На сей раз, проскользнув в свою ледяную нору, оба они сразу же перекатились на бок, и Малдер опять обнял Скалли.
Сняв свитер Джорджа Блэка, спецагент использовал его как подушку, чтобы их головы не касались холодного дна.

- Откуда у тебя этот ужасный пуловер, Малдер? – улыбнувшись, спросила Скалли и умолкла, заметив его тихую внутреннюю борьбу.

Пока Малдер рассказывал ей о Джордже Блэке, Скалли прижимала его руку к своему животу, а когда он закончил на том, как снял свитер с мертвого тела и снова пустился в путь, чтобы найти ее, Скалли перевернулась так, чтобы лежать лицом к нему, несмотря на то, что не могла видеть его в темноте. Она дотронулась рукой до его щеки и поняла, что та мокра от слез. Подтянувшись вверх, Скалли утерла их с мягким поцелуем.

- Мне так жаль, Малдер.

Он кивнул, уткнувшись лицом в ее плечо.

- Он понравился бы тебе, Скалли. Он нравился мне, а мне никто не нравится!

Они мягко рассмеялись и снова умолкли.

- Тебе нравлюсь я, разве нет, Малдер?

Она слышала его прерывистый вдох, остановку и медленный выдох.

- Да, Скалли. Ты мне нравишься.

Он обвил руками ее плечи, а она, положив руку ему на пояс, уткнулась лицом в теплую грудь своего напарника и заснула под удары его сердца, бьющегося против ее губ.

Снаружи ветер перешел от гневных порывов к воющей буре. Ледяная нора была хорошо защищена, но ветер, все равно, задувал во вход, создавая сквозняк. Малдер проснулся среди ночи и обнаружил, что Скалли, прижавшись к нему, дрожит от холода. Он осторожно перевернулся на спину, так, чтобы она лежала на нем, не касаясь льда, и через четверть часа был вознагражден: ее дрожь прекратилась, а дыхание стало глубоким и ритмичным. Малдер чувствовал, что имеет здоровенную эрекцию, но на этот раз его не беспокоило, что Скалли заметит что-нибудь, через дюжину слоев их разношерстной одежды.

Прижатый ко льду всей спиной, Малдер слишком озяб, чтоб уснуть, но на его часах было уже около четырех утра, и пролежать с открытыми глазами, служа матрасом для своего партнера еще несколько часов, было не так уж и трудно...

Скалли разбудило голубое сияние рассвета, проникавшее сквозь свежий снег у входа в их берлогу. Она целиком лежала на спокойно спящем под нею Малдере. Неудивительно, что сейчас ей было гораздо теплее, чем вчера, когда она отошла ко сну. Но Малдер, он должно быть совсем замерз! Однако он спал, и она была осторожна, чтобы не потревожить его сон каким-нибудь резким движением. Ему понадобились бы силы; она заметила его попытки сделать так, чтобы ей досталась большая часть чипсов. Слава Богу, он нашел еду, иначе, к настоящему времени, она должна была бы сказать ему об этом, и между ними разгорелся бы бессмысленный спор. Один из многих, улыбнулась она про себя.

Малдер всегда был таким азартным спорщиком – он будет называть белое черным, только ради забавы. Когда же она сдавалась и соглашалась с ним, он моментально переходил на другую сторону и начинал все сначала, с новой страстью отстаивая противоположную позицию! Он сводил ее с ума. Она любила это. Она любила его.

Скалли давно, почти с самого начала, знала об этом. Но лежа здесь, в тесной ледяной норе, которую он вырыл куском обшивки разбитого самолета, огражденная от пронизывающего холода его долговязым, поджарым телом, глядя вниз, в его бледное, красивое лицо, она чувствовала, что любовь почти сокрушила ее. И, несмотря на то, что они потерпели крушение, и возможность их спасения была невелика, она знала, что предпочла бы быть здесь с ним, чем дома и в безопасности, но без него. Одинокая слезинка, скатившись с ее носа, шлепнулась на его подбородок. Малдер открыл глаза и уставился на нее.

- Что случилось, Скалли? – спросил он скрипучим со сна голосом.

