Малдер, ворча себе что-то под нос, нервно расхаживал из угла в угол.
Широким шагом он подошел к столу, туда, где Ленгли и Байерс нервничая, глядели через плечо Фрохики в экран монитора.
- Скажи ей... скажи, что мы больше ничего не сообщим, пока я не увижу на экране доказательство присутствия Скалли и того, что с ней все нормально.
Малдер переминался с ноги на ногу, наблюдая за тем, как Фрохики печатает слова и нажимает на клавишу, отправляя сообщение в чат.
Прошло несколько секунд, прежде чем пришел ответ.
- Дерьмо, - воскликнул Малдер, - Она вышла наружу? И что это, черт возьми, должно значить?
- Может быть, она просто вышла? - предположил Лэнгли.
Малдер и двое других Стрелка посмотрели на него с неодобрением.
Лэнгли безмолвно вернулся к компьютеру и продолжил попытки отследить местоположение их собеседницы.
Малдер, качая головой, продолжил мерить комнату шагами.
- Не нравится мне все это, здесь что-то не то. Если б она работала над этим в течение нескольких дней, то не ушла бы сейчас просто так.
Он потер в задумчивости подбородок.
- Ну ладно, скажи ей, что я тут, читаю эту чушь и если ей нужно исследование, то мне нужна правда.
Фрохики сел, и стал набивать текст почти с той же скоростью, с какой говорил Малдер.
Спустя несколько секунд на экране возник ответ.
- Я так и решила, что вы тут, агент Малдер. По словам Скалли ваши друзья хакеры – не любители жесткой игры…
- Жаль, что у меня не было возможности встретиться с вами. Дана много говорила о вас.
Малдер издал странный звук и протиснулся к клавиатуре.
- Я достаточно наслушался этого дерьма, - пробормотал он, печатая с раздраженным видом.
- Поменьше болтовни, где, черт возьми, Скалли??
Малдер остался на месте, вглядываясь в экран.
- Извините, агент Малдер, но вся правда заключается в том, что в данный момент я этого не знаю. Мой отец, Люциус, отправился ее искать вскоре, после того как мы узнали, что она пропала.
Малдер склонился к клавиатуре, чтобы начать печатать, и Фрохики встал со стула, жестом предложив ему занять свое место. Байерс вскинул брови, когда Фрохики встал рядом с Малдером, но Мелвин только пожал плечами и вернул свое внимание обратно к монитору.
- Так она сбежала? - напечатал Малдер.
- Я так не думаю, - ответила Мина, - за то короткое время пока мы были вместе, я прониклась уважением к вашей напарнице. Я искренне верю, что она очень хочет нам помочь, и все понимает.
Когда Малдер прочел эти слова, его затрудненное от злобы дыхание чуть успокоилось. Уронив голову на руки, он сделал паузу, чтобы подумать. Хоть Малдеру это и не нравилось, но он знал, что сказанное Миной было правдой. Скалли не из тех, кто оставит в беде нуждающегося. И эта ее черта обычно восхищала его.
Это было одной из крошечных частей сложной головоломки, которой была его напарница. Она была загадкой, которую как ему казалось, он почти собрал, спустя столько лет. Оставалось соединить лишь несколько кусочков, и он по глупости обманул себя, поверив, что времени на это у него в избытке. Что Скалли была его, чтобы он успел собрать эту головоломку.
- Малдер?
Осторожное вмешательство Байерса вернуло Малдера от его размышлений. Он снова начал печатать.
- Так если она не сбежала, то где тогда? Она в опасности??
На этот раз ответ пришел быстрее, словно Мина ожидала вопроса.
- Повторяю, я действительно этого не знаю. Сомневаюсь, мой отец делает все, чтобы ей ничего не угрожало. Не думаю, что она в опасности.
Малдер зло фыркнул.

Мина ничего не сказала. Отец благородно назвал Ники "их" ошибкой. Но Мина сердцем чувствовала, что она несет всю вину за произошедшее, и осознавала ранящую мудрость слов Люциуса. Нет, Дана не умрет, расплачиваясь за ее непредусмотрительность. Мина начала готовить Дану для переливания. Установив пакеты с плазмой, она протерла руку Скалли ваткой, ища наиболее подходящую вену. На мгновение Мина ощутила, как исследует слабый пульс под мертвенно-бледной кожей, она тут же почувствовала вкус голода, ее естество среагировало на соблазн крови, текущей по этим венам.
- Мина? – она вздрогнула от предупреждающего взгляда отца, и продолжила процедуру, собранная и внимательная. Игла верно вошла в вену. Скалли, почти неподвижная в течение всей процедуры, и теперь лежала безжизненно.
Ее поверхностное дыхание было прервано серией стонов и вздохов.
Пальцы Скалли судорожно дернулись, и Мина обернулась к отцу.
- Плазма укрепит ее, восстановит кровообращение, но я не знаю, как сильно она уже пострадала. Я понимаю, что... кормление помогло ей дожить до этого момента, но последствия еще не прошли. Шок... другие осложнения. Она еще не вышла из леса.
И словно в подтверждение слов Мины, Скалли выбрала именно этот момент, чтобы забиться в припадке, дрожь сотрясала ее конечности, и она издала жуткий задыхающийся звук.
- И что ты предлагаешь? - спросил Люциус, - чтобы я продолжил ее кормление и дальше? - в голосе его слышалось абсолютное неверие.
Мина отвернулась к Дане и взглянула на нее с нежностью, откинув волосы с лица, нежно взяв ее за руку и разгладив одеяло, которым она была укрыта.
Ответ Мины прозвучал чуть громче, чем шепот.
- Если ты уверен в том, что она выдержит инверсию, тогда от еще одного небольшого кормления хуже ей не станет. В ее нынешнем состоянии оно только поможет.
- Мне это не нравится, Мина, - ответил Люциус. - Это все больше становится похоже на ситуацию с Ники. Я не желаю ей такого, понимаешь?
Мина повернулась к нему.
- Думаешь, я этого хочу?? Что я могу обо всем этом думать кроме как пытаться понять, сколько здесь моей вины? она пострадала из-за меня? Мы начнем прямо сейчас, но мне надо знать, не бесполезно ли это. Что она выживет, даже если для нас она окажется потеряна.

