- Том, это ПОЛНАЯ ЧУШЬ!

Колтон вздохнул. Как ни странно, но подрыв репутации Фокса Малдера, оказался вовсе не так забавен, как хотелось бы.
Фактически, это стало дополнительным угнетающим аспектом и без того ужасного дела.
Перечитав старые дела из архива ОТП, и, в особенности, документы по недавнему случаю Мостова, Том Колтон понял, как близко к краю пропасти Малдер балансировал каждый раз, когда занимался профилированием. И, как близко, Колтон, подтолкнул его на этом расследовании.

Проблема была в том, что возможно, Колтон, наконец, подтолкнул Малдера слишком близко к черте, за которой отождествление профилера с преступником становилось всепоглощающим, и Малдер начал подражать тому, кого должен был поймать.
Обнаружение отпечатков оказалось для Колтона таким же сильным ударом, как и для Даны Скалли.

Были и другие сценарии попадания отпечатков Малдера на ошейник, но как опытный агент ФБР, Колтон знал, что это было единственной уликой, подтвержденной уже имеющимися у них веществественными доказательствами.

И не какими-нибудь доказательствами, а длинной историей проявления образцов отклонения в поведении, лечения в психиатрической клинике и официального заключения, что «спецагенту Фоксу Малдеру необходимо избегать таких стрессоров как профилирование», по крайней мере, для его же собственной безопасности...

Колтон просто не мог проигнорировать тот факт, что Малдер, казалось, уж слишком много знал об этом деле. Про разбитые окна... И о собаках...
Действовал ли он один или с сообщником, больше не было никакой возможности, рассматривать Малдера только как жертву.
Отношения Колтона с Даной несколько усложняли ситуацию, но не должны были повлиять на ход расследования дела, которое только что превратилось из серии похищений в убийство, с большим потенциалом, превратиться в серию убийств.

С облегчением от того, что они говорили по телефону, а не лицом к лицу, Том Колтон объяснил все это Дане Скалли, несмотря на то, что был уверен: она и сама все хорошо знала.

Скалли выслушала его сквозь звенящий туман неприятия. Она знала, что Колтон обладал здравым смыслом. Она знала, что это больше не имело никакого отношения к ней или его личной вражде с Малдером. Но она также знала, что это не могло оказаться правдой.

- Не Малдер, - сдавленно проговорила она наконец. - Не похищение. Не дети.

- Дана, я понимаю. Я читал о его сестре. Но ты знаешь так же хорошо, как и я, что если бы похищение Саманты послужило спусковым механизмом, то Малдер совершил бы в точности то, с чем мы сейчас столкнулись. Возможно, возвращение Ридли Адамса было результатом его собственного личного катарсиса. Но он сделал это неправильно и ребенок умер.

Скалли хотелось кричать. Потому что это было верно. Она не могла отрицать это. Она знала, что сейчас в распоряжении Колтона были лучшее свидетельство и лучшая мотивация, какие он только смог бы придумать. И в отношении психологии поведения, это имело совершенный смысл: Малдер мог упасть в кроличью нору за Монументменом, мог похищать детей так же, как, когда-то, у него похитили Саманту. Будучи не в состоянии найти ее все эти годы, Малдер мог возвращать похищенных детей в символическом усилии уничтожить, стереть мучительный опыт своего детства.

Скалли всеми кишками чувствовала, что это не было верно. У нее осталось только это чувство, только ее вера в Малдера, только ее любовь...

Но кишки, вера и любовь не принимались в рассмотрение в суде...

- Он побъет нас? – маленькая ручка семилетней Люси Довер коснулась плеча Малдера, просунувшись через ячейку проволочной сетки, отделяющей их клетки, и он надел свою самую лучшую улыбку, прежде чем обернуться к ней.

- Не тебя Люси. Думаю, он злится только на меня.

