День у Уэйлине начинался рано, ведь более ста человек, живущих и работающих в замке, нужно было кормить и одевать, их раны и болезни лечить, детей обучать, старикам обеспечивать должный уход, а все помещения содержать в чистоте. Еще не забрезжил рассвет, а молочный скот уже подоили, овец выпустили на пастбище, и рыбацкие лодки отплыли в море от крохотного деревенского причала. На кухне разжигали огромные печи для приготовления первой из многочисленных дневных трапез; в церкви возносили молитвы, выслушивали исповеди и зажигали свечи, прося святых о помощи; ткацкие станки и прялки начинали свою работу, издавая устойчивый, размеренный гул. В Уэйлине не оставалось места для праздности и лени.

Кэтрин и сама привыкла вставать до рассвета. Она была правой рукой Уолтера во многих делах, и когда он отсутствовал, становилась полноправным представителем его воли. Как хозяйка дома Кэтрин несла ответственность за весь двор: гостей, придворных, слуг, стражу, рыцарей и членов семьи, но при этом старалась активно участвовать в жизни своих детей, присутствуя на тренировках Гарри и следя за уроками Анны Роуз. У нее оставались и свободные часы, когда она могла заняться своими собственными делами, однако гораздо больше ей нравилось проводить время с мужем, наслаждаясь его компанией, или же собирать всю семью вместе ради Уолтера, который нежно любил детей и ненавидел расставаться с ними.

Кэтрин была слишком слаба, чтобы вставать, и поэтому четыре дня пролежала в постели, прислушиваясь к окружающим ее звукам, свидетельствующим о том, что вокруг нее кипит работа. Оставшись наедине со своими мыслями, она поневоле предавалась воспоминаниям, скучая по привычному и успокаивающему присутствию своего мужа, по любознательности Анны Роуз и жизнерадостности Гарри. Ей не хватало возможности поговорить на родном языке с Мэлом Фоалоном, который часто напевал для нее песни ее родины. Она жаждала вновь услышать шутки и рассказы давно знавших друг друга людей, а не незнакомцев.

И хотя Кэтрин знала, что думать об этом грешно, она особенно остро скучала по прикосновениям Уолтера, его нежным поцелуям, взгляду, наполненному страстью. Они всегда наслаждались друг другом, что, как ей было известно, шокировало их исповедника, однако Кэтрин упорно отказывалась признавать грехом удовольствия от занятий любовью со своим мужем.

И вот теперь она сполна наказана за свое сладострастие – смерть ее малышей была только началом. Бедные невинные младенцы умерли из-за похотливой натуры их матери. И Уолтер погиб, потому что она заманила его в постель, когда ему надлежало готовиться к битве. Кэтрин прикрыла глаза рукой и обронила пару слезинок, проклиная слабость своей грешной плоти. Больше подобного не случится, сказала она себе. Отныне ее тело станет всего лишь сосудом, предназначенным для того, чтобы дать жизнь этому ребенку, которому она посвятит себя до конца своих дней. Ни один мужчина не займет место Уолтера в ее сердце…

… даже милый Уильям с его добрым взглядом…

Кэтрин судорожно вздохнула и поспешно вытерла глаза. Наверняка дьявол сидел у нее на плече и нашептал ей эту крамольную мысль. Позже ей обязательно нужно будет исповедаться брату Майклу и умолять об отпущении грехов.

Милли уговаривала ее не вставать, пока она не принесет завтрак, но Кэтрин не могла больше ждать. В конце концов ей надоело лежать, и откинув одеяло, она резко села на постели. На негнущихся и неустойчивых ногах Кэтрин медленно поднялась, и ее незатянувшиеся раны немедленно воспротивились этому движению, отчего у нее появился соблазн лечь обратно и позволить Милли снова заботиться о себе. Нет, подумала она, решительно превозмогая минутную слабость. Это епитимья, которую я вполне заслуживаю. Осторожно сняв ночную рубашку, Кэтрин потянулась за сорочкой и в этом момент услышала звук открываемой двери.

- Я должна что-то делать, Милли, иначе сойду с ума. – Пока служанка помогала ей одеваться, Кэтрин добавила: – Я не привыкла к безделью, особенно когда все вокруг трудятся. Если у Уильяма есть для меня какая-нибудь работа, я буду рада помочь. Я могу вести счета, присматривать за детьми, чистить серебро…

- Вы здесь гость, леди Кэтрин, вам следует отдыхать и набираться сил. Уверена, что если бы милорд желал, чтобы вы работали, он бы сообщил об этом мне или Маргарет.

