Но она была в порядке, пока он не приблизился. Один взгляд в находящиеся в нескольких дюймах от ее лица глаза, и она едва не выдала себя. Он все еще рассматривал ее; она видела, что разбудила в нем естественное любопытство. Его зубы прикусили нижнюю губу, а глаза сощурились, превратившись в щелки. Он раскусил бы ее, и скоро; она была в этом уверена.

Точно также, как и в том, что упадет в обморок, когда он, вплотную придвинувшись, начал кружить возле нее. Она облегченно выдохнула, избавившись от его цепкого пронизывающего взгляда, едва он скрылся у нее за спиной. Возможно, Малдер попался...

Он тяжело дышал ей в шею, колебля волосы, ниспадавшие меж ее лопаток. Она подскочила, ощутив теплую руку на своем полуобнаженном плече.

- Не двигайтесь.

«Он трогает меня, он трогает меня! – кричал внутренний голос Джулии, - Боже, всемилостивый! Дай мне сил пережить это!»

Необъяснимая дрожь, сродни дрожи предчувствия, прошла по ее телу, прямо перед тем, как вторая его рука, отодвинув в сторону волосы, коснулась ее затылка, и пальцы стали ощупывать шею в поисках шрифта Брайля истории ее прошлой жизни.
Его большой палец несколько раз надавил нежную кожу именно в тех местах, где она и ожидала. Грубо и решительно.
Он искал имплантант. Который все еще был там, правда, не совсем тот, что раньше... Упрощенная, глубоко внедренная, чтобы остаться неопределимой на ощупь, версия...

Врач в Дубьюке прекрасно справился с задачей по устранению едва видного шрама. Фактически все ее шрамы исчезли. Все, кроме одного, постоянно напоминающего о себе рубца. Самого болезненного, не заживающего, подаренного ей человеком, ощупывающим ее сейчас с мрачной целеустремленностью. Рубца от глубокой раны, нанесенной предательством...тем, чего она никогда бы от него не ожидала... Предательством ее, самого себя, всего, во что он когда-то верил...

Джулия замерла под его контактом, отсчитывая секунды до того мгновения, пока он не оставил ее, и тут же сожалея о потере теплоты его рук. Слава Богу, что он прекратил ее трогать. Она не знала, как долго сможет выдержать...

- Снимите платье.

- Я сказал, снимите платье. Или я сорву его с Вас.

Он способен причинить ей боль? Опасение заставило ее быстро поднести руки к плечам и распустить сначала один шелковый узел, потом другой... Несколько мгновений она так и стояла, скрещенными на груди руками придерживая платье. Потом, сделав глубокий вдох, позволила ему упасть на пол.

И немедленно услышала, как изменилось его дыхание, ставшее более тяжелым, медленным и затрудненным. Ее же, напротив, участилось, словно в попытке догнать и перегнать бешено колотящееся сердце.

«Господи, только бы он не начал снова меня трогать...» - взмолилась она.

Но всем и каждому было известно, что молитвы больше не помогали.

Хрустнув коленями, Малдер, ворча, присел позади нее на корточки. И, поняв что он искал, она внезапно успокоилась. Это также исчезло. В Санта-Фе, три месяца тому назад. Несмотря на то, что она видела только отражение в зеркале, ей было понятно: то была хорошая работа.

Проклятье, его руки снова касались ее. Одна, лежа на талии, другая, поглаживая место, где когда-то был Уроборус. Хирург заверил ее, что почти бесследно удалил татуировку; от операции осталась только маленькая, размером с гривенник, впадинка подогнутой кожи, которую он замаскировал под естественную ямочку.

В этой самой ямочке над ее правой ягодицей и задержался большой палец Малдера, прежде чем двинуться дальше. Она была уверена в исчезновении следов от татуировки так же, как и в незаметности имплантанта. И надеялась, что он примет вещи такими, как есть.

У нее закружилась голова от облегчения, когда она услышала, что он встает. Осмотр был окончен; все прошло на ура. Если бы она могла смеяться, то расхохоталась бы.

Но желание смеяться пропало, когда Малдер, снова оказавшись перед нею, опустился на колени.

