Однако Скалли продолжала настаивать, «Дело не в этом. Нам нужно быть осторожнее, как и всем остальным. ТЕБЕ нужно быть осторожным, Малдер. Никаких больше ночных пробежек по темным улицам Нью-Хейвена. Только вместе со мной»

«Ты хочешь присоединиться ко мне? Ты ненавидишь пробежки».

«Да, ненавижу. Но мне, хм, в некотором смысле нравится твоя кожа, и я бы не хотела увидеть тебя освежеванным или что-нибудь в этом роде. Так что уважь меня – я начну бегать вместе с тобой»

«Если ты настаиваешь». В глубине души Малдер был несказанно рад перспективе проводить с ней больше времени по вечерам. Да и разве могло быть иначе?

Моррис вошел в тот момент, когда они оба вернулись к лежащей перед ними папке. Он подошел к их стороне стола и уселся на стул рядом со Скалли. «Агенты». Он ткнул папку. «Кажется, в деле намечается сдвиг. Это касается последней жертвы, Мэттью Бордена, – у нас есть свидетель».

«Свидетель? Откуда?» Малдер и Скалли обменялись взволнованными взглядами.

«По соседству от Бордена. Миссис Барбара Фордент двумя домами ниже по улице. Вдова, на пенсии, и, вероятно, любопытна как черт, что в данном случае играет нам на руку. У миссис Фордент есть привычка вставать поздно ночью и прогуливаться вокруг дома, заглядывая в окна и иногда используя для этой цели бинокль. Она позвонила в местную полицию, когда фото Бордена разместили в газетах. Сказала, что видела кого-то подозрительного на крыльце его дома. Разумеется, вполне может быть, что любой человек по соседству, которого она не знает, показался бы ей подозрительным. Не могли бы вы поехать туда и поговорить с ней?»

«Конечно». Малдер вскочил на ноги и отодвинул для напарницы стул, его мысли были уже далеко. Скалли поднялась и, кивнув Моррису, вместе с Малдером поспешила к выходу. Моррис заметил, как ЛаВилл проводил ее взглядом - Малдер, видимо как обычно, направлял напарницу, положив руку ей на поясницу. Ладно, возможно 'направлял' было неподходящим словом. По мнению Морриса, у этого жеста имелось только одно возможное истолкование – симпатичная агент Скалли была занята. Он вздохнул и поднялся, намереваясь вызвать ЛаВилла на пару слов и прочесть ему лекцию о неуместности постоянного разглядывания коллеги по работе, а также о том, как ему повезло, что агент Скалли еще не спустила с него шкуру. Она могла показаться хрупкой, но Моррис догадывался, что эта женщина более чем способна постоять за себя, когда сталкивалась с приставаниями таких болванов как Антон ЛаВилл.

Он поймал взгляд ЛаВилла и указал на дверь. Когда молодой агент поднялся и направился к нему, Моррису показалось, что он сейчас будет отчитывать одного из своих детей.

В доме Барбары Фордент - в прошлом бухгалтера, а ныне пенсионерки шестидесяти с лишним лет - нашли пристанище огромное количество кошек и полудохлая золотая рыбка в маленьком аквариуме. Хозяйка этого зверинца носила на шее мини-бинокль, и у Малдера сложилось впечатление, что она надевала его утром и не снимала, даже отправляясь спать.

Шесть котов разных размеров и полов плотоядно поглядывали на золотую рыбку, в то время как их хозяйка сидела на своей декорированной цветами софе и с придыханием рассказывала посетителям, которые слушали ее весьма неохотно, обо всех передвижениях по соседству.