- Я отличная швея, может быть, требуется что-нибудь пошить?

Милли помедлила с ответом.

– Вообще-то, для алтаря часовни нужно новое покрытие. Милорд хочет, чтобы его закончили к Рождеству, но времени остается мало. Вам приходилось заниматься тонкой вышивкой?

- Да.

- Тогда, возможно, Маргарет не станет возражать.

- Я буду очень рада помочь, - с облегчением произнесла Кэтрин. Теперь-то уж точно никто не посмеет назвать ее лентяйкой, живущей за чужой счет.

Маргарет слегка удивилась подобной просьбе со стороны Кэтрин, но, тем не менее, отвела ее в одну из главных комнат к остальным швеям. Белое покрытие для алтаря уже подрубили по краям, и теперь его требовалось расшить красными и золотыми нитями.

– В связи с уборкой урожая, - начала объяснять Маргарет, - у нас не было достаточно времени для этой работы. Алтарь оставался без покрытия в течение пяти лет и мог бы простоять без него и еще дольше… однако если вы твердо намерены взяться за дело, мы не откажемся от помощи.

Кэтрин внимательно осмотрел огромный кусок полотна и спросила:

– Какой узор вы бы предпочли?

- Неважно, главное, чтобы на него не ушло слишком много ниток – их довольно трудно достать.

Кэтрин провела рукой по ткани, мысленно уже представляя себе будущий рисунок.

– По-моему, стоит использовать больше цветов – например, голубой, темно-зеленый, может быть, черный.

- Все необходимые материалы в вашем полном распоряжении. – С этими словами Маргарет передала Кэтрин свою корзинку для шитья. – Честно говоря, я рада избавиться от необходимости заниматься этим самой. Наша кухарка родила двойню, так что шитья нам и так хватает – не говоря уже о вашем малыше. Я подыщу подходящую одежду и для него.

- Спасибо, – со вздохом ответила Кэтрин, вспомнив оставшуюся дома корзину с детскими вещами, воспользоваться которыми ей уже не придется.

- Если я вам понадоблюсь, пошлите за мной одну из девушек. Я буду на кухне, - Маргарет поспешила прочь, и Кэтрин начала перебирать нитки в поисках нужных цветов. Что ж, пусть она и не занималась государственными делами, но, по крайней мере, делала что-то полезное.

Три другие женщины молча шили, в то время как четвертая читала им отрывок из Евангелия от Марка. Она постоянно спотыкалась на латинских фразах, и Кэтрин невольно задалась вопросом, а понимают ли ее остальные слушательницы. Сама Кэтрин довольно хорошо знала латынь, так как учила ее вместе с братьями, и поэтому бессознательно бормотала исправления и перевод неправильно произнесенных слов.

Комната была хорошо освещена, а иголка оказалась довольно острой, так что вскоре Кэтрин уже начала расшивать угол золотыми нитками, надеясь про себя, что Уильям… то есть… жители Уэйлина по достоинству оценят ее мастерство.

- До сих пор обо мне хорошо заботились, - ответила Кэтрин.

- Милорд Уильям, надо полагать, - вставила чтица, отчего две другие девушки захихикали, а четвертая бросила на них неодобрительный взгляд.

- Он проводит ночи в ваших покоях, - невозмутимо продолжила чтица. – Об этом все вокруг знают. А вы быстро меняете мужчин, не так ли?

Кэтрин судорожно сжала иглу, но, вспомнив, что они весьма дороги, усилием воли заставила себя ослабить захват.

– Уильям просто старается сделать так, чтобы я чувствовала себя комфортно. К тому же мы с ним не остаемся наедине – с нами в комнате находится Милли.

- По мнению этой бедной девочки, он почти что святой и не способен на дурные поступки. Как будто Уильям когда-нибудь обратит на нее внимание, особенно теперь, когда он попал под ваши чары.

- Хватит, Мод, - устало произнесла четвертая девушка. – Может, тебе стоит заниматься овцами, раз уж ты ведешь себя как коза в охоте.

Отпихнув в сторону тяжелую Библию, чтица выскочила за дверь, и ее хихикающие подружки поспешили следом. Четвертая девушка посмотрела на Кэтрин и улыбнулась.

– Я приношу свои извинения за их поведение, ваше величество. Мод частенько забывает свое место.

- Я вовсе не хотела внести сумятицу в жизнь этого двора.

