~
Для начала, мы решили возвратиться в полицейский участок и посмотреть не стала ли очевидной какая-нибудь связь в документах по делам этих женщин. Я сказала Джонсону, что возьму Дженнифер Страдфорд с собой, в надежде получить шанс поговорить с ней.
Теперь мы сидим в машине и она смотрит прямо перед собой невидящим взглядом. Я решаю попытаться.
-Агент Страдфорд, Дженнифер?
Она не отвечает.
-Дженнифер, я понимаю как Вам сейчас тяжело, но знайте, это не Ваша ошибка.
Одинокая слеза скатывается по ее щеке.
-Печалиться - нормально. Желать, чтобы это никогда не случалось, совершенно естественно, так же, как и думать: «что если бы?». Но, казнить себя нельзя, это не Ваша ошибка.
Она вытирает слезы.
-Я должна была...
-Не имеет значения, что мы должны были сделать или, что сделали. Преступник выбрал Фитцджеральда не случайно. Он знал, что Джон будет один, это метод, по которому он работает.
-Мы должны были поймать его прежде, чем ему представился шанс у... у... - она начинает плакать – убить Джона....
Теперь она рыдает.

Я останавливаю машину и, чувствуя себя немного не в своей тарелке, обнимаю ее.

-Здесь нет нашей вины - снова и снова шепчу я ей на ухо, в надежде, что через некоторое время и сама в это поверю.

Мы сидим так достаточно долго.....
~
23:02

Огромный стол передо мной завален документами. Скалли и Страдфорд сидят рядом. Все мы притворяемся, что читаем, но я знаю, никто из нас не способен сейчас сосредоточиться. Шок все еще слишком силен. Но время неумолимо движется вперед и мы должны спешить. Со вздохом я возвращаюсь к чтению. Восемь убийств, шесть заявлений о без вести пропавших. Седьмое исчезновение, которое нам не удалось обнаружить, вероятно прошло незамеченным для окружающих, или они просто сочли, что жертва уехала, например. Восьмое случилось бы через несколько часов.
Все женщины, но кроме этого я не вижу никакой связи. Возраст колеблется от 19 до 52 лет. Профессии, место жительства, внешний вид, цвет глаз и волос, телосложение – совершенно различны. Все они были похищены, или последний раз замечены, в разных местах и в разное время. На первый взгляд их ничто не связывает между собой, но я знаю, это не так. Мы должны либо найти связь в этих документах, либо узнать, где Фитцджеральд планировал находиться через сорок восемь часов после своей смерти, если бы был жив. То есть предсказать будущее. Если бы мы только могли предугадывать события, заранее знать как повернется дело, разве потребовалось бы тогда вообще проведение расследования? Я вздыхаю и снова бросаюсь в море документов. Мы должны найти эту связь...

Я отослала Дженнифер домой час назад. Она должна поспать, хотя сомневаюсь, что она сможет заснуть сегодня вечером. Так же как и мы. Я подхожу к Малдеру. Он настолько поглощен чтением документов, что не замечает меня. Я не уверена знает ли он, что Дженнифер Страдфорд уехала. В попытке привлечь внимание, я кладу руку ему на плечо . От неожиданности он резко отстраняется. Мысленно я говорю: «Это только я», и мягко массирую его мускулы, чувствуя как они расслабляются под моей рукой.
-Малдер, уже поздно, мы должны вернуться в гостинницу.
- Мы еще не закончили,- возражает он, но при этом не может сдержать зевоту.
- Пора идти, - повторяю я и начинаю собирать документы, убрав руку с его плеча. Он захватывает мою кисть, прежде чем я успеваю достичь разложенных на столе бумаг. Мое сердце замирает.
Мы должны разобраться в этом,- говорит он и его карие глаза смотрят на меня с такой искренней болью.
Я знаю, и мы обязательно это сделаем.
Я...- он замолкает не договорив – люблю тебя,- заканчивает за него мой внутренний голос. Я отвожу его в гостинницу.

~

5: 23
Я знал, что не смогу уснуть, и я не сплю. Я сижу и думаю, думаю до отупения, до тех пор, пока мой мозг оказывается не в состоянии сформировать ни одной связной мысли. И после этого я думаю снова. Но я ничего не вижу, ничего не нахожу. Я прочел файлы шесть раз и теперь помню их наизусть, но продолжаю перечитывать, надеясь найти то, что пропустил и зная, что ничего не обнаружу. Я ничего не смогу сделать до утра, когда Скалли зайдет за мной, и мы отправимся опрашивать родственников, друзей, людей просто знавших, или, я надеюсь, знающих пропавших без вести. Я закрываю глаза, пробуя уснуть, но это бесполезно. Тогда я включаю телевизор. Может быть там идет какая-нибудь интересная передача, или не очень интересная... Мне все рано...