«И я сказала бедной женщине, что ей нужно лучше приглядывать за мужем. Вы же знаете, как эти мужчины любят ходить налево и заводить интрижки с молоденькими женщинами! Это происходит повсеместно. Если бы я не наблюдала за улицей тем утром, то ни за что бы не увидела эту шлюху, крадущуюся к задней двери, как только Дороти вышла через переднюю!» Миссис Фордент рассеянно смахнула со своего плеча кошку так, как другие люди стряхивают пыль; кошка с шипением отпрыгнула, приземлившись всего в паре дюймов от колен Малдера. Он вздрогнул, а обиженное животное убежало в другую комнату.

Скалли постаралась замаскировать смех кашлем, а затем снова попробовала направить болтовню женщины в нужное русло – уже в третий раз с тех пор, как они пришли и уселись на покрытую кошачьей шерстью софу. «Миссис Фордент, расскажите нам о подозрительном человеке, которого вы видели на крыльце дома Мэттью Бордена. Вы можете его описать?»

Миссис Фордент помедлила с ответом, наклоняясь и беря на руки огромного кота, который явно не отказывался ни от какой еды – будь то Фрискис или золотая рыбка. Она прижала мурлыкающий комок к своей груди, держа его словно младенца, и ответила, «Дайте подумать. Было трудно что-либо разглядеть, даже при полной луне. Сумасшедшие ведь всегда появляются при полной луне, не так ли? Я помню несколько лет назад, Френни Лумис с Оук Лейн вонзила ножницы в свою бедную горничную, Мэйзи, а затем выбежала на задний двор в одном переднике и посрезала бутоны у всех роз в своем саду!»

«Миссиc Фордент. Не могли бы вы попытаться вспомнить, что произошло несколько дней назад…»

Но пожилая кошатница уже села на любимого конька. «И еще были эти похищения газет, здесь в переулке. Кто-то крал все газеты из почтовых ящиков и сваливал их в кучу на газоне Томпсона, а затем поджигал, и все потому, что Арнольд Томпсон любил танцевать в гостиной в нижнем белье своей жены. Чудо, что пламя не перекинулось на дом - при таком-то ветре, какой был тем вечером». Она вся тряслась от праведного гнева, рассказывая об этом происшествии, кот у нее на груди мурлыкал в такт ее затрудненному дыханию. Малдер потер глаза, чувствуя начинающуюся головную боль.

«Миссис Фордент…»

Она проигнорировала его попытки сменить тему разговора и как ни в чем не бывало продолжала свою болтовню, уверенная в том, что слушатели никуда от нее не денутся. «Я часто задумывалась о том, что мне следует переехать. Это соседство совсем не такое, как было раньше, знаете ли. Но если бы я решилась, то мне пришлось бы откопать Герберта. Я не могла оставить его».

«О, Боже, НЕТ! Герберт был моим мужем! Я кремировала его, когда он скончался, о, думаю, это было лет пятнадцать назад, и похоронила в японском саду на заднем дворе. Бедняга всю жизнь хотел посетить Японию, но никогда не мог позволить себе эту поездку. Полагаю, разбить для него этот сад и позволить урне с его прахом обрести там вечный покой почти то же самое, что и неделя в Токио». Она лучезарно улыбнулась Скалли, которая вымученно улыбнулась в ответ, спрашивая себя, как случилось, что беседа так быстро зашла в тупик.

Казалось, будто Малдер чем-то подавился, но Скалли не могла разглядеть его лицо, так как он заслонял глаза рукой. Скалли решила, что уже давно пора прервать миссис Фордент; они могут провести здесь остаток недели, сидя на диване, покрытом кошачьей шерстью, если не остановят этот бесконечный поток историй. Скалли поднялась и нависла над женщиной, надеясь, что используя официальный тон, сможет слегка припугнуть ее. «Миссис Фордент, мы с агентом Малдером расследуем убийство. Я была бы вам очень признательна, если бы вы смогли сконцентрироваться на событиях той ночи, когда убили Мэттью Бордена, и рассказать нам, что именно вы видели. Без отступлений. Пожалуйста»

Барбара Фордент возмущенно фыркнула, но потом видимо решила, что добилась всего, чего хотела, потому что ее ответ прозвучал на удивление сжато и лаконично. «Я проснулась около часа ночи и подошла к задней двери, чтобы выпустить нескольких моих крошек, а затем пошла к передней двери и проверила замок – я так делаю каждую ночь. И тут я заметила какую-то темную фигуру на крыльце дома Мэтта. Я выглянула за дверь и увидела, что этот человек движется вниз по улице в мою сторону. Думаю, он не заметил, что моя передняя дверь была открыта. Я наблюдала за ним, пока он не скрылся за углом».