- Разумеется, не хотели. Если милорд и решит снова жениться, он никогда не выберет себе новую жену из числа своих людей. Так что самое большее, на что может рассчитывать Мод – это пара-тройка незаконнорожденных детей. Кстати, меня зовут Элизабет.

- Очень приятно. А у милорда много незаконнорожденных детей?

Элизабет покачала головой.

– Насколько мне известно, ни одного, потому что если бы они были, он бы наверняка их признал. Впрочем, он ведь мужчина, а его жена умерла много лет назад, так что это лишь вопрос времени - ему нужен наследник.

О, да. Все всегда сводится именно к этому. Вслух же Кэтрин спросила:

– А вы не знаете, у него есть кто-нибудь на примете? Я имею в виду новую жену.

- Он долго отсутствовал, миледи. Маргарет не говорит ничего конкретного по этому поводу, а раз он не посвятил в свои планы даже ее, то остальным остается только гадать. Если бы у ФитцДжеймса была дочь, то она вполне могла бы стать следующей женой Уильяма, но раз уж ее нет… Но вы и так все это знаете.

- Я осведомлена о его положении, - сухо ответила Кэтрин, и Элизабет рассмеялась.

- Полагаю, ФитцДжеймс сделал милорда своим наследником, потому что у него нет собственного сына. Хотя ходят слухи…

- Простите, что перебиваю, но вы сказали, Уильям наследник ФитцДжеймса?

- Да. Он унаследует всю собственность семьи ФитцДжеймса, и я полагаю… о, боже, все завоеванные территории. Прошу прощения, миледи, я думала, вы знаете, вернее, решила, что знаете – Ангрию тоже.

Кэтрин опустила иглу и, пробормотав:

– Я… простите, - отложила тяжелую ткань в сторону и поднялась на ноги. Элизабет мгновенно оказалась рядом.

- Пожалуйста, миледи, остановитесь и подумайте как следует…

- Здесь не о чем думать. Прошу прощения. – Ей нужно уйти подальше отсюда и даже от этой доброй девушки. Кэтрин поспешила к выходу из замка, спрятавшись, когда по пути ей встретился Уильям, куда-то направлявшийся вместе со своими друзьями. Она не могла взглянуть ему в глаза, потому что его вид теперь причинял ей лишь боль, тогда как еще совсем недавно Кэтрин с такой нежностью думала о нем.

Она направилась вдоль реки к морю и довольно долго прогуливалась по берегу, пребывая в полнейшем смятении и не зная, что ей делать дальше.

Только в одном Кэтрин была абсолютно уверена – Уильям лгал ей. Вероятно, он планировал использовать ее, или, возможно, даже Анну Роуз, чтобы занять трон Ангрии. Завоевать лояльность и преданность людей можно женившись на вдове или дочери бывшего короля, при условии, что у того не осталось сыновей, способных помешать этим честолюбивым замыслам. Кэтрин была невыносима сама мысль о том, что, возможно, случилось с Гарри, но этот ребенок…

Кэтрин сложила руки на животе. Если у нее родится сын, он сможет унаследовать трон своего отца и стать следующим правителем Ангрии. Когда ФитцДжеймс умрет – от старости или в битве – к Уильяму перейдут все его владения. Она могла бы убедить Уильяма – Кэтрин готова была пожертвовать собой – и если ей не удастся родить ему сына, родословная Уолтера не прервется.

Я должна любой ценой соблазнить его, подумал она. Анна Роуз к этому времени уже достигла Ирландии, и мой отец найдет ей хорошего мужа, чтобы защитить ее от ФитцДжеймса. Теперь все зависит от меня. Я должна. Ради Уолтера.

- Иду. – Она приняла предложенную слугой руку, и он повел ее обратно в замок, а точнее в больничное крыло.

- Вот вы где, - воскликнула Маргарет, обеспокоенно хмурясь. – А я уж испугалась, что вы ушли из замка, чтобы родить ребенка на природе.

- Со мной все в порядке. Что случилось?

- У нас гость. Пойдемте со мной. – Они направились в дальний конец длинного узкого коридора, где лежал так хорошо знакомый Кэтрин и более того – любимый ею - человек.

- Гарри, - прошептала она, беря его за руку и опускаясь на колени рядом с его койкой.

Юноша слабо улыбнулся матери. Несмотря на слой грязи, покрывавший его лицо, он казался неестественно бледным, и Кэтрин заметила у него раны, которые были обработаны далеко не лучшим образом.

– Матушка, я видел, что этот монстр сделал с вами. Я последовал за вами сюда.