7: 00

Я стучу в дверь Малдера точно в 7: 00. Я знаю, что он не спит. Мне самой удалось задремать лишь под утро, и у Малдера обычно гораздо больше проблем со сном, чем у меня. Дженнифер все еще дремлет в моей кровати. Она постучала в мою дверь около четырех утра, видимо ее тоже мучала бессонница. Она не чувствовала себя в безопасности и, откровенно говоря, я не могу обвинять ее. К счастью, она довольно быстро уснула в моей кровати. Это обстоятельство, конечно, совсем не улучшило мой сон, но у меня не хватило сердца разбудить Дженнифер. Возможно, я сделаю это после завтрака, в любом случае, есть записка, прочтя которую, она будет знать, где мы находимся.
Малдер открывает дверь, будучи явно не в духе. Я говорю, что пора одеваться. Даже его обычно автоматический «взгляд - ответ» отсутствует. Я жду, пока он одевается, и вместе мы спускаемся на завтрак. Я беру две тарелки, себе и ему, и заполняю их всевозможной пищей. Он должен есть. Однако, он только сидит, глядя на полную тарелку и рассеянно играет со своей вилкой. Я честно пробую есть, но кусок не лезет в горло. После того, как я запихнула в себя круассан, запив его чашкой кофе, я вижу, что входит Дженнифер. Я машу рукой, чтобы показать, где наш столик, и этот простой жест, кажется вдруг таким неподобающе фривольным. Дженнифер садится, не предпринимая даже попытки, взять себе хоть что- нибудь поесть, поэтому я придвигаю к ней свою тарелку. Непохоже, что я смогу съесть все одна, так или иначе. Направляясь к бару за чашкой кофе для Дженнифер, я оборачиваюсь и вижу их обоих, сидящих за нашим столом. Ссутулившихся и поникших, с опухшими и красными, у Малдера от недосыпа, у Дженнифер от слез, глазами. Оба играют со своими столовыми приборами и смотрят в бесконечность... Мое сердце разрывается от боли за них.

Мы заканчиваем наш завтрак и готовимся встретить новый день. Ужасный, страшный, важный, самый обычный день....

~

7: 56

Мы добираемся до отделения полиции в одной машине. Это не очень удобно, но думаю, что Скалли сейчас не доверила бы управление автомобилем ни одному из нас. Наверное она права. Я чувствую прилив энергии в своем теле. Причиной этому, могут быть кофе и хлеб, которыми мы позавтракали, или просто одна мысль о том, что мы снова можем что-то сделать, что-то предпринять. Новый день- новые возможности. Хотя многие уже были упущены... Очень многие. И кто-то мертв из-за этого...

Мы прибываем и буквально врываемся в отделение. Джонсон стоит перед дверью зала заседаний и машет нам рукой. Внутри уже находятся шесть местных полицейских, три агента ФБР и кое-кто, кого я не хотел бы сейчас видеть. Том Колтон, собственной персоной, буквально светящийся от радости по нашей неудаче в предотвращении нового убийства. Моей неудаче.
Все садятся и я направляюсь к трибуне, но обнаруживаю, что Колтон опередил меня. Я застываю на месте. Все оборачиваются к Колтону, который начинает, прочистив горло:
- Вчера, все мы были потрясены смертью нашего дорогого и близкого коллеги, агента Джона Джеральда Эдварда Фитцджеральда. Заместитель директора Скиннер просил передать его самые глубочайшие соболезнования.
Очевидно, что Колтон прилагает немалые усилия, чтобы выглядеть сочувствующим и печальным, но у него это не получается.

- Теперь о том, чем нам предстоит заняться. Все мы разобьемся на пары и каждая пара будет расследовать обстоятельства одного из похищений. Сделайте это тщательно и быстро. Узнайте все что возможно о том как и когда они пропали, что они делали до этого, любую полезную информацию. Выясните также знали ли они и если знали, то насколько близко, жертв убийства. Мы должны выяснить, по какому принципу убийца выбирает их. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше; тем больше вероятность предотвратить новое похищение и спасти уже похищенных женщин, в случае, если они все еще живы.
Колтон не сможет найти их таким образом. Он ничего не найдет. Связь не настолько очевидна, она более прозрачна и не будет обнаружена в ответах на очевидные вопросы.
- Мы должны задавать вопросы буквально обо всем, даже на первый взгляд, никак не связанном с нашим расследованием. О любых необычных событиях их жизни, нестандартных ситуациях. Это может оказаться очень важным - говорю я, снова вставая.
Колтон пронзает меня убийственным взглядом.
- Как я уже сказал, для нас главное скорость. Он вероятно выбирает этих женщин, потому что они соответстуют некоторому образцу, возбуждающему его, наша задача выяснить какому. Мы также должны выяснить где он встречает и выбирает их, откуда наблюдает за ними. Найти такое общественное место, которое посещали бы все эти женщины и где мы могли бы поймать ублюдка, когда он вернется.
- Преступник не сексуальный извращенец, он похищает женщин для других целей.
- Я не давал Вам слова, агент Малдер. Теперь я несу ответственность за это расследование и согласно составленному мной, при помощи другого, чрезвычайно способного профилера ФБР, профилю, преступник действует по сценарию, который я описал. И я не собираюсь позволять оспаривать свои мнения кому-то, кого каждый в ФБР считает шутом гороховым. Агент Малдер, если Вы не сможете соответствовать установленным мною правилам, я буду вынужден отстранить Вас от расследования.
«И я надеюсь, что ты дашь мне повод сделать это»- буквально слышу я мысли Колтона. Мне хотелось бы предоставить ему множество поводов, но, вспомнив о Фитцджеральде и жертве предстоящего похищения, я сдерживаюсь. Колтону никогда не поймать преступника без меня.