Тот шрам на ее животе... Удалить его оказалось труднее, чем замаскировать выходное отверстие на спине. Потребовалось несколько операций в Портленде, штат Орегон, в прошлом августе. Она спешила, опасаясь, что ее обнаружат в этой импровизированной клинике, затерявшейся в окружающем хаосе. Хирург же твердил Джулии, что они работают так быстро, как могут, но: «Вы же знаете, как непросто удалять шрамы от хирургических швов?»...

При виде его длинных, загорелых пальцев на бледной коже своего живота, Джулия задохнулась. Ей не стоило смотреть. Спокойная незаинтересованность – вот правильная реакция. В конце концов, холодная голова – большое преимущество в любом сражении.

И не имело значения, что эти пальцы принадлежали единственному, оставшемуся в этом оскудевшем мире мужчине, чьи прикосновения обжигали ее кожу.

______________________________
Примечание переводчика:

Малдера настолько захватила игра гладких мускулов, вздрагивающих под его пальцами, что он совсем не обращал внимания на ее диверсию. Джулия видела, как от напряжения он прикусил зубами нижнюю губу, а его брови вздернулись в испуганном ожидании. Он был так уязвим, что имей она нож, Джулия немедленно прекратила бы эту пытку. Если бы только смогла...

Она попыталась представить нож в своей, дрожащей прямо над его головой, руке. Но увидела только нежность, с которой эта самая рука ерошит волосы, казалось только и ждавшие ее контакта...

Он почувствует, если она слегка пригладит завиток за его левым ухом? Завиток притягивал, и ее пальцы скользнули ближе...

Малдер вздохнул и замер, отвернувшись направо. Это все, что требовалось, чтобы Джулия опустила руку и вернула свое здравомыслие.

Он поднялся и, не удостоив ее взглядом, направился к запертой двери у нее за спиной. Прикрывшись скрещенными руками, она полуобернулась, следуя за ним с вопросом в глазах.

Выключив свет, он погрузил комнату в темноту, и открыл дверь. Мягкий жар изнутри его спальни осветил разочарование и печаль, которые он стремился скрыть от нее.

- Вы спите там, - произнес он, кивая на открытую дверь комнаты напротив. Это была спальня, которую она видела сразу по прибытии.

- Это – моя комната. Если Вам что-нибудь понадобится – стучите. Во всех остальных случаях – держитесь подальше... – и он в последний раз пронзил ее пристальным взглядом.

- Если Вы когда-нибудь войдете сюда без моего разрешения, я убью Вас.

Он хлопнул дверью, и Джулия услышала щелчок замка.

С трясущимися коленями, Джулия нагнулась и подняла платье, кое-как скрепив его непослушными пальцами. Потом выпрямилась и, высоко держа голову, направилась к открытой двери своей спальни.

Только благополучно закрыв за собой дверь, она позволила истощению одержать верх, и в изнеможении упала на кровать.

Почему он сделал это? Он хотел, чтобы она оказалась Скалли? Он тосковал по ней так же, как она по нему долгими одинокими ночами?

В темноте закрыв глаза, Джулия сдержала слезы. Она не станет плакать. Скалли никогда не плакала.

И, что еще более важно, Джулия никогда не плакала тоже...

- Скалли, ты должна больше отдыхать. Ты истощена.

Войдя в диспетчерскую, Фрохайк приблизился к ней, держа в руках чашку горячего кофе. Баерс и Лэнгли, после окончания в 4 утра их двенадцатичасового дежурства, отдыхали в комнате вниз по коридору. Она не знала и не хотела знать, где находился Крайчек, предполагая, что он, верно, ползает где-нибудь в извилистых ходах их пещерного бункера. Сеть разветвляющихся коридоров была настолько огромна, что иногда Скалли казалось, будто это было тем самым местом, где они с Малдером видели когда-то ряды бесконечных стеллажей таинственного архива; однако она так и не удосужилась спросить. Было неважно, находились ли они в том самом или каком-то другом месте... Значение имело только то, что покидать это место все еще было опасно...

- Мы ведь работаем посменно? Я должна нести вахту, - ответила она, с благодарным кивком, беря у него протянутую ей чашку.

Усевшись за стол напротив Скалли, Фрохайк начал перебирать лежащие перед ней распечатки.

- Ты просмотрела их раз сто. Диск был затерт, Скалли. Мы не смогли больше ничего найти.