Она нежно поцеловала его руку.

– Теперь ты в безопасности, Гарри, мальчик мой. – Кэтрин отложила в сторону меч и начала снимать с него кольчугу. – Маргарет, мне понадобятся свежие повязки.

- Я уже послала за ними, а также за лекарствами, вином и едой.

- Благодарю вас. Я позабочусь о тебе, Гарри.

- Матушка, я потерпел неудачу – не смог защитить отца, их было слишком много.

- Я знаю, дорогой, я знаю. Ты все сделал правильно – главное, что ты выжил и сумел добраться сюда. А теперь я собираюсь позаботиться о тебе.

- Где Анна Роуз?

- Я отправила ее в Ирландию вместе с Мэлом. Думаю, в настоящий момент она уже добралась до двора моего отца.

- А как ребенок? – в голосе Гарри послышалась печаль, и Кэтрин нежно улыбнулась ему.

- Просто чудесно. Скоро ты увидишь своего младшего брата. – Слуга поднес ей чашу с водой и полотенце для умывания, и Кэтрин принялась мягко вытирать грязь с лица сына.

- Я рад. Отец был бы зол, если бы… о, матушка, я видел, как он погиб, и того, кто сразил его.

Ее рука задрожала, но Кэтрин совладала с собой и спокойно спросила:

– Кто это был, Гарри?

- Думаю, сам ФитцДжеймс. Я бы наверняка узнал доспехи того рыцаря, если бы мне довелось снова их увидеть. Я не успел прийти на помощь отцу вовремя – я только заметил, что ему грозит опасность, а в следующий момент он уже лежал на земле.

- Гарри, Гарри, - мягко произнесла она. – Ты всегда был прекрасным сыном - самым лучшим из сыновей.

- Я подвел его. Мне следовало оставаться рядом с ним.

- Шшш… Отдыхай. Теперь ты в безопасности, - прошептала Кэтрин, искренне надеясь, что это правда. Она перевела взгляд на Маргарет, которая уже закончила раздевать Гарри и теперь аккуратно удаляла старые повязки с его ран. Эта добрая женщина могла бы помочь ей защитить его. Кэтрин снова повернулась к сыну и повторила: – Отдыхай, дорогой. Просто отдыхай.

Стараясь, чтобы голос не выдал ее, Кэтрин осторожно начала:

– Маргарет, я прошу вас не сообщать Уильяму о прибытии моего сына.

- Но почему, ми… Кэтрин? Уильям предпочитает знать обо всем, что происходит в его доме, и, разумеется, будет рад услышать, что ваш сын жив.

Я не так в этом уверена, мрачно подумал Кэтрин, но вслух произнесла:

– Просто я не хочу, чтобы поползли слухи о том, что Уильям приютил не только меня, но еще и моего сына. Я не могу позволить Гарри остаться здесь надолго.

- Но куда вы его отправите?

- К моему отцу. Гарри сообщит ему, что я в безопасности. Разумеется, я дам ему время залечить раны и восстановить силы, но, как только ребенок родится, нужно будет найти способ переправить Гарри в Ирландию.

- Уильям найдет корабль, который доставит его туда. Вы должны сказать ему – без его помощи вам не обойтись.

Кэтрин внимательно посмотрела на Маргарет и после минутного колебания добавила:

– Я боюсь того, как Уильям может использовать это знание.

- О чем вы? Уильям никогда не причинит вам вреда.

- Гарри – законный наследник Ангрии. Сейчас трон занимает ФитцДжеймс, после смерти которого все его земли отойдут Уильяму. Сомневаюсь, что он захочет лишиться всего этого.

Маргарет резко остановилась и сильнее сжала руку Кэтрин.

– Уильяму не нужен трон Ангрии, уверяю вас. Он любит свой дом и не стремится управлять большими владениями, чем у него уже есть. Пожалуйста, миледи, отриньте подозрения на его счет. Он лишь хочет помочь вам.

- Хорошо, я обещаю подумать. А прямо сейчас мне необходимо сосредоточить все свое внимание на Гарри.

Маргарет покорно вздохнула.

– Я купила ткань, чтобы пошить одежду для вашего будущего ребенка, и добавила несколько детских вещей, которые сейчас не используются. Вам еще что-нибудь нужно?

- Благодарю вас. Только колыбель и одеяла.

- А как насчет кормилицы?

- Я предпочитаю сама кормить своих детей.

- Как вам будет угодно. Я попрошу плотника сделать люльку.

