Дни для Даны пролетали быстро за рутинной работой по дому, и были похожи один на другой. Каждый день она помогала Мэгги и горничной, худой молодой женщине по имени Милли, с приготовлением пищи и по хозяйству. Всякий раз, как она собиралась оторваться от домашних забот, чтобы посетить больницу форта, Мэгги напоминала ей о том, что нужно еще переделать кучу дел до субботы, когда один особенный гость придет к ним на обед.
- "Мы же хотим произвести на Лейтенанта Скиннера хорошее впечатление, дорогая" сказала Мэгги.
- "Конечно"
- "Твой отец очень высокого мнения о нем, знаешь"
- "Я знаю"
- "Ты можешь посетить больницу на следующей неделе. Или в следующем месяце, впрочем"
- "Я пойду позже сегодня"
- "Да, конечно. Но надо выстирать скатерть и полотенца. И начистить серебро. И выбрать меню... Ты знала, что Лейтенант Скиннер сражался с Мексиканцами под началом Генерала Скотта?"
- "Кажется, ты упоминала об этом"
- "Он был награжден"
- "Я уверена"
- "Он станет превосходным мужем"
- "Без сомнения, для какой-нибудь удачливой женщины"
- "Твой отец очень высокого мнения о нем"
- "Ты это уже говорила" – ей очень хотелось добавить "по крайней мере, дюжину раз", но она сдержалась и сосредоточилась на хлопотах по хозяйству.
До субботы Дане так и не удалось посетить больницу, но она узнала, что Уолтер Скиннер вырос в Миссии, в штате Делавэр; он любил вырезать деревянные шкатулки, свистки, и игрушечных солдатиков в свободное время; а его любимое блюдо - баранина под хлебным соусом. Она также узнала, что он был вдовцом с двумя сыновьями, по имени Джози и Джордж, которые обучались в школе - интернате на востоке. Его супруга Лидия, с которой он прожил двенадцать лет, умерла от дифтерии зимой 62-го года, пока Скиннер сражался в Милл Спрингс, Кентукки, под предводительством Генерала Томаса. Почти семьсот мужчин погибли в том сражении; двести тридцать из них были солдатами Союзников.
Мэгги суетилась у себя на кухне, поочередно трясясь над жарящейся бараниной и помешиванием травяного супа в горшочке. Мятый передник защищал от пятен ее милый расшитый цветами, вечерний костюм.
В отличие от наряда матери, Дана надела строгое, серое платье, украшенное только двумя оборочками из бархата по рукавам и внизу. Ее мать возражала против такого выбора, говоря, что это было слишком просто для данного вечера, но никакие убеждения не заставили Дану Скалли обрядиться в дорогой зеленый шелк, после той глупой выходки в день ее прибытия, когда она решилась бросить вызов отцу. В будущем она решила воздерживаться от ребяческих поступков. Капитан любит ее и просто пытается устроить для нее счастливую и комфортную жизнь.
Прислонившись к кухонной заслонке рабочего окна, Дана листала настольную книгу своей матери с загнутыми уголками страниц - "Книга Управления Домом " Изабеллы Битон. Глава “Об оказании гостеприимства за званым обедом” попалась ей на глаза, и она громко читала ее Мэгги и Милли: "за полчаса до обеда всегда пробуйте блюда, которые планируете выставить на стол, иначе все усилия пойдут насмарку. Беспокоясь о том, придут ли все гости в назначенное время, вы не должны забывать, что они будут оценивать ваши кулинарные способности, это займет всего несколько минут, пока остальная прислуга занимается приемом. Хозяйка, однако, не должна выказывать никакой суеты, но продемонстрировать свой такт и предложить легкие и веселые темы для беседы в это время"
- "Пожалуйста, прекрати читать, Дана, и помоги Милли с серебром"

Милли подала ягоды со сливками, и пока они ели, Капитан перечитывал Скромные начала Форта Калберстон. Он расслабился, и атмосфера за столом стала более радужной. Очень скоро его рассказы захватили Дану.
- "Конвои грузовых фургонов осуществляли поставки пищи, одежды, почты, а также отправку важной документации отсюда к заставам в западной Канаде. Они возвращались из Буффало, нагруженные мехами бобра, волка, горностая, лисиц и норки. К концу 1862 года, торговцы мехами продали этот пост вооруженным силам"- закончил Капитан свой рассказ. - "Я был назначен год спустя. Я послал за вашей матерью следующей весной. А, теперь, мы все собрались здесь, и большего счастья я желать не могу"
Он выглядел по-настоящему счастливым, от прежнего негодования ни осталось и следа. Дана решила не портить ему настроение, напоминанием о том, что не все они собрались за этим столом. Мелисса была где-то в Европе, одновременно нарушая заповеди Бога и сердца ее матери, по мнению Капитана. Дана тосковала по сестре, и ее очень задело то, что все так легко упустили это из виду.
- "Дамы, примите мою искреннюю благодарность за по-настоящему восхитительный обед" - Скиннер положил вилку на свою пустую тарелку. - "Я не ел так хорошо очень долгое время"
- "Да, действительно, обед был насыщенным" Билл младший погладил свой живот.