Она торжественно кивнула, немного успокоенная его словами. Он взял ее, просунувшуюся через сетку, ручку в свою руку. Ее пальцы были ледяными. В этих клетках всегда было холодно. Тесные будки для сна в задней части были устланы одеялами, но цементные полы, казалось, поглощали тепло даже из воздуха. «Одному Богу известно, что мы будем делать, если осень застанет нас здесь»,- мрачно думал Малдер- «к Благодарению, мы все будем мертвы».

А всего три дня назад, он думал, что положение улучшается. Три дня назад Ридли Адамс отправился домой...

Человек отпирал замок руками трясущимися от гнева, неотрывно глядя на Малдера, который, помня о Люси, изо всех сил старался не вжаться в стену.
Дверь конуры лязгнула и отскочила, когда человек распахнул ее и шагнул на цементный пол. Люси громко заплакала и сжалась у противоположной стены своей клетки.

Малдеру было жаль, что он не может двигаться. Он хотел бы встать и защититься должным образом, но цепь, прикрепленная к его запертому на висячий замок строгачу была слишком короткой.

У человека в руках была палка. Только палка – ничего больше. Но он бил Малдера, этой палкой, так сильно и долго, что Малдеру хотелось, чтобы его пристрелили. Человек был невменяем. Малдер видел проблески безумия даже когда он кормил и поил их, или когда он сажал детей на поводки, свободно скользящие по длинному проводу, закрепленному по периметру двора, чтобы дети могли упражняться бок о бок с легковозбудимыми доберманами. Дети, но, конечно, не Малдер. Малдер всегда сидел на цепи, даже в своей клетке. Как плохой пес.

Время от времени человек ругался бы без причины и пинал бы собаку или ребенка, но немедленно просил прощения у испуганной жертвы. Теперь же он полностью отдался на волю, не сдерживаемого никакими запретами, питаемого яростью, безумия. Поэтому когда человек, наконец, прекратил избиение, Малдер мог только плакать в углу зловонной конуры, которую он теперь называл своей. Ему хотелось спросить: «Почему?». «Что случилось?» Но способность говорить была временно выбита из него наряду с дыханием, памятью и побочными мыслительными процессами.

Человек сам сказал ему.

- Он УМЕР! Он, черт побери, УМЕР! Ты говорил, что он будет в безопасности, а он, черт побери, умер! – палка снова со свистом опустилась на плечо Малдера, задев его правое ухо, потом еще раз, но удар пришелся по руке, которой Малдер прикрыл раненное ухо. Слова человека ранили его душу, точно так же как палка причиняла боль его телу....

Ридли Адамс умер? Но как?

Он не мог вымолвить не слова, но внимательно слушал, потому что человек говорил, обращаясь к нему.

- Он не позвал на помощь! Он просто остался сидеть там и умер! Он МЕРТВ! Ты уговорил меня отпустить его и вот он МЕРТВ! Если бы он остался здесь, он был бы в порядке. Он был бы в безопасности. Но я отпустил его и теперь он МЕРТВ!

С каждым новым ударом разум Малдера перестраивался.

Спустя неделю после пленения, которую он провел лежа на цементе, в мечтах о Скалли, с ошейником больно впивающимся в горло, когда он пытался отвернуть голову во время насильной кормежки собачьим кормом при помощи скобы, не позволяющей ему закрыть рот; Малдер был выпущен из конуры-изолятора и наконец нашел причину, чтобы жить: дети были здесь. Они все были живы – не зря он надеялся и верил. Малдер видел их сквозь проволочную сетку ограждения. Перепуганные, замерзшие, голодные, с ошейниками на шеях, но ЖИВЫЕ.

И жизнь превратилась в надежду....

Когда Малдер заговорил с человеком, то начал с тщательно подобранных слов благодарности. Человек ощутил себя понятым и любимым. Это было все о чем он просил: чтобы кто-то понял, что он делал для всех этих людей, которых никто не любил. Что он заботился о них. Кормил их. Давал им кров и душевное тепло.