- Спасибо.

- Пожалуйста, Кэтрин, расскажите Уильяму о том, что Гарри здесь. Уверяю вас, ему ничего не угрожает.

- Я прошу вас, не давите на меня больше. Как мать я должна прежде всего думать о благополучии своих детей.

- Как пожелаете. – Они подошли к дверям кухни, и Маргарет отпустила руку Кэтрин. – Позже я пошлю Милли, чтобы она отнесла вам ткань, а пока отдохните. Я велела Эдит присмотреть за Гарри. – Пожилая женщина улыбнулась и добавила: – Она пришла в восторг от этого поручения, когда узнала, что больной, за которым ей предстоит ухаживать, молод и хорош собой.

- Надеюсь, она никому не проболтается о его присутствии здесь.

- Нет. А теперь прошу меня простить.

После ее ухода Кэтрин взяла хлеба и сыра для Гарри, решив, что отдохнет, когда ее сын будет вне опасности.

- Гарри, не надо…

- Чего не надо, матушка? – непонимающе посмотрев на нее, спросил юноша. – Я просто показывал Уильяму свой меч.
- Я никогда прежде не видел такой искусной работы. Это испанская сталь?

- Я… полагаю, что да.

- Прекрасная вещь, – похвалил Уильям, убирая меч обратно в ножны. Не зная, что сказать, Кэтрин молча приблизилась к постели сына и дотронулась до его лица, чтобы поверить температуру. Как оказалось, жар начал спадать, и к тому же Гарри уже не выглядел таким болезненно-бледным.

- Я принесла тебе еще еды, дорогой. Ты голоден?

- Нет, но спасибо за заботу. Вы побудете со мной еще немного?

- Конечно. – Она села с другой стороны кровати, и взяв его за руку, нежно погладила по волосам, ощущая на себе пристальный взгляд Уильяма.

- Гарри сказал мне, что следовал за нами из Ангрии. Ему надо было гораздо раньше дать о себе знать, не так ли, парень?

- Я хотел сначала убедиться, милорд, что матушка в безопасности.

- Со мной твоя матушка в полной безопасности. Всегда, - мягко уверил его Уильям.

- Тебе нужно отдыхать, Гарри, - вмешалась Кэтрин. – Закрой глаза и спи. Когда ты достаточно окрепнешь, я отправлю тебя к дедушке.

Его глаза уже начинали медленно закрываться, но, услышав ее последнюю фразу, он резко распахнул их и спросил:

– Так далеко, матушка?

- Да. Там ты будешь в безопасности, и он посоветует, что делать дальше. Тебе нужно подготовиться.

- Вы хотите, чтобы я сразился с ФитцДжеймсом за свой трон, - хмуро сказал Гарри.

- Я хочу, чтобы ты поправлялся и больше ни о чем не беспокойся. – Кэтрин наклонилась и поцеловала его в лоб, а затем принялась гладить его по волосам, пока он не расслабился и не погрузился в сон.

Уильям по-прежнему сидел на кровати, и когда Гарри, наконец, заснул, тихо заметил:

– Когда он наберется достаточно сил для путешествия, я пошлю его к вашему отцу вместе с Джоном. Вы предпочитаете, чтобы он отправился по суше или по морю?

- По морю. Пусть поплывет на корабле – так будет безопаснее.

- Вы ведь знаете, что здесь он в безопасности.

- Откуда мне это знать?

Уильям вздохнул и на мгновение отвел взгляд.

– Я никогда не причиню вреда ни вам, ни кому-либо из членов вашей семьи. Пожалуйста, Кэтрин, вы можете быть уверены в том, что здесь вам ничего не угрожает.

- Хватит уже того, что я вверила вам свою жизнь – не просите меня о большем.

- Миледи, я думал, мы стали друзьями.

Она перевела взгляд на спящего сына, чьи резкие черты лица были так похожи на отцовские, и тихо произнесла:

– Я в первую очередь мать, милорд, и благополучие моих детей для меня превыше всего.

- Ясно. – Поднявшись с кровати, он направился к выходу, но внезапно остановился и добавил: – Вы желаете, чтобы я ночевал сегодня в вашей комнате?

- В этом нет необходимости - я останусь с Гарри.

- Понятно. Доброй ночи.

Кэтрин запретила себе смотреть, как он уходит, вместо этого вглядываясь в лицо сына и по-прежнему держа его за руку.