- Ничего. – ответила она, подразумевая то, что сказала....

- Надо же, сработало! – удивленно воскликнула Скалли.

- А разве не должно было? – спросил Малдер, с набитым крекерами и сыром ртом.

- Совсем необязательно! – Скалли была в равной степени удивлена и довольна, и Малдер не смог сдержать усмешки.

- Ты, молодчина!

Они сидели и смотрели, как тянется вверх тонкая, но устойчивая струйка серого дыма. Пока слишком незначительная, чтобы быть замеченной на расстоянии, но более сильная, чем накануне вечером, и обещавшая стать еще сильнее.

- Интересно, получила бы ты, за свою идею, какой-нибудь девчоночий бойскаутский значок...

- Малдер, ты больной.

- Да, брось. Ты же была бойскаутом, ведь так? Какие значки ты получала?

- Ничего особенного. «За знания». «За взаимовыручку».

- Ни одного из тех «специальных» знаков отличия девчонки бойскаута?

- Каких таких «специальных» знаков, Малдер?

- Ну, ты знаешь, Скалли. Не играй со мной в невинность. Все парни знают о специальных девчоночьих значках...

Она бросила не него веселый, но озадаченный взгляд.

- Значок «Крутой лесбиянки», к примеру, а высший...

- Крутая лесбиянка, Малдер? – прохладно переспросила она.

- Конечно, Скалли. Мы, мальчишки, все поголовно знали, что когда, вы, девочки, отправляетесь в свой бойскаутский лагерь, то превращаетесь в лесбиянок, до тех пор, пока не вернетесь в места обитания настоящих мужчин!

- И «высшим» знаком отличия был?..

- ИНАЧЕ НАЗЫВАЕМЫЙ «БИ» значком...

- О, я понимаю. Учитывая интересы настоящих мужчин...

- Наконец-то! Теперь ты понимаешь.

- Хорошо, да, Малдер, ты конечно, прав. Девчонка не могла стать скаутом, если не клялась получить значок «Крутой лесбиянки» в течении первого же года. Однако, мне, для получения своего высшего значка, не пришлось приложить абсолютно никаких усилий. Их автоматически выдавали всем выпускницам Католической школы.

Малдер закашлялся, подавившись крекерами и Скалли должна была похлопать его по спине.

- Боже, Скалли! Что ты со мной делаешь!

- Ты сам виноват, Малдер.

- И не напоминай, - вздохнул он с таким удрученным видом, что Скалли рассмеялась.

- Что?! – с притворно оскорбленным видом, воскликнул он, прежде чем присоединился к ее хихиканью.

Они сидели, смотрели, как горел мертвец, и большую часть дня играли в слова. Малдер даже предложил было «Желтую виселицу на белом снегу», но Скалли отклонила эту идею, как дающую ему слишком большую фору.

На ужин у них снова были бифштекс и рыба, но на сей раз десерт Скалли состоял из кусочка бисквита со взбитыми сливками. Она обменяла его на шоколадную грушу Малдера, осуществив сделку, которую он заключил с огромным энтузиазмом, и потратил вечность на вылизывание до дыр пластмассовой коробки, чтобы убедиться, что нигде не осталось ни одной капельки сливок. Скалли не могла оторвать взгляд от его длинного, кажущегося таким сильным, языка, снующего внутри контейнера.

- Хотелось бы, чтобы у нас было немного кофе...

Его слова вернули ее к реальности, и она кивнула:

- Я чувствую себя немного разбитой, возможно, из-за нехватки кофеина.

- О, конечно. И это не имеет никакого отношения к сидению в сугробе на заднице 24 на 7!

- По-крайней мере, у нас есть более теплая спальня. Это было прекрасной мыслью, Малдер.

Он кивнул, довольный, что его идея сработала и получила столь высокую оценку.

- Не пора ли нам удалиться, Скалли?

Она посмотрела на часы. 7-30. Скалли, улыбаясь, кивнула. Как ни крути, а здесь все равно больше нечего было делать. И им не повредило бы немного согреться и поспать.

На сей раз, Малдер стал стаскивать с себя одежду при входе в их ледяную берлогу.

- Малдер, что ты делаешь?