Он особенно привязался к новичку. После неровного начала, новичок оказался самым полезным из всех. Он понял, что человек делал. Он понял даже разбитые окна! Когда человек услышал об этом, он еще раз убедился в правоте своих действий и его голова закружилась от наслаждения тем, что кто-то по достоинству оценил его поступок.
Малдер наблюдал за тем, как человек раскрывается словно бутон розы. Малдер был псом, а человек его хозяином, но как собака, будучи подвластной, но хитрой, умеет добиваться от хозяина того, что ей нужно, Малдер начал воздействовать на человека, чтобы получить то, что он хотел.

Ему потребовалось больше двух недель осторожных намеков, лести и психологического подлизывания, чтобы подвести человека к мысли отпустить Ридли Адамса.

Поначалу человек только смеялся над Малдером. Малдер оставил его в покое. А через два дня сказал, что ему было жаль Ридли. Мальчик был просто не в состоянии понять, что теперь живет у того, кто по настоящему его любит. Ридли был недостаточно умен, чтобы приспособиться к новой жизни. Малдер предположил, что несмотря на доброту и чистоту своих намерений, человек, возможно, в случае Ридли, совершил ошибку.
Человеку не понравились эти слова, он прикрикнул на Малдера и отошел прочь. Ридли Адамс вцепился в пальцы Малдера с мольбой в огромных перепуганных глазах. Он понял, что человек рассердился, но не понял почему. Через две клетки от них Шанди Эплгейт начала петь любимую песенку-считалку Ридли. К ней присоединился Пит Марш и скоро все дети пели, а Ридли Адамс улыбался и сбиваясь, считал вместе с другими в обратном порядке, и хлопал в ладоши в такт старой, доброй песне.

Малдер предпринял новую попытку. Медленно разъедая абсолютную уверенность человека в своей правоте. И три дня назад человек вошел в конуру Ридли Адамса с веревкой. Малдер мучительно напрягся и встал на трясущиеся ноги, удерживаемый в склоненном положении цепью, соединяющей его ошейник с кольцом в полу. Собачий корм был не слишком питателен и Малдеру так и не удалось восстановить свой вес или силу.

-Сэр, что Вы делаете?

Человек пожал плечами, привязывая веревку к кольцу в ошейнике Ридли.

-Отпускаю его, - ответил он резко.

Сердце Малдера забилось, как не билось уже давно. С тех самых пор, как он получил сведения об обнаружении Йети в Спокане... Но он отпихнул в сторону болезненные воспоминания и тщательно подбирая слова, вложив в свой голос всю теплоту на какую был способен, сказал:

-Сэр, Вы совершаете величайший поступок!

Хмурый взгляд человека прояснился. Он НЕ ХОТЕЛ отпускать Ридли Адамса. Но, черт возьми, новичок заставил его сожалеть, что он похитил мальчика. В конце концов, Ридли был умственно неполноценным, и, возможно незачем было держать его здесь, если он даже не мог оценить всего привалившего ему счастья. Теперь, новые слова новичка, согрели человека и он почувствовал себя так, словно у него за спиной выросли крылья. Он окончательно закрепил веревку и помог Ридли выбраться из клетки.

- Куда Вы его отведете?

- Назад, в лес. Рядом с тем местом, где я нашел его.

Малдер ощутил толчок беспокойства.
- Вы оставите его там, где его легко найдут, не так ли? Помните, он не будет звать на помощь, как это сделали бы другие дети. Почему бы не оставить его на стоянке, не в лесу?
- Меня могли бы заметить. Я должен успеть скрыться. – человек начинал раздражаться. Он знал, что делает!
- Почему бы тогда, Вам не оставить его и потом не позвонить в полицию, чтобы они знали где искать?
- ЗАТКНИСЬ, Я СКАЗАЛ!!!! – окрик прозвучал так внезапно и жестко, что Ридли Адамс, буквально, припал к земле от страха. Лицо человека было искажено от ярости, когда он прижался к ромбовидным ячейкам проволочной ограды, крича на Малдера.
- Заткнись! Я сам знаю, что мне надо делать! Еще одно твое слово и я возьму его и повешу на дереве. Ты слышишь?

