Скалли! Растягивание в Саабе было для него в новинку и он подумал было, что неплохо бы с этих пор, всегда заказывать билеты таким образом, чтобы Скалли сидела перед ним. Но потом, вспомнив о «взлетном ритуале» решительно отказался от этой мысли. Судороги были ничтожной ценой за возможность держать Скалли за руку СО ВСЕМИ вытекающими из этого приятными последствиями.

Самолет вздрогнул, словно натолкнувшись на что-то более плотное чем воздух и пассажиры нервно переглянулись. Скалли опять обернулась к Малдеру и он сел прямо, спустив ноги на пол.

- Буря, - сказал он автоматически.
Едва слова сорвались у него с языка, как самолет задрожал снова, на сей раз гораздо сильнее.

-Малдер?!
-Скалли, твой привязной ремень пристегнут? – он знал, что это так, она всегда пристегивалась, но никогда не мешало проверить.
Говоря, Малдер застегивал собственный пояс. Его сосед, читавший «Оружие и боеприпасы», криво усмехнулся, глядя на его действия:
- Если Вы считаете, что этот клочок нейлона, может быть хоть как-то использован, Вы должны придумать ему другое применение.
Малдер не удостоил его ответом. На мгновение он думал, что они попали в воздушную яму. Потянувшись вперед, он дотронулся до плеча Скалли и она положила свою руку на плечо, чтобы он смог схватиться за ее пальцы.
Но прежде чем он это сделал, все пошло к черту. Раздался оглушительный грохот, как будто локомотив врезался в стену тоннеля, Сааб тошнотворно качнулся налево и камнем пошел вниз.
Читатель «Оружия и боеприпасов» чуть не убил Малдера, обрушившись вниз из своего кресла, оказавшего теперь под самым потолком самолета, на людей, сидящих через проход. Большинство пассажиров пристегнулись, но те немногие, кто не успел этого сделать, в тесном салоне, превратились в смертельно-опасные, летящие с огромной скоростью, снаряды из плоти и крови.

- Голову вниз, Скалли! Голову вниз!

Это были последние слова, услышанные спецагентом Даной Скалли ныне и присно и во веки веков, Аминь....

И за начало нового рассказа и еще за кое что.

Просто это так классно, когда история появляется не вся.
С одной стороны - это ожидание, мысли о том - что же будет дальше, проверка форума по 2 раза на день (а если есть возможность, то и чаще). С другой - такой восторг, что вот оно! ПРОДОЛЖЕНИЕ!
Которое, правда, проглатываешь буквально за считанные минуты

Как же я люблю... нет! ОБОЖАЮ такой принцип появления рассказа!

Что касается фрагмента. Само собой, прочитала на одном дыхании. Такая завязка, что -->

Жду-жду-жду, что там дальше! Это я -->

p.s. думала, Саабы - это только машины такие бывают, а шведы, оказывается, и самолеты делают Тоже Саабы :p

Где был Чеширский Кот, когда мне требовалась логика кроличьей норы?... ©

Сообщение отредактировал Mosaika - Воскресенье, 2008-10-12, 5:17 AM

Когда помощник директора ФБР Уолтер Скиннер услышал новости, ему стало плохо. Физически плохо. Он положил телефонную трубку и опустил лоб на стол, стараясь побороть тошноту; его рот наполнился слюной, а шея покрылась липким холодным потом.

- Сэр, я...- Ким умолкла, замерев в дверном проеме, но сразу же поспешно продолжила – Сэр, с Вами все в порядке?

Не в силах вымолвить ни слова, он молча кивнул головой, чувствуя себя так, словно единственной его связью с реальным миром была прохладная древесина столешницы под его лбом.
-Я принесу Вам немного воды?
Он снова кивнул, но только, чтобы она занялась чем-нибудь и прекратила задавать ему вопросы.

Он слышал звон стакана, поставленного на стол рядом с ним. Скиннеру хотелось еше немного посидеть вот так, не двигаясь, но он знал, что это движение, было его работой. Предпринимать что-нибудь, было его работой. В конце концов, он взглянул на взволнованное лицо Ким и попросил ее заказать для него реактивный самолет ФБР. На Аляску.