~
9: 47

Она плачет уже полчаса. У нас нет для этого времени. Я сочувствую ей, по-настоящему, но ее рыдания неудержимы и это должно прекратиться.
- Госпожа Тенней.
- Моя б... б... бедная девочка,- плачет она и начинает трястись в новом припадке истерики.
-Госпожа Тенней,- говорю я более громко.
Она меня даже не слышит.
- Госпожа Тенней,- обращаюсь я к ней еще громче, но она видимо уже приняла решение игнорировать меня.
- Госпожа Тенней,- кричу я ей в самое ухо, чем поражаю ее настолько, что она замолкает и смотрит на меня большими красными от слез глазами.
- Пожалуйста, перестаньте плакать и помогите нам, ответив на несколько вопросов. Тогда мы сможем найти Вашу дочь и, возможно, даже вернуть ее Вам живой. – говорю я серьезно и строго, потому что мягкость не работает в случае с этой женщиной.
- Что вы хотите знать?- говорит она грусным дрожащим голосом, все еще всхлипывая время от времени.

Колтон, который все это время, подавленный таким всплеском эмоций, стоял в углу, теперь подходит ближе.
- Вы можете рассказать о дне исчезновения Вашей дочери?- он спрашивает, немедленно перехватывая инициативу допроса.
- Да...- всхлип- Это самый печальный день в моей жизни, ведь я только что вернула ее назад, знаете ли....
-Что значит: «только что вернула назад»?
- Она три месяца была в коме после автокатастрофы. Потом пришла в себя и выздоравливала еще месяца два. Наконец она поправилась, снова смогла делать все самостоятельно. В тот день она впервые, после аварии, села за руль. Она немного боялась, что было совершенно естественно. Кто не испытывал бы страх, ведя автомобиль, после такой ужасающей автокастрофы, как та, в которой побывала моя дочь?
Бедняжка, удача не сопутствовала ей в тот день. Она конечно ездила в автомобиле с момента своего выздоровления и до этого дня, но вел машину всегда господин Дженкинс. Господин Дженкинс- наш сосед, он часто выручает меня, потому что я не умею водить машину. Мой муж всегда считал, что женщине это не нужно. И это действительно было так, до тех пор, пока он не умер три года назад. Это было ужасно...
Я знаю, что сейчас она начнет рассказывать длинную историю своей жизни, если мы не вернем ее на правильный курс.
- Она поехала одна, госпожа Танней?
- Да, да она была одна. Она отважная. Она отправилась к подруге, которая живет приблизительно в часе езды отсюда, около Вудстока. Перед отъездом она сказала, что пришло время снова начать жить, бедняжка. Я думаю, ее путь пролегал по четырнадцатому шоссе. Она выехала из дома в 21:45...

Так что на четырнадцатом она была около 22:15. Движения в это время практически нет. Госпожа Танней сказала нам, что у ее дочери спустило колесо, она съехала с трассы, чтобы подкачать его и какой-то сумасшедший негодяй похитил несчастного ребенка. Разумеется, это только сухая выжимка из длинного и путанного рассказа госпожи Танней. Итак, около 22:15 дочь госпожи Танней стояла на обочине пустынного четырнадцатого шоссе... И если бы Дерек Ливингстон не был убит двумя днями раньше, он как раз в это время ехал бы по четырнадцатому шоссе на встречу со своей подругой. Дерек, конечно, остановился бы и помог хорошенькой девушке, так что она без особых проблем доехала бы до места своего назначения. Но Дерека не было там. Дерек был мертв. Не было никого, кто смог бы помочь дочери госпожи Танней в этот час на четырнадцатом.... Кроме преступника...