Вместо ответа, он разложил снятые вещи, покрыв ими все дно узкой норы.

- Лежать на льду – нет, нет, увольте. Каждый раз, касаясь щекой или рукой, дна или стен, я просыпаюсь.

- Гм... Но вчера ночью ты был таким хорошим матрасом!

- Всегда к твоим услугам!

Теперь на нем остались только рубашка с костюмными брюками, а берлога выглядела очень уютно. Скалли во все глаза уставилась на него: за несколько коротких дней, укутанная во всю одежду, какую они смогли разыскать, она позабыла насколько стройным и атлетичным он был. Это заставило ее остро осознать бесформенную округлость собственной фигуры. Сейчас она носила больше одежды, чем висело в ее домашнем платяном шкафу.

Они протиснулись внутрь. Одежда покрывавшая пол и стены, заставляла нору казаться гораздо более теплой, но агенты, все равно, приняли такое же положение, как и накануне: лицом к лицу, обняв друг друга...

Резко схватившись за пояс и рванув вниз брюки и нижнее белье, он высвободил свой член.

Скалли была настолько ошеломлена его видом, что, слабо опершись рукой на голое бедро Малдера, во все глаза уставилась на открывшуюся перед ней картину. «Ты должна любить тот большой нос, Дана» - изумленно подумала она про себя.

- Скалли? – его сдавленный голос, мольба в глазах, быстрое, поверхностное дыхание, вернули ее к действительности.

Опомнившись, она поняла, что Малдер отчаянно нуждается в возобновлении их контакта. Его рука сжимала основание пениса в сдерживающей манере, но бедра имели другую идею, продолжая биться в потребности выпуска.

Не дотрагиваясь до него снова и не убирая руки с его бедра, она придавила Малдера на спину и склонилась к его члену, почти коснувшись того губами. Низкий, жалобный всхлип, вырвался из его горла, и в дюйме от темной, тугой головки, Скалли встретилась с ним взглядом. Она увидела безумие, только и ждущее, ее сомнения и поспешного бегства, чтоб захватить и поглотить его. Он, буквально, висел на волоске.

Ни разу, ни на секунду не отведя глаз, Скалли сократила расстояние между ее губами и головкой его члена, широко открыла рот и, скользнув вниз, заглотила его.

Он тут же кончил. С раскаленным добела взрывом в ее рот и криком экстаза, прозвучавшим так, словно его подстрелили. Тело Малдера выгнулось под ней дугой, подбрасывая ее вверх, вместе с рывком его бедер, прежде чем вновь опасть, дрожа и сотрясаясь. Его крики, раздававшиеся с каждым прерывистым вздохом, постепенно ослабевая, исчезли, превратившись в слабые всхлипы.
Наконец, окончательно затихнув, он открыл глаза и снова взглянул на нее. Слезы повисли на его ресницах.

- Скалли...

В его устах, это слово прозвучало так благоговейно, что Скалли почувствовала жжение позади собственных век.

Его член, у нее во рту, был все еще тверд. Скалли проглотила почти всю извергнутую им сперму, но какой - то части, все же удалось избежать ее рта, и сползти вниз по толстому стеблю. Дрожа, Скалли медленно отступала, слизывая по ходу движения эти остатки. Затаив дыхание, Малдер наблюдал за тем, как прекрасный рот Даны Скалли ухаживает за его пенисом. Ее губы, наконец, расстались с его головкой, но тонкая ниточка спермы, на мгновение все еще связывала их, и застонав, Малдер вздрогнул и кончил еще раз от одного только вида; белые брызги, описав изящную дугу, приземлились на его ребра.

- Господи, Малдер – почтительно и мягко произнесла Скалли, глядя на последние сокращения его члена.

- Скалли... – начал он, но остановился. Миллион всевозможных слов вихрем кружился в его голове, миллиард мыслей, триллион эмоций. Наконец он остановил свой выбор на: - Спасибо...

Она растянулась вдоль его тела:

-Спасибо ТЕБЕ, Малдер.

Он вопросительно взглянул на нее и опасная, озорная улыбка медленно осветила ее лицо.

- Мне тоже было очень хорошо, Малдер.