- "Большое спасибо, господа" - Мэгги улыбнулась.
Капитан откинулся в кресле. "Сигары и коньяк, мальчики?"
Мэгги встала, и мужчины быстро поднялись на ноги. Она указала им сидеть. "Я принесу ваш коньяк"
- "Позволь мне помочь тебе, Мама" - Дана свернула свою салфетку и отодвинула стул от стола. У Мэгги, очевидно, были другие планы: - "Дана, возможно, вы с лейтенантом хотели бы немного подышать свежим воздухом прежде, чем мужчины удалятся за своими сигарами? Сегодня вечером восхитительно видна луна в четверти"
- "Замечательная идея, дорогая" - щеки Капитана вспыхнули от одобрения.
Судя по медовому голосу Мэгги и самодовольной улыбке Капитана, они придумали это еще несколько дней назад.
- "У вас будет еще много времени, чтобы выкурить сигару, Лейтенант" сказал Капитан. "Думаю, гораздо приятнее вам будет прогуляться под звездами с моей прекрасной дочерью"
- "Это для меня величайшее наслаждение, сэр" - Скиннер выпрямился в полный рост, приглаживая жакет, и предложил руку. Если он и был замешан в их заговоре, то не подал виду - "Мисс Скалли? Вы окажете мне честь?"
- "Я... Да, конечно. Спасибо. Только ... позвольте мне взять шляпку"

Маленький Хвост приготовил тело Красного Ворона к похоронам по всем правилам. Обернул в церемониальные одежды и нанес раскраску на изможденное болезнью лицо старика. Затем он завернул тело в саван из бычьей кожи и уложил его в повозку, держа курс на Кривую Долину.
На месте погребения, Малдер помог Хвосту, и Храброму Волку сделать высокую, в четыре фута, насыпь, вдали от деревьев и скал, вне досягаемости хищников. Вместе они уложили тело Красного Ворона на эту импровизированную платформу. Туда же положили и вещи, в которых он будет нуждаться в загробной жизни - его трубку, оружие, одеяла, и медицинскую сумку - около него.
С закатом солнца, Маленький Хвост затянул жалобную песню. Nitsíkhhihkínii'taki. Я грустен. Nitáíksimsstatawa nínna. Я думаю о моем отце. Храбрый Волк аккомпанировал на барабане. Четкие, низкие удары отзывались эхом от склонов, словно грозная поступь Богов Грома. Металлические ободки на молотке звенели при каждом ударе. Так начинался долгий обряд отдачи последней дани усопшему. Из легенд черноногих Малдер знал, что траур может длиться недели, а иногда – и месяцы. Чтобы выразить свое высокое отношению к покойному, они могут даже мучить себя. Малдер знал, что Маленький Хвост уйдет на рассвете навстречу солнцу, поднимающемуся из-за высоких холмов. Он будет оплакивать старика, и наносить себе глубокие ножевые раны. Он даже может отрезать себе палец, чтобы выразить глубину своего горя. Пока, в конце концов, не вмешается кузен и не отведет его в поселок.
Не желая наблюдать за тем, как друг калечит себя, и, осознавая собственное бессилие, Малдер упаковал свои седельные сумки и собрался прощаться. Маленький Хвост нашел его рядом с лошадьми. "Уезжаешь сегодня вечером?"
-"У меня линия западней Трубы Девяти Горных Хребтов нуждается в обороне"
Маленький Хвост согласно кивнул, не споря с очевидной ложью Малдера. "Я только хочу попросить" - сказал он.
-"Все, что угодно"
Маленький Хвост дал Малдеру маленький мешочек. - "Это принадлежало моему дедушке"
-"Что в нем?"
-"Неудача"
-"И зачем ты дал его мне?"
-"Я хочу, чтобы ты доставил это законному владельцу"
Малдер неохотно взял мешочек и развязал узел. Внутри он нашел серебряный медальон, Медаль Джефферсона за поддержание мира. Он видел такие раньше. Три дюйма в диаметре, с портретом Томаса Джефферсона на одной стороне и изображением двух рук, соединенных в рукопожатии под пересечением трубки и длинного стебля со словами "мир и дружба" – на другой. Эмиссары американского правительства выпустили эти дипломатические символы сотрудничества с индейцами много десятилетий назад. Такие медали должны были символизировать понимание, дружелюбие и обещание военной поддержки против взаимных врагов. А на самом деле, правительство использовало их, чтобы гарантировать свободную и выгодную торговлю ... для белых.
-"Дедушка был ребенком, когда человек по имени Капитан Льюис, приехал на нашу землю" – пояснил Маленький Хвост. - " На Полосе Скунса Капитан и его сторонники увидели восемь мальчиков, которые пасли лошадей неподалеку от Березового Ручья. Белые остались с мальчиками и играли на деньги с ними. А утром, когда мальчики попытались взять то, что они выиграли накануне, белые зарезали одного из них. Они преследовали второго мальчика и застрелили его. Капитан Льюис повесил это…" – Маленький Хвост указал на медаль пальцем -

-"Дана, я требую объяснений!" – Капитан схватил ее за предплечье. Смесь страха и гнева исказила его лицо. - "Где Скиннер?"