- Поверьте, я искренне сочувствую агенту Малдеру. Я думаю, что он провалил это дело и его могут вообще отстранить от расследования. По- всей видимости Заместитель Директора Скиннер считает это неплохой идеей, потому что иначе он не возложил бы ответственность за продолжение следствия на мои плечи. Снова. В процессе работы над этим делом, агент Малдер сделал несколько предположений и выдвинул теорию, которая на мой взгляд, не только не верна, но даже ничем фактически не подкреплена, для того, чтобы принимать ее к рассмотрению, а лишь уводит нас в сторону, подвергая опасности результативность расследования в целом. К тому же, агент Малдер не подчиняется приказам руководителя исследовательской группы, коим в данный момент являюсь я.
Колтон встает из-за стола и подходит ко мне.
- Дана, я знаю, что Малдеру тяжело видеть то, что происходит между нами...
Он кладет мне руку на плечо и подходит еще ближе. Я не обращаю внимания на его жест и отступаю на несколько шагов назад.
-Что Вы подразумеваете под словами: «то, что происходит между нами»? Между нами ничего нет и никогда не было.
- Но я это чувствую..
- Тогда Вы должны с этим что-то делать, потому что нет решительно ничего, что можно почувствовать.
- Это из-за него?
-Что из-за кого?- я разговариваю на повышенных тонах с той самой минуты, когда меня осенило к чему он клонит.
- То, что ты не можешь открыть мне свое сердце. Это из-за Малдера? Я знаю, что между нами были разногласия, но я не могу не видеть как ты на меня смотришь...
Да, еле сдерживая гнев!
- Ты чувствуешь себя виноватой перед ним, потому что между вами есть отношения о которых я не знаю?
- Том, пожалуйста, выслушайте меня на сей раз - я практически срываюсь на крик - Я не состою с Малдером ни в каких отношениях, кроме рабочих, и не имею ни малейших намерений это изменить.
Теперь я действительно кричу.
- Но, независимо от этого, я совершенно определенно не питаю к Вам никаких добрых чувств. Вы неоднократно обманывали нас на этом расследовании. Вы лгали нам и присвоили себе наши заслуги. Мы должны были довести Ваши проделки до сведения руководства, что привело бы к печальным для Вас последствиям. Но мы не стали доносить начальству, и тогда Вы снова начали действовать по отношению к Малдеру, как полное дерьмо. Если я и имею какие-то чувства для Вас, то это гнев и жажда мести.
С этими словами я разворачиваюсь, выхожу и громко захлопываю за собой дверь. Я почти взрываюсь от гнева и возмущения. Ублюдок, дерьмо, мерзкий слизняк... На этом месте моего яростного внутреннего монолога, я врезаюсь в очень удивленного Малдера.
~
19: 06
Мы сидим со Скалли и Страдфорд перед огромной стопкой документов, стараясь успеть прочитать как можно больше. Скалли рассказала мне о разговоре с Колтоном и я не могу поверить в то, что он оказался еще большим дураком, чем я думал. Мне всегда казалось, что это невозможно. Я был не прав...

Время бежит слишком быстро и я не в силах его замедлить. Мы до сих пор ничего не нашли. Я очень тщательно провел свое расследование этим утром, ну хорошо, этим днем. Но Колтон дал нам назначение опросить свидетеля, который изначально не мог сообщить практически ничего полезного. Сестра Марии Санчес просто ничего не знала. Они с Марией не поддерживали тесных отношений. Мы спрашивали ее абсолютно обо всем, но единственная вещь, которая стала ясна – то, что ее ответы не помогут нам в наших поисках. Она не только не знала ничего о друзьях или знакомых своей сестры, она понятия не имела, где Мария жила и что делала. Поэтому неудивительно, что исчезновение Марии было замечено лишь через две недели.

Я перечитываю документы снова и снова, пробуя найти в сообщениях других агентов что-нибудь интересное. Но, как я и ожидал, они не задали не один из тех вопросов, ответы на которые мне необходимы. Все они спрашивали о врагах, о том знали ли они убитых, и естественно получали отрицательный ответ. Например такой: « Не было никаких врагов. Хорошо, кроме чокнутого соседа, которого раздражает, что листья вон того большого дерева на нашем участке, каждую осень опадают на его дорожку к дому... Нет, я не знаю этого человека. Нет никогда там не был. Нет, ничего не знаю.» Напрасный труд и впустую потраченное время. Но я усердно продолжаю читать....

~
23: 16
Мы подъезжаем к гостинице. Я снова, практически силой увела Малдера из отделения полиции. Но он продолжал читать в автомобиле все время пока мы ехали. Этот расследование настолько захватило меня, что я не стала делать ему замечание. У нас осталось так мало времени. Всего девятнадцать с половиной часов. Меньше суток. Время летит так быстро и мы пока не приблизились к обнаружению связи между похищенными. Мы даже не знаем, где ее искать. Дженнифер отстраненно смотрит из окна. Она весь день была такой. Я все понимаю, но это не помогает нам. Она отказалась от предложения вернуться в Вашингтон и это тоже понятно. Дженнифер хочет отомстить за смерть Джона. Она хочет поймать убийцу и удостоверится, что он сполна заплатит за все, что сделал. Мы тоже этого хотим.
Я смотрю в другой угол автомобиля, который теперь пуст. Фитцджеральд сидел там. Это было его место и теперь оно пустует... Я чувствую в своей душе такую же пустоту...