Страницы перед нею были зачитаны до дыр, но она не собиралась сдаваться. Распечатка машинного кода с диска здесь и там содержала вкрапление букв обычного алфавита, словно кроссворд, в котором недоставало нескольких важных частей. Ей только нужно было сконцентрироваться.

Пчела mellifera scutellata...Часть шарады, сразу же ею разгаданная, научное название пчелы африканизированной медоносной. Она была уверена, что нули и единицы ниже содержали информацию о физиологии насекомого. Но их хаотичное нагромождение оставалось бессмысленным. По крайней мере, пока.

- Я найду ответы. Мне только нужно понять, где искать.

Ее голос затих, и она вспомнила, как сказала то же самое Малдеру в тот день, когда они впервые встретились. И она была упорно верна своим словам, даже если это означало пренебречь несколькими часами беспокойного сна.

Внезапно один из стоящих у дальней стены компьютеров пискнул, настойчиво призывая их принять входящее сообщение.

Стрелки преуспели в выполнении своего обещания создать не прослеживаемую сеть осведомителей и контактов с такими же как они людьми. Днем и ночью их компьютеры находились в режиме ожидания любых крох, просачивающейся с поверхности, полезной информации.

Заслышав звуковой сигнал, Скалли с Фрохайком обменялись быстрыми взглядами и бросились к компьютеру.

- Что это? – спросила она, склонившись к его плечу, когда он уселся за клавиатуру.

- Входящее видео, - кликнув мышкой, он открыл архив и запустил просмотр файла. – Мне кажется, это то, что тебе нужно, Скалли.

Зернистое видео было темным, но разобрать, что происходит все же оказалось достаточно легко. Съемки видимо проводились в сумерках, на улице, для освещения использовались несколько мощных прожекторов. Она не обвиняла тех, кто снимал это, но сама никогда не разрешила бы доставить в их бункер подобное свидетельство, хотя это было именно тем, о чем она просила Стрелков, говоря им про тело. Она хотела исследовать тело, но сейчас, один взгляд на него, заставил ее немедленно передумать.

При виде того, что лежало на столе у Скалли перехватило дыхание. Она уже видела это... в морге... штата Мэриленд. Плоть была почти совершенно прозрачна. Корчащийся внутри паразит заставлял кожу выпирать то там, то здесь. Это были последствия заражения черным маслом... Малдер рассказывал, что видел много таких тел на корабле в Антарктиде.

Осознав, что они являлись свидетелями рождения этого существа, Скалли вздрогнула в отвращении. Уголком глаз она видела, что Фрохайк сглотнул и отвернулся.

После нескольких секунд борьбы, существо разорвало кожу жертвы, вывернув наружу пористые кости крошащихся ребер. Новорожденный выполз наружу, и с монитора до них донесся его отвратительный торжествующий визг. «Не дайте ему уйти!»

Скалли сразу поняла, что этой команды можно было и не давать. Отвратительное новорожденное существо было комком спутанных членов. Правую сторону головы украшал единичный черный глаз, тогда как слева находился в три раза больший по размеру составной, фасеточный, что вкупе с недоразвитыми крыльями сказало Скалли об обрекающей существо на смерть кросс-мутации.

«Странно, - думала Скалли, - этого не должно было случиться». Но, так или иначе, инопланетная ДНК сплелась с ДНК насекомого, создав существо, не способное даже до конца вылупиться из своего хозяина.

Через несколько секунд люди, державшиеся на приличном расстоянии, приблизились, и оператор, стабилизировав камеру, взял крупный план.

«Стойте!» - человек, являющийся лидером, судя по реакции остальных на его команду, заслышав которую они замерли, кто где стоял, подошел и ткнул существо винтовкой. В ответ новорожденный всхлипнул от боли, безуспешно пытаясь подобрать свои члены в некоем подобии скоординированного движения.

Через минуту он умер. Командир приказал остальным сжечь труп и видео резко оборвалось.

Скалли почувствовала, что еще одна часть паззла встала на место. Она посмотрела на Фрохайка и он с пониманием встретил ее взгляд.

- Он никогда не хотел, чтобы они преуспели, - удивленно вздохнула она, и легкая улыбка удовлетворения расцвела на ее лице