-"Если он позволил себе вольности..." Билл младший сжал кулаки и выглядел достаточно сердитым, чтобы пробить ими стену.
-"Я здесь" - сказал Скиннер, входя в распахнутую дверь. В руках он сжимал свое пыльное пальто. Его лицо блестело от пота.
Капитан еще крепче схватил Дану. Она запаниковала. Вывернувшись из его захвата при помощи свободной руки, она пулей пронеслась мимо братьев и взлетела вверх по лестнице – прямо в свою спальню.
Ворвавшись внутрь, она с силой захлопнула дверь и привалилась к ней спиной, сначала глотая воздух, а уж потом, задумываясь над тем, что же делать дальше. Собрать вещи и потребовать, чтобы Чарли сопроводил ее обратно в Нью-Йорк? Или сразу отправиться в Джорджию, о которой она так мечтала?
Девушка подошла к умывальнику и зажгла светильник. Его тусклый огонек слегка разогнал тени комнаты и ее неуверенность понемногу начала таять. Она открыла платяной шкаф, схватила охапку платьев, и сваливала их все на кровать. Одну за другой, она поспешно сворачивала юбки и кофточки. Ей потребуется помощь, чтобы донести все вещи до дока, но она не горела желанием просить об этом отца или братьев. Они попытаются отговорить ее, или, что еще хуже, - примутся читать нотации об ее безрассудстве и отсутствии моральных принципов. Капитан непременно сравнит ее с Мелиссой. "Я не настроен, терять Вас, как мы потеряли ее" – писал он в своем письме. Но сказал бы он, то, же самое, если б узнал, что она поцеловала Лейтенанта Скиннера? Интересно, Лейтенант в эту минуту описывает то, что между ними произошло?
Стук в дверь напугал ее, заставляя уронить кофточку, которую она сворачивала.
-"Дана, я могу войти, пожалуйста?" – раздался умоляющий и обеспокоенный голос ее матери из коридора.
-"Все хорошо, Мама. Мне просто нужно побыть несколько минут в одиночестве" - Она подняла кофточку с плетеного коврика и попробовала повторно свернуть ее, но руки слишком сильно дрожали и не слушались.
-"Пожалуйста, дорогая" - умоляла Мэгги. "Я должна убедиться, что с тобой все в порядке" - любящий тон матери проникал в самое сердце. Какого Черта она делает, упаковывая свои вещи и строя планы побега? Ее семья любит ее. Они желают ей лишь самого лучшего. Бросать им вызов, как это сделала Мелисса, - не выход. Она смяла кофточку и бросила на кровать. Неохотно открыла дверь. Внимательный взгляд Мэгги тут же пронесся мимо нее - прямо к груде одежды. Она вошла в комнату и спокойно закрыла за собой дверь.
Внезапно во рту у Даны пересохло, и она снова почувствовала себя маленькой девочкой, застуканной за кражей куска именинного торта Билла младшего. Она упала на кровать и принялась виновато теребить стеганое одеяло. Пальцы случайно задели знакомый лоскуток ткани – мягкой шерсти красного пальто, которое для нее с любовью сшила мама много лет назад, когда Дана была совсем еще ребенком. Горло напряглось. - "Все хорошо, Мама. Правда. Ничего страшного не случилось"
Мэгги села около нее и взяла за руку - "Скажи мне правду" Она погладила пальцы, Даны. - "Я вижу, ты расстроена. Лейтенант переступил границы дозволенного?"
-"Нет. Да. Возможно"
-"А точнее?"
Дана опустила глаза -"Мы целовались"
Мэгги перестала гладить ее руку - "Это я вижу. Он требовал что-то еще?"
-"Нет. Я убежала домой"
-"Слава Богу, ты не потеряла голову!"
-"Нет, Мама, я…"
- "Твой отец будет разъярен. Лейтенант Скиннер не имел никакого права требовать близости с тобой"
- "Это была не только его ошибка"
-"Джентльмен не обманывает леди, Дана. Мы ведь доверяли этому человеку"
- "Мам, послушай меня, пожалуйста. Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Я... Мне понравилось это"
Мэгги выпустила ее руку. Неодобрительно выгнула бровь. Поднялась и начала шагать.
-"Это так ужасно хотеть поцеловать мужчину?" - спросила Дана.
- "Да, если он не твой муж. А Лейтенант Скиннер еще не твой муж"
- "Ты хочешь сказать мне, что никогда не мечтала поцеловать мужчину прежде, чем вышла замуж за отца?"
Мэгги скрестила руки на груди и впилась взглядом в дочь - "Желание и выполнение - две совсем разные вещи, и ты это знаешь. Мы уже обсуждали это – перед твоим отъездом в колледж. Женщина должна контролировать свои эмоции"
- "Кажется, общество предпочитает, чтобы мы не испытывали никаких эмоций вовсе "