~
3: 51

Я пробовала уснуть, но не смогла. Я продолжаю перечитывать файлы и свои заметки. Я не могу выбросить это дело из головы. У Дженнифер слипались глаза, когда мы добрались до моей комнаты, так что я снова уложила ее в свою постель. Должно быть эмоции этого дня истощили ее. Я встаю, обхожу кровать и потом принимаю решение пойти к Малдеру. Он тоже наверняка не может уснуть. Я надеваю халат, захватываю примечания и подхожу к его двери. Постучавшись и получив в ответ неразборчивое бормотание, я вхожу. Малдер сидит на кровати, перед включеным телевизором, со всех сторон окруженный документами, стопки которых кажутся разбросанными здесь и там в неорганизованном беспорядке.

Я киваю и смотрю на него. Его волосы перепутаны, взгляд карих глаз утомлен, лоб прорезан хмурой складкой беспокойства. Это дело затронуло нас слишком сильно. Я знаю, что он видит в том, что происходит с Дженнифер, отражение своих худших опасений. И он винит в этом себя, считая это своей ошибкой. Я пытаюсь сопротивляться искушению погладитьего по щеке, чтобы утешить и успокоить. Мое сердце переполнено сочувствием и любовью. Он слегка улыбается в знак благодарности. Я возвращаюсь к просмотру рекламы и некоторое время мы просто сидим в тишне. Все о чем я могу думать и говорить, укладывается в извечные вопросы типа: «Что же теперь будет?» и «Что нам делать?». Поэтому я молчу.
-Скалли...
Я снова смотрю на Малдера.
- Я боюсь.- говорит он просто.
-Я тоже.
И затем он придвигается и обнимает меня. Или это я заключаю его в обьятия, я не знаю точно. Мы держимся друг за друга некоторое время, пока он не ослабляет свой захват и его голова не падает ко мне на колени. Чувство страха не исчезает полностью, но на мгновение, оно отступает. Я хочу спросить у Малдера, главным образом в целях самоуспокоения, думает ли он , что все кончится хорошо, но он не отвечает больше. Он спит....

11:49

Наше утро началось с витиеватой речи Колтона, поэтому, к работе мы смогли приступить не сразу. При мысли о том, сколько времени потеряно зря из-за его эгоистичного тщеславия, во мне начинает закипать знакомый гнев. Строгие распоряжения, согласно которым, мы отправляемся распрашивать об увлечениях, семье похищенных и других , столь же обычных вещах из их жизни, были ничем иным, как маскировкой того факта, что Колтон понятия не имеет где и что искать. Однако мой гнев несколько стихает, когда я узнаю, что нам с Дженнифер досталось опросить бойфренда одной из жертв. По крайней мере это звучит более многообещающе, чем наше вчерашнее назначение. Простаивая в пробках с самого начала поездки, мы теряем впустую непростительно много времени, прежде чем добираемся, наконец, до дома на фасаде которого красуется номер 148, означающий, что мы прибыли на место.
На мой стук, дверь открывает мужчина. На вид немного за тридцать. Мы представляемся. Он предлагает нам войти.
-Ваши коллеги были здесь, не далее как вчера. Вы не получили всю необходимую для вас информацию?
-Да, у нас осталось еще несколько вопросов, - киваю я и опускаюсь на кушетку, в ответ на его предложение присесть.
-Господин Палмер, не так ли?
-Вы можете называть меня Робин.
-Робин, я хотел спросить, как Вы думаете, что случилось с Элисон?
Все вопросы о ее исчезновении уже были заданы вчера. Возможно, он мог пролить свет на некоторые новые подробности, ответив на этот.
-Ну, сначала я думал, что она просто опаздывает с работы. Но, через полчаса, я начал волноваться. Понимаете, она обычно возвращается с работы пешком, настаивая на том, что это слишком маленькое расстояние, чтобы ехать на машине. Я всегда говорил ей, что это небезопасно. Никогда не знаешь, с кем можно столкнуться на улице в такой час. Но она только пожимала в ответ плечами.
Он вздыхает.
-Знаете, это единственный раз, когда я сожалею о своей правоте!
Печально он продолжает:
-Когда и через час она не вернулась домой, и не отвечала ни на сотовый, ни на рабочий телефоны, я позвонил в полицию. Там мне сказали, что она скорее всего просто пошла к подруге или задержалась где-нибудь еще. Но я знал, что это не так. Когда она не пришла домой на следующий день, полицейские начали ее искать, но не думаю, что тщательно. Они по прежнему считали, что Элисон просто ушла из дома ...
-Что дало полиции повод так думать?
-Ну, есть кое-какие обстоятельства, говорящие в пользу этого.
Он снова вздыхает, видимо сомневаясь рассказывать дальше или нет.
-Она делала так прежде. Несколько лет назад. У нее было небольшое психическое отклонение. Раздвоение личности. Но при помощи современной медицины ее болезнь удалось взять под контроль и она больше не доставляла ей никаких неприятностей. Я совершенно уверен в этом. Почему она? Ей уже столько пришлось вынести...
-Откуда у Вас уверенность, что Элисон не прекратила принимать назначенные ей препараты?
-В начале она несколько раз забывала принимать лекарства вовремя и поэтому выработала привычку принимать таблетки при мне, так что я держал это под контролем. Но я знаю, что она не просто ушла из дома еще и потому, что она не взяла с собой инсулин. Пять лет назад у нее обнаружили диабет и, с тех пор, она должна была регулярно делать инсулиновые инъекции. В ее сумочке постоянно лежит ампула с инсулином, которого хватает на один укол, но остальные ампулы находятся дома, и с работы она ничего не взяла. Она не ушла бы без них...
-Почему? Может она торопилась, или нервничала....
-Дело в том, что в начале лечения раздвоения личности, она не делала уколы исулина регулярно, а чтобы получить дневную дозу, иногда, вкалывала по несколько ампул одновременно. Однажды ночью, у нее развился анафилактический шок и Элисон впала в кому. Она пришла в себя только через три недели. Я волнуюсь еще сильней именно поэтому. Если она все еще...
Он замолкает, словно не желая произносить, то, что вертится у него на языке, потом с глубоким вздохом продолжает:
-Если она все еще жива, то, вероятно, находится в очень плохой форме. Она нуждается в своем лечении. Боже, я надеюсь, вы найдете ее.
Он прячет лицо в ладонях. Я не уверен, как поступить, но тогда Страдфорд удивляет меня. Она приближается и кладет руку на его плечо.
-Мы приложим все усилия, чтобы вернуть ее Вам живой и невредимой. Мы будем стараться...
Он смотрит на нее со слезами на глазах.
-Мы обязаны сделать это,- заканчивает Дженнифер и в ее глазах я также вижу блеск непролитых слез...

