JMR1121: Наша работа здесь закончена. Доброй ночи, агенты.
(JMR1121 покинул Чат-комнату.)
Скалли сидела, застыв на месте. Она чувствовала себя подростком, которого поймали за курением.
TrstNo1: Скалли?
В ушах отдавалось биение сердца.
TrstNo1: Мне лишь нужно знать, что с тобой все в порядке.
TrstNo1: Если ты здесь, если это действительно ты, пожалуйста, скажи что-нибудь.
Скалли медленно сделала глубокий вдох.
- Я в порядке, Малдер, - напечатала она.
TrstNo1: Ага, это ТЫ.
TrstNo1: Когда вернешься домой?
Дом. Слово показалось ей странно незнакомым.
- Не знаю, - напечатала она, - здесь все еще есть работа, требующая завершения. Теперь у нас есть информация, но нам нужно решить, как ее лучше всего использовать.
TrstNo1: Лэнгли сказал, что та девушка уже со многим разобралась.
Скалли повернулась к Мине, успев заметить, как та быстро отвернулась и погрузилась в какие то анализы.
- Не знаю, о чем ты, Малдер. Сначала я должна все проверить сама.
TrstNo1: Скалли, что произошло? Они сказали, что ты уходила.
- Мы, просто – я попала в небольшую неприятность, но сейчас я в порядке.
TrstNo1: Лэгли сказал, что на тебя напали, Скалли, как ты можешь быть в порядке?
- Люциус меня спас. – Она с горечью улыбнулась и добавила, - прямо как я тебя, все время.
TrstNo1: Очень смешно. Скалли, я хочу, чтобы ты сейчас же вернулась домой. Они тебя отпустят, они сами так сказали.
- Малдер, они не держат меня силой, я остаюсь здесь по собственной воле.

Ночь жила миллионом звуков. Скалли пробиралась через таинственный лес нерешительно но без страха. Если не считать легкого трепета и того, что она сильно вспотела, чувствовала себя Скалли потрясающе. Ей вспомнились слова Мисси о Буддизме и об идее Нирваны, как о состоянии абсолютного спокойствия, единения с вселенной.
Она почувствовала себя так, словно была частью Земли, живой и дышащей, связанной с другими дышащими и живыми частями леса.
За исключением одного существа.

- Говорю тебе, Мина, это единственный путь.
- Но почему? Она сейчас так близка!
Люциус потер подбородок. Его личные надежды противоречили убеждениям, которых он строго придерживался, он дошел уже до той точки, где хотелось закричать, не сдерживаясь и позволить себя поглотить страсти, обладающей уже почти ощутимой физической силой.
И то, что дочь полностью переменила свое мнение, насчет превращения Даны, лишь способствовало укреплению его решения.
- Потому что Дана не сама *решила* быть так близко, Мина и любой выбор, который она может сейчас сделать не будет действительно ее. Это реакция на кормление.
Люциус вздохнул и положил руку Мине на плечо.
- Мина, я не хочу, чтобы она покидала нас так же сильно, как и ты. Но если Дана останется теперь, после всего что произошло, не думаю, что смогу устоять перед таким соблазном.
И после всего что произошло, после Ники - я не могу так с ней поступить. И не буду этого делать. Возможно, она изменит свое мнение позднее. Но я не хочу ее заставлять.
Мина безмолвно кивнула, в ее темных глазах светилось понимание.
- Тогда у тебя мало времени. Что ты собираешься делать?
Люциус протянул руку к шкафу, который стоял у Мины за спиной и достал оттуда маленькую стеклянную бутылочку.
- Единственное, что я могу сделать. Верное решение. Отправлю ее домой.
И в этот момент на пороге возникла Скалли, с остекленевшим взглядом. Мине хватило секунды, чтобы узнать этот отчаянный взгляд – голод в глазах Скалли. Мина тут же почувствовала стыд за свои эгоистичные мысли по отношению к Дане. Эффект от кормления был ужасающе явным.
Дана Скалли в дверном проеме была существом нужды, далеким от той Даны, перед которой Мина так преклонялась. Девушка сжала руку отца в жесте успокоения.
- Позволь мне попрощаться, - прошептала она.
Он кивнул, и Мина подошла к Скалли, которая глядела на них стеклянными глазами. Дыхание ее было тяжелым, а кожа блестела от пота.
- Дана? - начала Мина легким тоном. - Вот ты где! Люциус искал тебя!
Глаза Скалли раскрылись шире, и она повернулась к Люциусу с многообещающим и хищным взглядом.
- Я тоже тебя искала, - прошептала она тихо.
У Люциуса чуть ноги не подкосились, когда хриплая песня ее голоса проникла в его голову. Он видел такую реакцию прежде, но сам никогда не испытывал ничего подобного.
Голод до последнего кормления принял явную сексуальную окраску. Люциус тяжело сглотнул. В горле внезапно пересохло.
- Ну, э, - произнес он надтреснувшим голосом, - вот он я, - предложил чуть стесненно Люциус.
Дана почти проплыла к нему, глаза ее не отрывались от его глаз. Когда она оказалась в метре от него, то замерла, останавливая на нем голодный взгляд и облизывая губы.
- Мы можем куда-нибудь пойти поговорить? Я, правда, хочу... поговорить.
Мина на секунду отвернулась в смущении. Дана говорила одно, но язык тела и интонация кричали о совсем другом. Мина заговорила, хотя Скалли не подала виду, что заметила ее присутствие.
- На самом деле, Дана, мы собирались отметить твой успех. Результаты, полученные от твоих друзей, оказались поразительными. Нечто такое, чего я бы сама не смогла обнаружить с нашими ограниченными ресурсами.
Мина бросила на отца выразительный и понуждающий взгляд.

В пятый раз за эту пятницу Малдер посмотрел на наручные часы, а потом сверился с часами на своем столе. Его стол, часы Скалли, угрюмо осознал он.
Малдер бросил мимолетный взгляд на папки, лежащие на столе.
Ни одна из них не могла бы разбудить в нем интерес, даже будь Скалли здесь.
По какой то странной причине он пересек черту, что их разделяла. Приблизился к незнакомой ему роли скептика. Первые три дела были явными пустышками, а остальные два как он подозревал, были порождены измученными умами каких то явно больных личностей.
Он снова взглянул на часы. 1:00. Уже четыре часа как он должен был уйти. Потворство Скиннера в этом деле было как благословением, так и проклятьем. Он позволил Малдеру управлять расследованием из подвального кабинета, не требуя работать над другими делами. Но был тверд в своих инструкциях, что Малдер остается в Штаб-квартире Вашингтона.