Малдер прикусил губу и медленно кивнул. Мысли лихорадочно метались в его голове.

- Простите меня, сэр, - сказал он, как только увидел, что ярость человека улеглась. – Простите меня, мне очень жаль.

Человек заставил Ридли подняться на ноги. Мальчик плакал и, ища утешения, тянулся через забор к Малдеру. Прежде чем человек, в очередной раз, сумел оторвать его от ограды, Малдер продел свои пальцы под ошейник мальчика, мягко взял его за подбородок и прижал свой большой палец к привинченной к ошейнику, медной табличке с фамилией Ридли. Это было все, что он смог придумать.

- Ридли, этот добрый дяденька о тебе позаботится. Не бойся, ладно? Все будет хорошо!

Ридли кивнул. Сопли пузырились в его носу, но при звуках голоса Малдера, рыдания утихли.
Человек уводил Ридли Адамса мимо других клеток и дети прощались с мальчиком. Закрывая глаза, Малдер думал, что это звучало, словно выпускник покидал школу...

Или теленок отправлялся на скотобойню, думал он теперь. Если Ридли Адамс умер, то виноват в этом был только Малдер. Испуганный, но доверчивый мальчик, чью теплую шею он все еще мог ощущать под своими пальцами, он был похищен и погиб. Из-за него.
Малдер перекатился на колени и блевал собачьим кормом против наружной стены своей будки, неопределнно отмечая, что корм, которым его вырвало, выглядел в точности так же, как когда он съел его несколько часов назад.
- Где Вы его оставили? – прохныкал Малдер.
- Неподалеку от стоянки. Привязанным к дереву. Он должен был освободиться за десять минут!

Привязанным к дереву! Гребанный идиот! Ридли, наверное, даже не понял, что именно веревка мешает ему убежать! А если понял, то наверняка не сумел бы развязать самый простейший из узлов! В любом случае, он погиб привязанный к дереву, в то время как Малдер обещал ему, что все будет хорошо.

Малдеру хотелось убить человека, но перечить ему не было смысла. Ради спасения других детей, он должен был продолжать искусно притворяться. Он медленно опустил голову и заплакал.
- Простите меня, - плакал Малдер, не имея возможности другим способом заставить свои слова отчаяния и вины звучать правдоподобно. – Вы все сделали правильно. Виноват только я. Простите.

Человек сразу же успокоился. Он взглянул на свежие следы от кровавых побоев на истощенном теле Малдера, на рубцы и кровоподтеки от палки, и вернулся к своей роли заботливого любителя животных, каковым, он был уверен, он и являлся на самом деле. Человек сбегал за йодом и ватой. Он промыл раны дрожащего мужчины и убедил его заползти на подстилку, чтобы поспать. Он отмыл рвоту и оставил дополнительное количество корма в миске, около входа в будку. Новичок был все еще очень хрупок, ему нужно было набраться сил, он не мог позволить себе пропустить или потерять хотя бы один прием пищи...

Свернувшись в клубок на одеяле, Малдер следил за хлопотами человека унылым взглядом. Ридли Адамс теперь не сможет им помочь. Единственной весточкой, которую ему удалось передать ФБР, был отпечаток его большого пальца на ошейнике мальчика.
Малдер беспокоился о том будет ли получено это сообщение, и если да, то как оно будет истолковано...

Пресс-релиз бюллетня, заявляющего, что теперь, "официальным подозреваемым в похищении и убийстве Ридли Адамса, считается специальный агент ФБР, Фокс Малдер", состоялся в 12 часов дня.
Скалли стояла насмерть, в попытке предотвратить его обнародование. Скиннер служил буфером в противоборстве огненноволосой фурии и офиса ФБР по связям с общественностью. Но, даже несмотря на это, огромное количество ее ярости , словно солнечная корона во время затмения, прорвалось наружу и, к моменту, когда бюллетень был одобрен и опубликован, Скалли сожгла все мосты, какие, когда-либо, связывали ее с работниками этого специфического отдела.
Даже Райан Питт, много лет по-настоящему любивший ее, молча, с каменным сердцем, встретил ее гневную тираду, закончившуюся тем, что Скиннеру пришлось, просто-напросто, вынести Скалли из офиса, в то время, как она продолжала кричать с его плеча, что Питт был «лживым сукиным сыном».