Легкое забытье Скалли оказалось вновь прервано жестокими судорогами. Люциус нежно придержал ее до тех пор, пока спазмы не прекратились. Он сделал глубокий вдох, изучая черты лица женщины, что так резко вошла в его жизнь, словно нежданный подарок судьбы.
Он слабо улыбнулся, вызывая в памяти первый раз, когда ему повезло с ней поговорить.
Люциус был мгновенно поражен ее сдержанным чувством юмора и нечеловеческой терпимостью к своему непереносимому напарнику. Почти так же мгновенно, как началось их взаимное влечение. Он сделал глубокий вдох медленно и с трудом. Времени отвлекаться не было, Люциус должен был сконцентрироваться.
С удивлением он обнаружил, что во время его размышлений Скалли вложила свою ладонь в его. Люциус пожал ее, крепко и нежно, их пальцы переплелись. Он неохотно разорвал пожатие, и уверенным движением открыл рану, что сулила будущее для Скалли. И почти тот час же Люциус повторно поднес свою руку к ее рту. Сдерживая дрожь от удовольствия, Хартвелл удивлялся тому, как ее кормление может быть таким жадным и в то же время до боли приятным.
И вновь прикосновение ее теплых влажных губ к его кисти показалось ему более эротичным, чем, что-либо еще. Люциус почувствовал, как тело его стало заполнять покалывающее тепло желания. Было бы так просто позволить ей пить и дальше, напоить ее. Разбудить в ней новые аппетиты. Научить ее их путям в вечности ночи. Она бы осталась здесь с ним, и они всегда были бы вместе.
- Люциус... - как и прежде, из забытья его вырвал голос давнего друга.
Мина тактично решила отправить Лэнса, проверить как там Люциус, давая отцу видимость уединенности.
Не отнимая руку от доставляющих мучительное удовольствие губ Скалли, Люциус встретил своего друга виноватым и умоляющим взглядом.
- Люциус, ты себе пообещал. Ты ведь не хочешь получить ее таким образом. Тебе нужно прекратить кормление сейчас, или потом сам себя возненавидишь. Она может возненавидеть тебя за это. Хочешь рискнуть?
Хартвелл едва ли не в трансе посмотрел со смущением на Лэнса. Люциус отвернулся обратно к источнику своей сладострастной агонии. Казалось, что до него медленно доходят слова друга. Тихо вздохнув, он отнял руку ото рта Даны.
Губы Скалли были еще влажными от его собственной крови, тихим хныканьем она выразила свое недовольство против невидимых сил, прервавших ее трапезу.
После краткого осмотра своей руки Люциус выпрямился, поворачиваясь лицом к Лэнсу с хмурым взглядом. Поняв, что его посещение подошло к концу, Лэнс быстро вышел, давая Люциусу побыть еще немного наедине с все еще протестующей фигурой на кровати.

- Боюсь, что для того, чтобы эта рана прошла, потребуется чуть больше времени. Ники использовал "исангинарию" специальное средство для кровопускания. По причинам, которых я понять не в состоянии, раны, наносимые этим оружием, заживают гораздо дольше.
То ли так оно и было, то ли ей показалось, но Скалли смогла почти почувствовать, как сердцебиение Мины участилось.
Мина продолжила.
- Эти вещи есть только у старейших из нас, можешь назвать это артефактами, оставшимися старых времен. Когда еще можно было иметь раба.
Слово показалось Скалли странно знакомым, и она невольно задрожала.
- Давным-давно, еще до нас, и даже до Люциуса, были люди, которым оставляли жизнь, чтобы продать потом хозяину вампиру. Их держали как еду, одни становились куртизанками, другие играли роль рабочих, они были немногим больше, чем рабами, это было ужасное существование. По мне смерть была лучшим исходом.
Скалли осталась молчать, видно было, что тема эта очень тяжела для Мины.
- Люциус объяснил мне все, так чтобы я знала и никогда не забывала. Мы все в равной мере способны на ужасные вещи, среди вас есть такие же монстры.
Я благодарна Люциусу за то, что он спас меня. И не виню его, это было необходимо для моего выживания. Но я никогда не забуду, никогда не смогу забыть тех нелюдей, из-за которых ему пришлось это сделать.
В подтверждение своих слов, Мина подняла руку, татуировка в виде номера была свидетельством того, где она побывала.
Скалли открыла рот, чтобы заговорить, но промолчала.
Не на что было сослаться, и не существовало подходящих сравнений, чтобы понять, сколько всего перенесла Мина за свою жизнь.