***
Малдер очнулся все еще в своем кресле, но уже не в самолете.

Когда он открыл глаза, чернота сменилась ослепительной белизной настолько быстро, что Малдер зажмурился и повторил попытку более медленно. Вокруг по-прежнему было ослепительно бело , но постепенно спецагент смог открыть глаза полностью. Он понял, что лежит на спине, ноги в воздухе и немедленно подумал о дантисте.
Малдер повернул голову, наполовину ожидая увидеть гигиениста, подносящего ему чашку с розовой жидкостью для полоскания рта. Вместо этого он увидел больше белизны и отвернулся в другую сторону. С этой стороны было лучше – здесь было бело только ПО БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ.

Его глаза неохотно восстановили способность фокуссироваться и Малдер наконец понял, что смотрит на склон заснеженной горы.

Там и сям виднелись темные скалистые обнажения, но в основном, вокруг был только снег.
Скверно. В последний раз Малдер видел эти горы с высоты 30000 футов.Теперь он являлся частью пейзажа. Он провел языком по внутренней поверхности своего пересохшего рта и ощутил вкус крови. Быстрая проверка подтвердила, что все зубы находились на месте. Ну что ж, это было приятным бонусом.

Внезапно, несмотря на то, что вокруг не было никого, кто мог бы его увидеть, Малдер подумал о том, как глупо, должно быть, выглядит со стороны лежа вот так, вверх тормашками.
Руки Малдера отяжелели и не слушались, но, в конце концов, ему удалось нащупать замок на поясе и отстегнуть ремень безопасности . Малдер боком выкатился со своего места туда, где когда-то находился проход, а теперь был только снег.

Снег. Почему ему не было холодно, несмотря на то, что вокруг было так много снега? Стоило Малдеру подумать об этом и он немедленно это почувствовал. Он вдруг понял, что сильно замерз и взглянул на свои руки, лишь теперь заметив, как они распухли и покраснели. Первая стадия обморожения. На нем были только брюки и белая хлопковая сорочка. С закатанными рукавами!Неудивительно, что он чуть не окоченел! Нелепость мысли заставила его рассмеяться. Малдер опустил рукава рубашки и, свернув руки на груди, засунул ладони себе под мышки, чтобы с унынием обнаружить, что даже его подмыщки замерзли, хоть и меньше чем руки.

Лежа на боку в снегу, он спросил себя: где же Скалли? Где была Скалли? Скалли. ГДЕ ОНА? СКАЛЛИ???!!!! Малдер выдернул голову из, без сомнения спасшей ему жизнь, порошкообразной белизны, и приподнялся. Ничего. Используя свое пассажирское кресло в качестве опоры, Малдер со стоном встал на ноги. Острая боль в нижней части живота заставила его согнуться почти пополам, но даже из такого положения Фоксу Малдеру было прекрасно видно, что он один как перст посредине белого нигде...

Малдеру стало плохо. Ему стало хуже, чем плохо. Пораженный приступом тошноты, он вскрикнул от боли, когда его раненный живот возразил против внезапной потери большей части «скромного запаса орешков и крендельков», съеденных им во время полета. Дрожа наклонившись над собственной рвотой, он подумал, что избавиться от единственной пищи, которую его организм получил за последние восемь часов было не самой хорошей идеей, но он просто ничего не мог с этим поделать. Где же была Скалли? Где она была? Внутренний голос хотел, чтобы он взглянул фактам в лицо и оставался мужчиной, если, возможно, нет, вероятно, она была мертва. Но он заглушил этот голос. Если бы Малдер прислушался, то и сам в два счета стал бы покойником. Даже если бы он слышал этот голос смотря по телевизору игру Никс лежа дома на своей кушетке с открытой коробкой китайской еды на груди, он все равно был бы покойником. ТЕМ БОЛЕЕ ЗДЕСЬ! И СЕЙЧАС!

Нет. Он ДОЛЖЕН БЫЛ, просто ОБЯЗАН найти ее. Живой...