Его первоначальное волнение, быстро улеглось, едва он обнаружил полное отсутствие какого-либо движеня. Его невнятный вопль, скатившись вниз по склону не вызвал никакого отклика, даже эха.

Забыв о свинцовых ногах и окоченелых руках, Малдер наполовину сбежал, наполовину скатился вниз, с другой стороны горного хребта, спотыкаясь, падая и вздымая в воздух тучи рассыпчатого снега.

-Скалли! Скалли!

Чем ближе он подбирался к крушению, тем сильнее росла паника, сдавившая его грудь. Фюзеляж самолета разломился пополам и Малдеру был виден пассажирский салон наполовину исчезнувший под снегом.

-Скалли!

Он обо что-то споткнулся и, взглянув под ноги, обнаружил почти захороненное в снегу тело женщины, у которой не было ног. От середины бедра. Малдер сглотнул тошноту подступившую к горлу и, чтобы взять себя в руки, протер снегом лицо. Его напугало не тело, а мысль о том, что он мог бы найти своего партнера в таком же состоянии.

На пути ему попадалось все больше тел, но Малдер не смотрел на них. Он не мог. Если бы он начал рассматривать трупы, то признал бы, что Скалли могла быть среди них. А его сейчас интересовали только живые. Если бы он не нашел никого из выживших, ВОТ ТОГДА он перешел бы к осмотру трупов.

Самолет разломился на три больших части. Искореженная кабина оторвалась от фюзеляжа, но лежала неподалеку. Хвостовой части нигде не было видно и Малдер решил, что она рухнула туда, где приземлились они с Джорджем. Их места находились ближе к хвосту; это означало, что кресло Скалли было где-то рядом с рваными краями пассажирского салона прямо перед ним.

Перед тем как приблизиться, Малдер услышал шипяший плевок, донесшийся со стороны кабины. Он обошел ее вокруг и заглянул внутрь, стараясь не смотреть на окровавленные трупы, все еще удерживаемые привязными ремнями в креслах пилотов. Изнутри кабину опоясывал кабель, конец которого сейчас шипел и искрился в снегу. Малдер опасался, что разряд может добраться к нему по снегу и поджарить его на импровизированном электрическом стуле. Что сталось бы тогда со Скалли? Соблазн дотянуться до все еще работающего радио был очень силен, но Малдер неохотно отошел прочь и вскарабкавшись по грудам металла, нырнул в темный интерьер пассажирского салона.

Внутри было ни зги не видно. Мучительно медленно его глаза привыкли к темноте и Малдер, наконец, смог увидеть, что пассажирские кресла гормошкой сложились вперед, громоздясь друг на друга в высокой куче. Вокруг все, как конфетти, было усыпано телами и частями тел. Свалившиеся чемоданы открыты, металл искорежен, кабели обвисли, потолочная обивка просела. Малдер снова позвал Скалли по-имени и замер в ожидании ответа. Она выжила бы. Она услышала бы его. Он отыскал бы ее. Другого и быть не могло.

Молчание.

- Скалли! – выкрикнул он еще раз и в наступившей тишине различил высокий скулящий звук, издаваемый, как он понял, его собственным горлом. Звук едва сдерживаемого безумия. Он сглотнул, усилием воли заставляя себя умолкнуть.

- Скалли? – чем дольше это продолжалось, тем быстрее здравомыслие ускользало от него.

-Скалли, пожалуйста! Пожалуйста, Скалли, ответь мне! Пожалуйста! СКАЛЛИ!!! – когда слезы хлынули из его глаз, Малдер прикусил губу и грубо отер их шершавой ладонью. Плача, он окажется неспособен должным образом видеть или слышать ее, поэтому нужно немедленно остановиться.

-мм...

-Скалли?! – звук был почти неразличим, но близок. Малдер развернулся и начал пробиваться к нему сквозь обломки крушения и нагромождение кресел. Это была она. Это должно было быть ею! Он не позволил бы этому быть кем-то еще...

Впервые, с тех пор как ему исполнилось двенадцать, Фокс Малдер молился...