«Вы можете описать этого человека? Вы уверены, что это был мужчина?»

«Я почти уверена, что это был мужчина. Полагаю, ниже среднего роста для мужчины, но я уверена насчет пола. Возможно, пять футов семь дюймов. Может быть меньше. Он был одет во все черное с головы до ног. На голове у него была черная шапка, кажется, вязаная. Я не разглядела ни цвет волос, ни цвет кожи. И могу с уверенностью сказать, что он ничего не нес в руках»

«Как насчет его телосложения, миссис Фордент? Возраста?» Поспешно вставил Малдер, когда она остановилась, чтобы перевести дух.

«Трудно сказать, поскольку его одежда была такой объемной. Он мог быть тяжеловесным, а мог быть и стройным. Не знаю. Я не смогла бы даже предположить его возможный возраст. Но я абсолютно уверена, что он замышлял что-то недоброе. С какой стати кому-то придет в голову одеться во все черное, чтобы казаться незаметным и красться по округе в час ночи? Этот район всегда был тихим. Даже если некоторые из местных жителей немного эксцентричны»

«Да, конечно. Спасибо, миссис Фордент. Вы нам очень помогли». Скалли направилась к двери, в то время как Малдер ослепительно улыбнулся старушке, тем самым заставив ее замолчать на середине очередного рассказа о жизни ее злополучных соседей. Она приложила руку к горлу и смогла выдавить из себя «до свидания», пока Малдер и Скалли поспешно спасались бегством.

Малдер отряхнул кошачью шерсть со своих брюк и дважды чихнул. Как только они подошли к машине, Скалли начала безудержно смеяться, и он предупреждающе ткнул в нее пальцем.

«Ни слова, Скалли. Даже не начинай».

«У меня и в мыслях ничего не было. Я поведу, Малдер. Ты такой… пушистый». Она подавила смех и уселась на водительское сидение.

«О, заткнись, Скалли»

ЛаВилл прошел мимо лифтов и выхода на лестницу, затем направился к входу в конференц-зал и принялся мерить шагами коридор. Антон злился – больше того, он был в ярости.

Моррис отругал его словно зеленого новичка. Все прошло не слишком гладко. Спасибо хоть он устроил взбучку в пустом офисе на первом этаже, но это все равно было мучительно - Моррис заставил Антона почувствовать себя полным идиотом, а ЛаВилл не любил, когда его выставляли в подобном свете.
Ладно, он иногда смотрел на Дану Скалли. Ладно, часто. Ну хорошо, черт побери, постоянно. Но как, проклятье, он мог контролировать основной мужской инстинкт? Любая другая женщина была бы польщена, поняв, что стала объектом его интереса. Любой другой женщине понравилось бы внимание. Он всегда так делал, чтобы показать свою заинтересованность.

Думая об этом, Антон почувствовал себя пристыженным. Насколько он мог судить, Дане Скалли не понравилось его поведение. Она абсолютно точно не РАССМАТРИВАЛА его как мужчину, потому что была слишком влюблена в Малдера, этого счастливого ублюдка. Проклятье, он ведь знал истинную подоплеку их отношений, не так ли? Напарники на протяжении семи лет, они прошли через самые запутанные и странные дела за всю историю Бюро. Он все это знал. Например, о Далласе, в начале их шестого года вместе, когда они попали в серьезную переделку и едва выбрались из нее живыми. ЛаВилл тщательным образом изучил их историю в Бюро. В конце концов, они с Малдером однажды вместе работали над делом. Они были временными напарниками, и ЛаВилла по-прежнему интересовал этот молодой агент, чья репутация так стремительно шла в гору.