Мы молча сидим в автомобиле. У нее отдаленный, задумчивый вид и я понимаю, что должен сказать что-то успокоительное, как-то утешить ее. Но не знаю как. Скалли гораздо лучше меня справляется с подобными ситуациями, всегда находя подходящие слова или поступки, я же, боюсь, что мои действия только ухудшат ситуацию. Поколебавшись еще некоторое время, я неловко начинаю:
-Я понимаю как Вы себя сейчас чувствуете.
Она искоса смотрит на меня, но продолжает молчать. Она, кажется, сомневается.
-Не уверен, что Вы знаете, но в начале своей карьеры, когда я еще работал в отделе тяжких преступлений, мы преследовали одного преступника, убийцу. Джона Барнета. Я написал его профиль, мы выследили его и устроили засаду. Только все пошло не так, как мы ожидали.
Теперь Дженнифер смотрит на меня с некоторым интересом.
-Барнет взял заложника. Я колебался. Достаточно долго, для того, чтобы Барнет сделал свой ход. Он убил заложника и другого агента. Стива Волленберга. У него была жена и двое детей. Я все еще чувствую свою вину в том, что случилось.
Она все так же молча смотрит на меня. Правильно ли я поступил, что рассказал ей об этом? Меня вновь охватывают сомнения. Она не нуждается в страданиях других людей в дополнение к своим собственным.
-Я чувствую себя такой виноватой,- мягко говорит она через несколько минут.
Довольный, наконец получить хоть какой-то отклик, я говорю:
-Я прожил с этой виной целую жизнь. Это не была моя ошибка. Технически говоря. В Вашем случае, Вы не должны винить себя за то, что не сделали ничего, чтобы предотвратить его смерть, потому,что я знаю, Вы сделали бы, если бы смогли. Вина поглощает все остальные эмоции. Возможно, Вы должны сознательным усилием отбросить чувство вины, пока Вы еще можете это сделать. Несмотря на то, что это чертовски трудно. Особенно в такой неподходящий момент как сейчас.
-Не знаю, смогу ли я
-Попытайтесь,- мягко говорю я, чувствуя себя лицемером.
Мы подъезжаем к дому матери Элисон, одному из тех домов, при виде которых ты понимаешь: это материнское гнездо. Когда она открывает дверь и мы входим в гостинную, я почти ожидаю увидеть приготовленные для нас чай и печение. Но она, конечно же, слишком расстроена для этого.
Сама госпожа Райан подстать ее дому , материнский тип, и я немедленно представляю ее в кухне, делающей то самое печенье к чаю. Моя собственная мать была не такой....
Сейчас госпожа Райан сидит напротив, отвечая на наши вопросы, но мне трудно сконцентрироваться.

Приближается время похищения новой жертвы. Осталось пять с половиной часов, за которые может столько всего случиться, столько всего плохого...
Госпожа Райан, едва ли способна предоставить нам любую полезную информацию. Она отвечает на наши вопросы, но не говорит ничего, что ранее не рассказал бы нам Робин. Очевидно, что она очень тоскует без своей нежно любимой дочери, и на мгновение мне становится интересно, тосковала бы по мне моя мать, если бы без Саманты она горевала так же сильно? Даже я не тоскую так по Саманте.
Мы теряем бесценное время, но все еще ничего не выяснили. Либо мы спрашиваем не о том, и в этом случае мы ничего никогда не найдем, либо мы уже нашли связь, но просто пока ее не видим. Не знаю почему, но шестое чувство подсказывает мне, что второй вариант верен. Мы должны возвратиться и обнаружить, наконец, связь.
Краткое: «Спасибо» и вежливое: «Мы сделаем все, что будет в наших силах», являются окончанием нашей беседы. Внезапно, я буквально не могу дождаться нашего возвращения в отделение полиции.