Уильям и сам не знал, как долго он пролежал в тиши своей комнаты, наблюдая за пламенем свечи. После заката небо над океаном заволокли тяжелые тучи, готовые в скором времени пролиться дождем, и Уильям уже собирался сходить проверить, укрыты ли снопы сена, но потом решил, что работники справятся с этой задачей и без него. Однако сон по-прежнему не шел, и, перевернувшись на спину, Уильям снова принялся размышлять, на этот раз о том, не нуждается ли крыша в ремонте. Поняв, что заснуть в ближайшее время ему все равно не удастся, рыцарь подумал о том, чтобы сходить к брату Майклу и сыграть с ним партию в шахматы.

Уильяму казалось, что он, вполне возможно, единственный, кому не спится в столь поздний час, однако как только его посетила эта мысль, он услышал в коридоре поспешные шаги и звуки открывающихся и закрывающихся дверей. В течение нескольких минут он прислушивался к этому шуму и в конечном итоге понял, что происходит что-то странное, явно не имеющее ничего общего с бессонницей.

Выбравшись из кровати и поспешно одевшись, рыцарь вышел в коридор. В этот самый момент из комнаты Кэтрин появилась Милли с окровавленным одеялом в руках.

- Милли, что происходит?

- Милорд, - приветствовала его она, присев в быстром реверансе, - миледи Кэтрин рожает, и роды проходят тяжело. Маргарет сейчас с ней… милорд! – воскликнула девушка, когда Уильям, не дослушав, отодвинул ее в сторону и направился прямиком в комнату. – Вам туда нельзя – это не место для мужчины!

Уильям обернулся и посмотрел на нее, но после секундного колебания решительно открыл дверь, сразу же почувствовав тошнотворный запах свежей крови. Услышав болезненные стоны Кэтрин и успокаивающее бормотание Маргарет, он распахнул прикроватный балдахин и подошел ближе к постели.

- Маргарет, - тихо позвал Уильям.

Кэтрин лежала, укрытая лишь тонкой простыней. Маргарет сидела рядом с ней, держа ее за руку, и когда Уильям подошел, подняла на него взгляд и резко прошептала:

- Тебе здесь не место, Уильям, возвращайся к себе.

- Я хочу помочь.

- Уходите. – Кэтрин так ослабела, что ее шепот был не громче вздоха.

Однако Уильям не послушался и, обойдя кровать, опустился на колени рядом с Кэтрин. Дотронувшись до ее лихорадочно горячего и влажного лба, он мягко произнес:

- Позвольте мне помочь вам. Я сделаю все, что вы захотите.

Она испустила судорожный вздох, больше похожий на всхлип, и Маргарет ответила за нее:

- Отлично, можешь остаться. Подойди сюда.

Он послушно сделал, как ему велели, после чего Маргарет осторожно передвинула Кэтрин ближе к нему, и Уильям не менее бережно принял у нее драгоценную ношу.

- Держи ее в сидячем положении, ей так легче. Когда начнутся схватки, она должна не забывать дышать, и ты должен дышать вместе с ней. Делать это нужно медленно. Скоро вернется Милли со свежими полотенцами и водой, а я тем временем пошлю слугу за монахом.

- Зачем посылать за монахом?

Маргарет устало провела рукой по лицу и тихо ответила:

- Ребенок расположен неправильно, поэтому, весьма вероятно, что один из них или они оба не переживут эту ночь. Я хочу, чтобы монах находился поблизости и молился за них, - с этими словами она покинула комнату.

Уильям перевел взгляд на Кэтрин, в изнеможении прислонившуюся к его плечу. Нет, ни она, ни ее ребенок не могут умереть - особенно после всего, что им пришлось вынести.

Внезапно он почувствовал, что его рубашка на груди намокла и, поднеся руку к влажному пятну, понял, что это кровь – раны на спине Кэтрин открылись и теперь обильно кровоточили. Кроме того, она так сильно потела, что простыня прилипала к ее телу. Уильям вытер ей лицо и нежно поцеловал в висок.

Она пошевелилась и застонала.

– Вам больно? – прошептал Уильям.

- Все тело болит.

- Могу я для вас что-нибудь сделать?

- Вы ничем не можете помочь. В поте лица своего… я произвожу… как там дальше?

- Не… не знаю. В поте лица своего вы будете зарабатывать хлеб ваш насущный и давать жизнь в муках… дальше не помню.

- Роды - это наше наказание. За удовольствием всегда надо платить. – Кэтрин всхлипнула и еще сильнее, чем прежде, ухватилась за его руку.