Надо признать, многое из того, что Антон прочитал, показалось ему слишком фантастическим, чтобы быть правдой. Может что-то и преувеличено, но в Бюро, вполне вероятно, были свои причины завышать процент раскрываемости у этих эксцентричных агентов. Кто мог сказать наверняка? Итак, они через многое прошли вместе и были исключительно преданы друг другу. Дерьмо, при их очевидной взаимной привязанности, ему следовало догадаться, что они спали вместе. На месте Малдера ему было бы чертовски трудно не воспринимать Дану как женщину, особенно когда она так близко…

Однако это не означало, что кто-нибудь еще не мог попытать счастья и попробовать, ведь так? Как она могла понять, кто для нее лучше, пока не сравнила. Антон был уверен, что способен приручить ее и плевать, что думают другие, будь-то его босс или кто-либо еще. Он поставил перед собой цель, и ему этого было достаточно.

ЛаВилл собирался поговорить с ней сегодня вечером и заставить ее понять, что она теряет, избегая его. Ни разу за всю свою жизнь он не встречал женщину, которая бы игнорировала его – для Антона это было в новинку. Сколько он себя помнил, женщины из кожи вон лезли, чтобы быть рядом с ним, даже его сестры. Антон был единственным мальчиком в семье из пяти старших сестер и обожающей матери. Он рано понял, что благодаря обаянию и симпатичной внешности сможет получить все, что захочет. Добавьте к этому интересную работу и можете быть уверены, что всего добьетесь. ЛаВилл был чертовски хорошим агентом, потому что с толком использовал то, чем Бог его одарил: ум и внешность.

Антон почувствовал, что успокаивается - его природный юмор возобладал над гневом. Он знал, что был настоящей приманкой для прекрасного пола, и все его знакомые женщины это тоже знали. ЛаВилл уже сменил несколько подружек за этот год и расстался с ними без сожалений, удовлетворив их достаточно, чтобы гордится своими способностями как любовника. Он предъявлял высокие требования к женщинам, и Дана Скалли вполне им соответствовала.

И он должен был убедить ее в этом…

Он широко ей улыбнулся, заметив, что она покраснела и, заикаясь, пояснила, что агенты звонили и передали, что вернутся поздно. Девушка говорила немного бессвязно, избегая встречаться с ним глазами. Антон решил, что она была девственницей – неудивительно, учитывая, насколько бледной и застенчивой она была. Ладно, какого черта. Он скучал в ожидании Даны, а здесь была она, краснеющая от одного его взгляда – вот кому явно не помешает пережить немного волнения в своей серой скучной жизни.

«Спасибо, Линда. Бюро очень ценит вашу помощь, так же как и я, вы ведь это знаете? Вы всегда так собраны – весьма важное качество, особенно в таком расследовании, как это». Антон снова улыбнулся девушке, и ее глаза засветились как звезды, когда она встретилась с ним взглядом. Ее руки задрожали, словно она хотела дотронуться до него. ЛаВилл продолжал улыбаться, чувствуя, что знакомая сила возвращается к нему; способность мужчины ощущать, когда неопытная женщина, никогда в своей жизни не переживавшая настоящего возбуждения, ожидает, что он поможет ей его испытать. Обычно такие женщины были чрезвычайно благодарными...

«Мм, Линда, а что вы делаете сегодня вечером? Держу пари, вы так заняты, что у вас даже нет времени пообедать, не так ли? Как насчет ужина – только вы и я?»

На этот раз, когда девушка потрясенно улыбнулась и протянула ему нервно дрожащую руку, Антон взял ее в свою и сжал, по-прежнему ослепительно улыбаясь.

