Глава четвертая

У дома Скалли яблоку негде было упасть. Вокруг подъезда собралась целая толпа телевизионщиков, опутанных проводами и с камерами наперевес. Едва подтянулись последние опоздавшие, вдруг словно из-под земли появились федералы и растолкали всех, чтобы очистить дорогу для Малдера и Скалли.
Меня не было в числе этих неудачников. Я преспокойно сидел у себя в трейлере и настраивал свою новую игрушку — мини-видеокамеру.
Припарковавшись невдалеке от дома Скалли, Хэл отвалил куда-то на целый день, сказав, что вернется утром вместе с Блэттом. Так что компанию в трейлере мне составляли лишь атрибуты моего нечестивого ремесла, и я лениво посасывал кофе, заправляясь горючим для предстоящего вечера.
Смит помог мне установить камеры наблюдения на крыше здания напротив. Мы обнаружили трещину в козырьке над окном скаллиной спальни, а также щель в оконной раме ванной комнаты. Сквозь эти прорехи можно было следить за тем, что делается внутри. Только вот для гостиной мы ничего не придумали, так что, когда агенты вошли туда, пришлось положиться только на прослушивающее устройство да на собственное воображение. Уймитесь, я в курсе, что все это противозаконно и добытые таким образом кадры в телеэфир никто не пустит. Просто маленькая разведка на местности, чтобы не упускать жертву из виду.
Я услышал, как закрылась дверь и Скалли заговорила:
— Малдер, ты все-таки что-то натворил?
— Слушай, тебе не надоело?..
— Не надоело! Какого черта за нами гоняется пресса?
— Вообще-то, когда мы со Скиннером подъехали к заводу, репортеры уже были там. Доул нашел благодарную аудиторию для своего спектакля.
Она примолкла, очевидно, силясь вспомнить. После такой травмы неудивительно, что у девушки нелады с памятью.
— Теперь припоминаю… — она помедлила, — и они… видели… всё?
Под этим «всё» явно крылось очень многое.
— Ну, в общем и целом… К примеру, пока тебя осматривали врачи из «Скорой»… я взял пистолет Доула и э… осквернил его тело, — Малдер перевел дух.
— Что ты сделал?! — изумленно переспросила она.
— Да яйца ему отстрелил. Разумеется, пресса подняла жуткий вой по этому поводу. Поэтому Скиннер решил ненадолго развести нас с тобой по углам, пока все не уляжется. Но раз не улеглось, тогда неплохо бы нам вообще уйти в тень на пару дней. Я уверен, скоро в этом городе появится добрый человек, который примет на себя тяжкое бремя нашей с тобой популярности.
— Зачем ты это сделал? — прошептала она.
Я не думал, что он ответит, но он проговорил так же тихо:
— Наверное, у меня просто сдали нервы.
Потом не было слышно ничего, кроме их дыхания — его, частого и поверхностного, словно он только что бежал сломя голову, и ее, глубокого и ритмичного, как будто она старалась отдышаться.
Я услышал скрип сиденья — он подсел к ней.
— Скалли, ты не хочешь спать? А может, поешь чего-нибудь?
— Нет, сначала я хочу в ванну. Я вся грязная.
Какие слова, бог ты мой! Не соврала ли уж наша девочка, когда сказала, что Доул ее не трогал?.. Нет, Скалли, ты определенно не пионерка.