- Спокойнее, - произнес Уильям, надеясь, что это именно то, о чем предупреждала Маргарет. – Дышите спокойнее.

- Сами дышите спокойнее, - ответила она и застонала.

Она издала какой-то странный звук – наполовину всхлип, наполовину смешок – и тихо произнесла:

- Вообще-то, мне и раньше приходилось рожать.

- Схватки проходят быстро?

- Нет, они длятся долго. Я так устала. Боль началась еще утром, но только в последние несколько часов ребенок начал двигаться. Я боюсь, Уильям, - прошептала Кэтрин, и он заметил одинокую слезинку, скатившуюся по ее щеке.

- Вам нечего бояться, все будет хорошо. Еще до наступления утра вы будете держать на руках своего ребенка.

- А завтра мне придется хоронить его? – спросила она, пронзая Уильяма испытывающим взглядом, словно он и в самом деле знал ответ на этот вопрос.

В ответ рыцарь лишь тяжело вздохнул и, погладив Кэтрин по лбу, снова поцеловал в висок. Нежно покачивая ее, Уильям, наконец, произнес:

- Если бы я мог исполнить любое ваше желание, я бы облегчил эту боль и избавил вас от всех душевных страданий. Я бы развеял ваши страхи и сделал вас счастливой.

Она благодарно улыбнулась и устало закрыла глаза.

- Спите, - прошептал он, - отдохните немного. Я буду рядом.

**********
Уильям взял предложенную Милли чашку с водой и дал Кэтрин сделать несколько глотков, после чего отпил сам. Еще не вполне проснувшись, Кэтрин вновь тяжело прислонилась к его плечу.

- Она отдыхает, - прошептала Милли, - это хорошо.

- Ты уверена? Разве схватки не должны быть более частыми?

- Должны, но чем больше она отдыхает сейчас, тем легче ей будет потом, во время самих родов. Милорд, - еще тише добавила она, - я так боюсь.

- Чего?

- Того, что если ребенок умрет, миледи сойдет с ума.

Уильям хотел разуверить ее, но передумал и лишь вздохнул в ответ, отдавая себе отчет в том, что подобных страх более чем обоснован. Поэтому он ограничился словами:

- Тогда мы позаботимся о ней.

Милли улыбнулась и отодвинула чашку с водой в сторону, когда Кэтрин открыла глаза и застонала, снова с силой сжав руку Уильяма.

- Вы все делаете правильно, миледи, - уверила ее Милли, приподнимая простыню. – Ребенок уже опустился!

В ответ Кэтрин вновь жалобно всхлипнула и прижалась щекой к руке Уильяма.

- Я знаю, это трудно, - успокаивающе шептала Милли, - но вы сильная и сможете справиться с этим. Подумайте о своем милом малыше, который скоро появится на свет. Ваше тело уже почти готово, и скоро Маргарет придет, чтобы помочь вам родить.

- Уильям, - выдохнула Кэтрин.

- Да, Кэтрин. Я здесь.

- Друзья называют меня Кейт.

- Кейт, вам что-нибудь нужно?

- Пообещайте, что если ребенок выживет, о нем позаботятся.

- Ну, разумеется – о вас обоих позаботятся.

- Кто-то из нас двоих умрет этой ночью, Уильям – я это чувствую.

- Клянусь, что вы оба будете жить, Кейт.

- Вы могущественнее самого Господа?

Уильям закрыл глаза.

- Бог не настолько жесток, чтобы во второй раз разбивать мне сердце подобным образом.

- Вы говорите безумные вещи, Уильям.

Он нежно поцеловал ее влажные волосы.

– Да, Кейт. Уильям Сын Волка утверждает, что и вы, и ваш ребенок переживете эту ночь. Он вырастет сильным и храбрым, как его отец, а вы еще сможете понянчить своих внуков.

- Ну, если Уильям этого желает… - ответила она, устало улыбаясь. – То так тому и быть.

- Итак, в этом доме скоро появится новый обитатель.

- Вы пришли исповедовать меня, брат мой?

- Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам, дитя мое.

- Я хочу исповедаться. Простите меня, ибо я согрешила, - тихо произнесла Кэтрин. – Я слишком наслаждалась телом своего мужа. Он хотел провести ночь перед битвой в часовне, но вместо этого я соблазнила его и заманила в свою постель. Я жаждала его любви, легкомысленно полагая, что ему не нужна божья помощь, и тем самым погубила его. Вернее, Бог убил его, чтобы покарать меня за мое вожделение. Я ненавидела и проклинала Бога, отнявшего у меня моих малышей, так что теперь он наказывает меня еще и за это. Я закоренелая грешница, брат мой, и не надеюсь на отпущение грехов, потому что все равно отправлюсь в ад за смерть своего мужа. Я лишь молю вас не дать моему ребенку умереть некрещеным.