17:29

Я уставился на лист бумаги, лежащий передо мной. Связь найдена. Мне с трудом верится, что она заключается в этом, но я знаю, я прав. Я, по-прежнему, пока не могу сказать «зачем», но теперь мне точно известно «почему» он выбрал именно этих женщин. Меня охватывают недобрые предчувствия и леденящий страх сковывает мою душу. Если он выбирает женщин, руководствуясь найденным мною критерием, то я близко знаю одну идеально подходящую и, Боже, что если она- следующая?
Я смотрю на свои часы. До предполагаемого похищения остался один час пятнадцать минут. Этого достаточно?
Я достаю свой мобильник, чтобы позвонить Скалли, но тут входит Колтон и, впервые в жизни, я рад его видеть. Потому что, Скалли с ним. Но больше никто не входит и я устремляюсь навстречу Колтону.
-Где Скалли? – громко требуя я ответа.

~
18:02

С визгом тормозов, я останавливаюсь перед моргом. Сотовый Скалли не отвечает, но я продолжаю непрерывно набирать ее номер. Возможно подвалы морга вне зоны охвата нашего провайдера, но мое сердце сжимается в опасении. Я не могу потерять ее.
Я врываюсь внутрь и бегом устремляюсь вниз, не обращая внимания на вахтера, который что-то кричит мне вдогонку, наверное, что я не имею права здесь находится. Я миную несколько дверей, распахивая их настеж, и, наконец, достигаю пункта своего назначения, но... Внутри никого нет. Мое сердце замирает в предчувствии беды. Где она? Я смотрю на свои часы. Еще не время, но тоска сдавившая мою грудь не проходит. Где они, где она? Я бегом возвращаюсь к вахтеру и пытаясь отдышаться, спрашиваю его где специальный агент ФБР Скалли и патологоанатом Хьюз.
-Кто Вы сэр?
Я судорожно роюсь по карманам в поисках своего значка и сую его под самый нос недалекому вахтеру, одновременно повторяя свой вопрос.
-Это очень важно. Где они?
Он с некоторым сомнением разглядывает мои вверительные грамоты и, видимо решив, что они подлинные изрекает:
-Они уехали.
-Когда, как давно это было?
Он ужасно медленно просматривает свой журнал учета.
-Пятнадцать минут назад.
-Вы можете сказать как они уехали? Они уезжали вместе?- спрашиваю я, внезапно обнадеженный, несмотря на дурные предчувствия.
-Госпожа Хьюз предложила подвезти агента Скалли, но та отказалась, сказав, что возьмет свой автомобиль, который находился на здешней стоянке в течении нескольких последних дней.
-Вы можете сказать куда она пошла?
-Сожалею, нет, - он удивленно смотрит на меня.
-Почему это так важно, сэр?- спрашивает он, но я уже не слушаю его, я бегу...

~
18:20

Я мчусь обратно к отделению полиции, надеясь догнать ее прежде, чем она... Прежде, чем преступник заберет ее. Одна мысль об этом сводит меня с ума. Я всюду ищу глазами зеленый седан, который мы арендовали сразу по приезде. Его нигде нет. Мое сердце начинает биться в горле при виде каждой зеленой машины на моем пути, но это не Скалли, снова и снова не она... Ее сотовый по-прежнему не отвечает и я не могу понять почему. Если она едет по шоссе, то должна находиться в зоне охвата.
Я не вижу ее, что если я никогда ... Даже не думай об этом! Ты должен продолжать искать, ты должен найти ее.

~

18:32

С ревом мотора подъезжая к отделению полиции, я звоню Страдфорд, чтобы узнать приехала ли Скалли. Дженнифер отвечает, что нет и собирается что-то спросить, но я вешаю трубку, прежде чем она успевает это сделать. Внезапно я уверен, что знаю где Скалли. Ее сотовый вне зоны доступа и единственное место, где это возможно – подвалы морга. Она забыла там свой телефон и должна была вернуться за ним. Я резко торможу, разворачиваюсь и жму на газ, устремляясь вперед со всей скоростью которую способен развить движок моей машины. Мне плевать, что эта скорость значительно превышает разрешенную...

~

18:41

Я врываюсь в здание морга и устремляюсь к вахтеру.
-Где она?
-Кто?
-Агент Скалли! Она была здесь после моего ухода?
-Да, пять минут назад. Она забыла внизу свой сотовый и вернулась за ним...
Я уже бегу обратно к машине. Мы разминулись всего на несколько минут, возможно даже меньше...