А почему бы и нет? Он не сомневался, что у Даны Скалли и ее напарника уже были планы. Антон готов был поспорить, что они вернутся сюда не скоро. Так какой смысл ждать? Его сегодняшняя смена закончилась рано, он был свободен до завтрашнего утра и тоже мог бы немного поразвлечься.
Он поговорит с Даной завтра. Антон взял Линду под руку и повел к лифту, улыбаясь и используя весь свой шарм, чтобы очаровать ее. Как только двери лифта закрылись за ними, он стал праздно размышлять о том, сколько времени займет раздеть ее и затащить в свою постель. Или ее, без разницы. Скорее всего, немного.

Возможно, ему стоит заключить пари с самим собой. Просто так, ради забавы

Если первый поцелуй ошеломил Скалли, то от второго– и третьего – земля буквально ушла у нее из-под ног. Она хотела этого. А когда Малдер прижал ее к запертой двери гостиничного номера, поняла, что не просто хочет - жаждет этого.

О Боже, его рот.

Искусный и вместе с тем требовательный - Скалли и представить себе не могла, что поцелуй будет таким восхитительным. Она думала, что их утренний поцелуй был потрясающим, но, очевидно, тогда Малдер лишь дразнил ее. Одна мысль о том, что его страсть может быть еще сильнее, чем ранее, казалась невероятной.

Они пропустили завтрак и к концу дня чертовски проголодались. Добродушно поспорив о том, где им поужинать, напарники остановили свой выбор на закусочной в нескольких кварталах от отеля. Скалли нашла вполне съедобными суп и салаты; Малдер налег на мясной рулет. Напоследок они съели жареного цыпленка, а на десерт - печенье и двойную порцию яблочного пирога.

Они избавились от лишних калорий после сытного ужина, прогуливаясь по площади Вустера; им пришлось идти быстрее, когда поднялся ветер, и заметно похолодало. Испугавшись непогоды, Малдер и Скалли решили отказаться от дальнейшей прогулки и поймали такси, которое доставило их обратно в отель.

И, поднимаясь в лифте на десятый этаж, они впервые за этот вечер поцеловались.

Поцелуй хоть и первый, но далеко не последний.

Его губы, едва коснувшись ее, стали теплыми и податливыми. Казалось, от его тела исходит жар - оба ощущали это даже сквозь одежду. Потребность. Такую сильную потребность…

Скалли прерывисто выдохнула, и Малдер простонал в ответ.

Малдер приподнял ее и провел губами по ключице, а затем коснулся груди. Ему не хотелось ее отпускать даже для того, чтобы оторвать пуговицы. Его поцелуй сквозь шелк словно огнем опалил ее кожу, и Скалли изогнулась в его руках.

<О, Боже. Я действительно хочу этого? Я готова?>

<Да. Ты готова, идиотка. Не останавливайся>. Ее разум и сердце спорили и боролись за власть над ней, пока она обнимала Малдера, а он покрывал поцелуями ее грудь.

Расследование было забыто. Все благоразумие, а также мысли о том, что нужно пораньше лечь, так как завтра рано вставать, о недопустимости сексуального контакта с напарником и несвоевременности подобных отношений в полевых условиях… все это было отброшено и забыто. Семь лет, думала Скалли, вплетая пальцы в его волосы. Семь долгих одиноких лет они ждали подходящего момента для того, чтобы перейти от взглядов хотя бы к поцелуям.

Довольно, захотелось произнести Скалли в перерывах между поцелуями. Хватит отрицать очевидное.

Она соскользнула вниз по его телу, ощущая, насколько сильно он сейчас возбужден. Одного этого было достаточно, чтобы ее колени подогнулись. Боже, кто знал, что в Малдере столько страсти и огня?

