Несколько мгновений они стояли, впившись друг в друга взглядом, словно мерились силами, одновременно стараясь сохранять спокойный, невыразительный вид.

- Волосы слишком светлые, - наконец едко усмехнулся Малдер и, избегая пристального взгляда Джулии, устремился к бару, где отлил приличную часть ближайшей бутылки в большой бокал.

- Ты просто не рассмотрел ее, Фокс, - сказал его босс. – Здесь слишком темно.

- Мне нравится, когда здесь темно, - ответил Малдер, снова повернувшись к ним спиной. Закинув голову, он залпом опорожнил свой бокал.

- Фокс, я включаю свет, - тон Уполномоченного Председателя не допускал возражений.

Комнату залил ослепительно яркий свет потолочных плафонов, и Джулия вздрогнула, как в зеркале повторив движение Малдера.

Пока Малдер разбирался со вторым бокалом спиртного, Джулия воспользовалась представившейся ей возможностью успокоиться и осмотреться в своем новом доме. Интерьер был выдержан в подобранных со вкусом оттенках черного и темно-синего. По обе стороны от камина стояли черные кожаные диваны. А прямо напротив, перед огромным зеркальным стеклом панорамного окна, располагались обтянутые синей кожей стул и оттоманка, очевидно, особо любимая хозяином, так как на находящемся подле нее журнальном столике стоял пустой бокал и пара стаканов в подстаканниках.

Никакой столовой. Слева, недалеко от входной двери она заметила небольшой квадратный дубовый стол в окружении стульев. Дальше – распахнутая настежь дверь в комнату, ранее идентифицированную ею как спальня. С противоположной стороны комнаты была плотно закрытая дверь, ведущая по ее предположению в другую спальню.
Она была больше чем уверена, что они находились в гостинице; она только не могла понять в какой. Раньше в центральной части Вашингтона было великое множество роскошных отелей, вполне способных послужить штаб-квартирой новой власти.

Но в какой бы гостинице они не находились, было совершенно очевидно, что ее хозяева здорово сэкономили на обстановке этого номера, которая была бы скромной, почти аскетичной в своей простоте, если бы не бар, как видно, служивший для Малдера источником особого наслаждения.

- Фокс, - Уполномоченный председатель быстро терял терпение, - Джулия ждет.

Малдер вернул на место крышку графина и обернулся, разведя руки в стороны:

- О, конечно, как можно заставлять Джулию ждать!

Растягивая слова, он приблизился и встал прямо перед нею.

Джулия настороженно следила за каждым его движением. Фирменная ухмылка, игравшая на его губах, изменилась, сделавшись более равнодушной и безжизненной. Он явно бросал ей вызов. По мере его приближения, она все больше вытягивалась в струнку и задирала подбородок, до тех пор, пока непокорный синий взгляд не скрестился с зеленым высокомерным с равным пылом. «Ну-ну, попробуй, меня так просто не запугать», - сказала ее приподнятая бровь.

Скривившая губы Малдера ухмылка стала шире.

- Итак, ты моя новая подстилка.

- Фокс! – сердито выдохнул его отец.

- Разве это не то, чем она является? Просто подстилка, проститутка...

Последнее слово, брошенное ей в лицо, обдало ее запахом виски.

- О, она красива, с этим я согласен...

Но все равно остается проституткой... Джулии словно дали под дых.

- Сынок, я просто желаю тебе счастья.

Малдер, скрипнув зубами, вперил в Курильщика раскаленный взгляд. Он промолчал, но Джулия почувствовала угрозу, исходящую от его напряженного тела.

- Если она тебе не нравится, я подыщу другую. Которая придется тебе по вкусу. Хотя, мне кажется, что она прекрасна, настоящее сокровище. Вы хорошо смотрелись бы вместе.

- В прошлый раз, Вы сказали то же самое, и посмотрите, к чему это привело.

Глаза Джулии невольно скользнули к шраму. Малдер вспыхнул под ее любопытным взглядом; прежде чем он успел что-нибудь сказать, она, опустив глаза долу, отвела взгляд. Осторожней, Джулия! Эмоции – враг здравомыслия!

- Она считает меня омерзительным. Не так ли, Джулия?

Влажные глаза Джулии поднялись к его лицу. Нет, не так. Наоборот, он был тем, кого она видела в своих снах, о ком мечтала.

Малдер задохнулся, увидев явное желание, написанное на ее лице. Она была уверена, что ни одна из ее предшественниц не смотрела на него так.

- Вот и славно, - пробормотал его отец, затягиваясь новой сигаретой, - кажется, Фокс, мы столкнулись с настоящей любовью. Теперь, я, пожалуй, оставлю вас наедине. Наслаждайтесь.

И с самодовольной улыбкой он вышел из комнаты...