Брат Майкл тяжело вздохнул.

- Миледи, - мягко начал он, - узы брака делают сотворение детей священным актом.

- Но я уже была беременна и легла с ним лишь потому, что хотела его – я действовала из чистого себялюбия.

- Вы хотели показать свою любовь к нему – это также священно. Вы не грешница, миледи.

- Я убила его! – резко прошептала Кэтрин, и Уильям подумал, что останься у нее хоть капля сил, она выкрикнула бы это.

- Нет, - успокаивающе продолжил брат Майкл. – Его убил враг – вам не стоит брать на себя чужую вину.

Но Кэтрин лишь отрицательно покачала головой.

- От лица Господа я дарую вам Его прощение и любовь. Постарайтесь сберечь силы для того, чтобы дать жизнь своему ребенку.

- Если я умру…

- О нем позаботятся.

- Вы не умрете, - добавил Уильям.

- Хотела бы я быть в этом уверена, - прошептала Кэтрин.

**********
Рождение ребенка сродни битве, пришел к выводу Уильям. Затяжной, тяжелой и болезненной, но при этом стремительно заканчивающейся. Впрочем, во время родов проливалось много слез, чего ему никогда не доводилось видеть в сражении, хотя случалось так, что Уильям плакал уже впоследствии.

И вот сейчас, крепко держа Кэтрин в своих объятиях, он осознал, что женщины, пережившие подобную боль, становятся сильнее и закаленнее любого воина.

- Он жив? – лихорадочно шептала Кэтрин, когда Маргарет приняла, наконец, ребенка. – Скажите правду, он жив?

В этот момент младенец закричал во всю силу своих легких, и Маргарет довольно улыбнулась.

– Он жив, миледи.

- О, Боже, - выдохнула Кэтрин, протягивая руки к новорожденному. Маргарет положила грязного, покрытого кровью ребенка ей на руки, и Милли поспешно поднесла таз с водой и чистое полотенце, чтобы вымыть его. Они осторожно вытирали младенца, в то время как Кэтрин крепко прижимала его к своей груди и плакала от счастья.

Уильям не мог произнести ни слова. Не выпуская Кэтрин из объятий, он молча прижался щекой к ее голове, и внезапно почувствовал, что дрожит. Кэтрин облокотилась на него и принялась поглаживать покрытую темными волосиками голову сына.

- Который час? – тихо спросила она.

- Скоро рассвет.

- Хм, Самайн [кельтский Новый год, празднуется 31 октября]. Он родился в новом году.

- Безусловно, это хороший знак.

Кэтрин нежно поцеловала головку малыша.

– Я назову его Куэйд – это ирландский вариант имени Уолтер.

- Подходящее имя для такого здорового мальчугана, - заметила Маргарет. – Какой красивый ребенок.

- Такой симпатичный, - согласилась Милли.

Кэтрин улыбнулась в ответ.

– Как только Гарри проснется, передайте ему, что у него родился брат. А сейчас я бы хотела немного поспать.

- Разумеется. Пойдем, Уильям, тебе тоже нужно отдохнуть.

Он заметно колебался, но затем все же поднялся и осторожно уложил Кэтрин, которая по-прежнему прижимала сына к груди и тихонько покачивала его.

– Отдыхайте, - мягко произнес Уильям.

- Спасибо, - ответила она и закрыла глаза.

Уильям дотронулся до ее лба, а затем поспешно вышел из комнаты и направился на вершину башни, откуда был виден океан. То, чему он стал свидетелем, глубоко тронуло его, ведь раньше ему не доводилось видеть ничего столь же прекрасного.

Когда его жена рожала, Уильяму не позволили находиться рядом с ней, хотя он отчаянно этого хотел. А в следующий раз он увидел ее уже мертвой. Уильям никогда не предполагал, что рождение ребенка может быть одновременно прекрасным и пугающим – словно огонь.

Интересно, Кэтрин оценила бы подобное сравнение? Вряд ли ей пришлись бы по вкусу его жалкие претензии на поэтичность.

Теперь он, наконец, мог позволить себе сон. Вернувшись в свою комнату, Уильям, не раздеваясь, лег на кровать и мгновенно уснул.