~

18:55

Я снова приближаюсь к отделению полиции. Нигде. Не видно. Никакого зеленого седана. В отчаянии, я ударяю кулаком по рулю и продолжаю движение. Может быть еще не слишком поздно. Может быть.

~

19:38

Поздно. Слишком поздно, но я по перестаю надеяться. Я продолжаю искать. Объезжая округу по разным маршрутам.

~

20:01

Я слышу вой сирен позади себя, но не останавливаюсь. Вперед и вперед, я хочу искать, до тех пор пока не найду ее. Я не могу найти ее.
Наконец два полицейских автомобиля прижимают меня к обочине и вынуждают остановиться. Я хочу вывернуться из ловушки, сбежать от них и продолжить свой поиск, но мой автомобиль надежно блокирован. Я откидываюсь назад в поражении. Я опоздал.
К моей машине приближается один из полицейских, но я не хочу ничего объяснять. Тогда я вижу, что за ним следуют Джонсон, Колтон и Страдфорд. Молодой полисмен открывает дверь машины с моей стороны и все они молча смотрят на меня, не зная что сказать или сделать. Я тоже не знаю что сказать им.
Он забрал Скалли,- наконец, выдавливаю я.

~

Мы сидим в отделении полиции и правота Малдера становится все более очевидной. Скалли не появится здесь, словно по мановению волшебной палочки. Ее сотовый не отвечает, ее автомобиль исчез, словно растворился в воздухе. Были приведена в действие процедура «Внимание всем постам» и начата операция «Перехват».
Малдер сидит на стуле уставившись на файлы невидящим взглядом. Я не думаю, что он читает, я не думаю, что он может сосредоточиться. Он должен думать о том же, о чем думаю я. Если бы Джон не умер... Если бы мы никогда не начинали это дело... Если бы мы сделали что-нибудь по–другому...

~
Краем глаза я вижу входящего Колтона и немедленно все мои эмоции объединяются в раскаленный поток гнева, готовый излиться на него. Какого черта, он оставил Скалли одну, когда прекрасно знал, что, вот-вот, состоится новое похищение?
Поднявшись со стула, я направляюсь к нему. Колтон видит это и поспешно ретируется за ближайший стол. Молодой полицейский, один из тех, что ранее остановили меня на шоссе, замечает наши перемещения и встает, видимо, чтобы иметь возмозность вмешаться в случае необходимости.

~
На протяжении своей жизни я был не уверен в таком количестве вещей! Это одна из основных моих черт, то, что делает меня мной и у меня всегда вызывал восхищение твой самоуверенный, неприступный вид. Ты идешь по жизни, словно не беспокоясь, что думают о тебе другие. Но, с другой стороны, в реальности, мне наплевать на то, что люди говорят обо мне и ты - отчаянно ищешь их одобрения. В нас обоих присутствуют и та, и другая черты. Но ты, ты всегда была уверена относительно того, кто ты есть или, что ты делаешь. Ты просто знаешь. Ты можешь чувствовать себя неуверенно, только потому, что сомневаешься, что другие понимают насколько ты уверена в себе и своих действиях. И ты хочешь, чтобы они поняли, ты нуждаешься в их одобрении. Я давно понял это, Скалли, ты всегда имеешь мое одобрение.
Я не знаю кто я, не знаю почему и зачем я делаю то, что делаю. Моя жизнь для меня – загадка. На мгновение мне кажется, что я знаю, чего хочу, но потом все может измениться и я никогда не знаю почему. Я придумываю причины: Саманта, Правда, что-то еще, но меня никогда не покидают сомнения в том, что это истинные причины. Я настолько поглощен сомнениями подобного рода, что у меня нет времени на волнения о том, что думают обо мне другие. Кроме тебя, Скалли. Мне нужно твое одобрение. И мне
нужна ты.
Провал. Я потерпел неудачу. Я должен был предотвратить даже возможность того что случилось. Я предпринял кое-что, но каков результат? Провал – ужасное чувство. За свою жизнь я терял людей так часто, что мне пришлось к этому привыкнуть. Но когда это касается тебя, Скалли... Я не могу иметь дело с такой потерей потерей... Я никогда не смогу... Я должен был... Должен был... Я не знаю, что, но я должен был...

Я сижу в гостинничном номере, пытаясь игнорировать воспоминания. Я должен тебя вернуть. Все женщины, похищенные преступником, когда-то побывали в коме. Я знаю это, но должен доказать свою правоту и, самое главное, понять почему, зачем... Самый простой и наименее трудоемкий способ получить информацию это поднять истории болезней похищенных. Но это, конечно, конфиденциальная информация, у меня мало времени и быстро получить право доступа я не смогу. Но я знаю кое-кого кто сможет...
Они снимают трубку после восьмого гудка и я жду еще минуты три пока проверяется безопасность линии.
- Я могу, наконец, говорить?
- Малдер, мы рады снова тебя слышать. Да, линия безопасна.
Это Баерс. Я слышу голоса на заднем плане, значит Фрохайк и Ленгли неподалеку.
- Мне нужна кое-какая информация.