Оказавшись снаружи, Скиннер поставил Скалли на ноги и она взорвалась в громких разъяренных рыданиях.

- Агент Скалли, Вы не должы обвинять их. Они не знают Малдера. Они просто делают свою работу. Даже «лживый сукин сын». – мягко сказал Скиннер.

- Я знаю, - всхлипнула она, и он отвез ее домой, несмотря на то, что она сразу же хотела улететь обратно в Алабаму.

-Отдохните, поспите немного, - сказал Скиннер. – Мы вылетим завтра..

***

-Вы должны отпустить еще одного...

-ЧТО?

Малдер боялся повторять свои слова, но повторил их.

- Вы должны отпустить еще одного ребенка, сэр.

Человек бросил миску с кормом, неприятно лязгнушую по цементу, и развернулся к Малдеру, который сжался у ограждения, подтянув под себя ноги и чувствуя, как проволока забора впивается между лопатками в его влажную спину.

- ЧТО ТЫ СКАЗАЛ, МАТЬ ТВОЮ?!

Человек пнул его ногой в грудь. Малдер почувствовал, как под ударом стального носка, что-то порвалось у него внутри и скорчился от боли.

-Пожалуйста, - задыхаясь взмолился он, и человек ударил его ногой в плечо, потом еще раз.

Люси Довер, просунув свои руки через ячейки ограды, в бесполезной защите обхватила его голову. Малдер мог расслышать ее плач и крики, но звук его собственного страдальческого дыхания, почти заглушал девочку. И еще вопли человека. Его визжащий крик, когда он сотрясал забор, попадая в проволочное ограждению, снова и снова нанося удары по Малдеру. Пока, внезапно, не остановился, и Малдер, по опыту понял, что избиение было закончено и снова стало безопасно.

Люси громко плакала возле него, теребя за ухо, чтобы получить хоть какой-то ответ. Ради нее он сел и попытался улыбнуться. Его грудь и спина нестерпимо болели, но дыхание было незатрудненным, это означало, что легкие были в порядке, а со всем остальным можно было жить.

Лицо человека прояснилось, как небо после грозы и он сказал:

- Посмотри, что ты заставил меня сделать.
- Простите, сэр, - сказал Малдер.

Человек ушел и вернулся с йодом, который он, видимо, считал панацеей от всех болезней. Когда он дотронулся до тугой кожи Малдера, тот положив на чашу весов свою жизнь, спокойно, словно, прошлые пять минут никогда не случались, продолжил:

- Только так ОНИ поймут, что Вы не хотели убивать Ридли.

Человек не ударил его и Малдер ждал с замиранием сердца. Это было хорошим аргументом; логичным доводом. Но обращенным к человеку, который не был ни хорош, ни логичен.

- Я думал, он будет в безопасности, - прошептал человек чуть слышно.

- Я знаю, что Вы так думали, сэр. Для любого другого ребенка, это так и было бы. Я должен был предупредить, чтобы Вы не привязывали его. Но ОНИ не поймут этого. ИМ станет это ясно, только если Вы продемонстрируете ИМ, что НА САМОМ ДЕЛЕ, беспокоитесь за этих детей. Что Вы их любите. Что Вы - не хладнокровный убийца.

- Я не убийца. – медленно кивая, согласился человек.

Малдер затаив дыхание и с трудом сдерживая волнение, молчаливо ждал, чтобы человек воспринял идею и решил, что она была его собственной.

-Если я отпущу еще одного, ОНИ поймут. Я не хотел причинить ему вред. Я любил его.

-Совершенно верно!

Человек надул губы и снова кивнул, потом посмотрев на Малдера с полным доверием, спросил:

-Кого?

Малдер с облегчением выдохнул. Он точно знал: «кого»...