Как во сне, Скалли слышала, что Малдер звал ее по-имени. И как во сне, звук, который она издала в ответ казался тонким и слабым в окружающей ее необъятной тьме кромешной. Скалли была слепа, ей было больно. Слезы хлынули из ее ничего не видящих глаз.

У себя над головой она скорей чувствовала, чем слышала, скрежет металла о металл и грохот перемещаемых тяжестей. Скалли ничего не видела, но повернула лицо к звуку и, когда, то, что Малдер считал почти темнотой прорвалось через щель в обломках, глаза Скалли искупались в показавшемся ей самым великолепным свете.

Слава Богу! Она не ослепла! Попала в ловушку, измучилась от боли и жажды, замерзла и потеряла ориентацию, но не ослепла! Слезы облегчения мешали Скалли ясно видеть и потому, когда окруженный ореолом света силуэт Малдера показался в проеме, о том, что это был он, ей сказало сердце.

-Малдер?

Протянув руку вниз, в абсолютную темноту, он наощупь коснулся ее лица. Она услышала, как треснул его голос:

- Скалли... Я нашел тебя...

***

Для того, что бы высвободить Скалли, Малдеру потребовалась остальная часть дня. Его руки, постепенно и медленно оживая, согрелись, от физической нагрузки и оттого, что пассажирский салон был защищен от ветра, с каждым часом крепчавшего снаружи. С теплотой вернувшейся крови пришла и боль, резкая и изнуряющая, но обрадовавшая Малдера, ведь она означала, что он не потеряет руки из-за обморожения, по крайней мере, не сегодня.

Одну ногу Скалли защемило между налетевшими друг на друга пассажирскими креслами. Даже Малдеру было ясно, что ее лодыжка сломана. Любезный сосед Скалли, теперь являлся трупом, и спецагенту невольно стало стыдно, за то, что в другой, более фривольной вселенной он желал этому человеку смерти.

Он отрывался от методичного разгребания завалов только затем, чтобы слепить из снега ледяные лепешки, которые Скалли сосала, утоляя бушующую жажду. Малдер нашел также немного крекеров, рассыпанных по полу, и покормил Скалли. Она заставила и его съесть пару штук.

Малдер вытащил ее из-под обломков с наступлением темноты. Его сердце сжалось, когда от боли она вскрикнула, и из ее зажмуренных глаз брызнули слезы.

- Скалли, прости. Прости меня...
- Все нормально, Малдер. Спасибо.

Оторвав кусок ковровой дорожки, Малдер обернул его вокруг Скалли. Наконец-то его руки действовали должным образом, заставляя его чувствовать себя сильным и оптимистичным, несмотря на понимание, что оба эти ощущения были явно бредовыми.

- Я должен наложить здесь шину, правильно?

Она посмотрела на свою ногу. Брючная штанина, разорвавшись от низа до самого бедра, обнажала лодыжку, искривленную под неестественным углом.

Скалли кивнула:
- Только сначала ты должен будешь снять с меня ботинок.

На это потребовалось пятнадцать минут. От боли Скалли дважды рвало, и Малдер поддерживал ее голову. После чего возвращался к своей задаче, бледный как смерть, крепко сжимая челюсти, в попытке подавить тошноту, подкатывающую к горлу, когда он чувствовал, как ее сломанные кости перемещаются под его пальцами.

Для шины, которую он наложил под руководством Скалли на ее лодыжку, Малдер использовал две металлических рейки и поролон из сидения пассажирского кресла. Потом, для тепла, он обернул ее ногу свитером, найденным им в неповрежденном верхнем шкафчике.

Осмотревшись в салоне, Малдер отыскал еще кое-какую одежду. Он утеплил Скалли, надев на нее вторую пару штанов, две мужские рубашки и парку на меху. Капюшон парки, с такой же меховой подкладкой, Малдер натянул Скалли на голову, отчего она стала похожа на маленького эскимоса.

- Тепло, – улыбнулась она.
- Симпатично, - ответил он.

Малдер не сказал ей, что снял жакет с трупа, валяющегося перед кабиной....