Сплетясь в тесном объятии, они кое-как добрались до постели и упали на матрас, каким-то чудом умудрившись не соскользнуть с него. Скалли заглянула в его лицо, которое она знала так же хорошо, как свое собственное, и увидела мрачную решимость. Она увидела блеск его глаз, который почти загипнотизировал ее; почувствовала твердые мускулы под его превосходно сшитым костюмом; знала, что руки могли быть и нежными, и грубыми Прямо сейчас, Скалли хотела и того и другого.

«Мобильник». Пробормотал Малдер, затем слегка прикусил ее шею.

«А что с ним?» Хриплым, задыхающимся голосом спросила Скалли.

«Выключен?» вопрос сопровождался очередным укусом, на этот раз мочки уха.

«Думаю, да. А твой?» Боже, она задыхалась.

«Да, нет, плевать…». Он снова слегка прикусил ее кожу, и эта ласка заставила ее задрожать с головы до ног.

Малдер схватился за пуговицы ее блузки, явно намереваясь сорвать их прочь. И ее тело приветствовало этот необузданный порыв… но тут некстати вмешался разум. Он всегда сдерживал плотские порывы, когда дело касалось секса и близости. Здравый смысл, присущий Скалли, всегда находил способы все испортить, взяв верх над эмоциями.

Проклятье.

«Малдер». Тихо позвала Скалли, целуя его в губы. Она отстранилась и посмотрела на него - в ее глазах отразились желание и беспокойство.

Малдер кивнул и прижался лбом к ее лбу – с расстроенным, но в тоже время шутливым смирением. «Да. Я знаю. Я тоже»

«Что с нами не так? Помимо очевидного, я имею ввиду»

«Происходящее значит слишком много для нас обоих. Вот что не так. Это слишком важно. Я не хочу все испортить и ты тоже. Мы с тобой оба извращенцы». Он попытался улыбнуться - Скалли приняла этот жест за чистую монету и улыбнулась в ответ.

«Сумасшедшие. Полагаю, это более подходящий термин». Они по-прежнему обнимали друг друга, и лицо Скалли оказалось прижато к его груди. Она слышала, как быстро и сильно бьется его сердце, и чувствовала, как постепенно стабилизируется ее пульс рядом с этим стремительным ритмом.

Приглушенный звук, глухой удар, а затем торопливые шаги за дверью заставили их выпустить друг друга из объятий. Малдер подобрал брошенное на пол пальто, а Скалли предприняла попытку заправить блузку в брюки. Они не прерывали зрительный контакт и не улыбались. И в воздухе между ними почти физически ощущалось то страстное желание, которое они пронесли через годы ожидания и самообмана…

Малдер кашлянул, но его голос по-прежнему оставался хриплым.
«Позавтракаем завтра?»

Скалли вздрогнула. «Да. Я зайду за тобой».

«О, свидание. Надеюсь, моя шея окажется достаточно чистой, на случай, если ты захочешь ее понюхать».

Скалли проигнорировала его попытку развеселить ее этим легкомысленным замечанием. «С какой стати я вдруг захочу нюхать твою шею, Малдер?».

«Потому что ты всегда так делаешь». Он открыл дверь и сделал шаг наружу, но вдруг обернулся и, схватив ее в объятия, снова поцеловал. И это был больше чем, так сказать, поцелуй на 'дорожку', но прежде чем у Скалли появилась возможность ответить, Малдер отпустил ее. Он вышел в коридор, а затем обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на нее и попрощаться.

«Нам обоим нужна передышка, Скалли. Этот момент все ближе, и ты это знаешь. И когда это произойдет, то уже не будет иметь никакого значения, где мы находимся – на расследовании или в отпуске, в подвальном этаже или в вашингтонском такси. Мы справимся с этим, так же как справлялись всегда».
Кивнув ей, Малдер прошел к двери в свой номер, открыл ее и зашел внутрь.

Скалли судорожно вздохнула. К этому разговору им еще придется вернуться.