В столь ранний час часовня пустовала. Приблизившись к алтарю, Кэтрин опустилась на колени, сложила руки и начала молиться. Над ее головой мерцало множество свечей, часть из которых она поставила сама. Кэтрин задумчиво посмотрела на свечу, зажженную совсем недавно, когда она просила небо дать ей сил сопротивляться искушению, и спросила себя, а что произойдет, если задуть ее?

Он любит ее. Кэтрин ни на минуту не усомнилась ни в искренности его слов, ни в благородстве намерений. Делая это признание, Уильям вовсе не намеревался с его помощью соблазнить ее и заманить в свою постель - он сказал это просто потому, что действительно любит ее.

Кэтрин не знала, что ей делать дальше. Она могла устоять перед лестью и мольбой, подавив свои собственные желания, но эта нежность вместе с подкупающим смирением, словно говорящим, что он ничего не ждал от нее в ответ, растопили ее сердце и пошатнули решимость сопротивляться соблазну.

Над алтарем возвышалась статуя Девы Марии, укачивающей младенца Иисуса и простиравшей руку, словно даруя свое благословение.

- Почему я не могу быть похожей на тебя? – в отчаянии шептала Кэтрин. – Почему моя плоть так слаба? Если я приду к нему и позволю ему дать волю своим желаниям… моим желаниям… Матерь Божья, помоги - подскажи, что мне делать.

Но, разумеется, статуя оставалась безмолвной. Впрочем, Кэтрин ни на что другое и не рассчитывала, будучи уверенной, что чудеса не случаются с такими, как она.

Тем не менее, Кэтрин продолжила стоять на коленях и возносить молитвы, пока Куэйд не начал хныкать и ворочаться.

Она не хотела возвращаться обратно в свои покои, надеясь как можно дольше избегать встречи с Уильямом, однако часовня была неподходящим местом для кормления ребенка, и, поняв, что идти ей больше некуда, Кэтрин смирилась с неизбежным. Если Уильям ждет ее, то она раскроет перед ним душу и скажет, что, будучи закоренелой грешницей, не хотела, чтобы из-за нее он попал в ад, поэтому так долго отказывала ему, но больше не в силах сопротивляться своим желаниям. Как же приятно будет наконец-то произнести эти слова.

Возьми меня, Уильям.

Господи Боже, как же это будет приятно.

Внутренний двор обволакивала предрассветная дымка, но, несмотря на довольно ранний час, вокруг уже раздавались звуки, свидетельствующие о подготовке жителей Уэйлина к началу нового дня. Кэтрин шла в свои покои, нашептывая малышу успокаивающие слова и плотнее прижимая его к себе, чтобы он не замерз. Открыв дверь в свою комнату, она огляделась и сразу же поняла, что… Уильяма там не было.

- Милли? – подходя к постели служанки, позвала Кэтрин. – Милли, просыпайся.

Девушка села, сонно моргая и протирая глаза.

- Миледи?

- Где милорд?

- Он попросил передать вам свои извинения за столь стремительный отъезд – ему пришлось срочно отбыть вместе с Полом Лонгфилдом и Джоном Байзевеем к Джону домой, чтобы все подготовить для предстоящей свадьбы. А где вы были?

- Молилась в часовне. – Кэтрин вынула Куэйда из перевязи и, нежно поцеловав его, опустилась на постель.

- Когда они уехали?

- Задолго до рассвета, миледи.

- Он сообщил, как долго будет отсутствовать?

- Максимум несколько дней, миледи. Дом Джона меньше чем в двух днях езды отсюда. Миледи, мне взять Куэйда?

- Нет-нет. Он голоден. – С трудом развязав одежду внезапно онемевшими пальцами, Кэтрин поднесла Куэйда к груди - малыш тут же прекратил издавать жалобные вопли и начал жадно сосать. Кэтрин наклонилась и, поцеловав его крошечную ручку, сказала служанке: - Возвращайся ко сну, Милли.

- Миледи, вы уверены, что вам ничего не нужно?

- Все в полном порядке. Милорд Уильям не моя нянька.

- Нет, конечно, нет, - пробормотала Милли, вновь ложась в постель. Немного помолчав, она добавила: - Я должна вам кое-что сказать, миледи.

- Что?

- Мы с Марком женимся.

- Это замечательно, Милли.

- Спасибо. У меня нет собственного дохода, поэтому милорд предложил помочь с приданым.

- Это очень любезно с его стороны.

- И так на него похоже - он самый добрый из людей.

- Сладких снов, Милли.

- Спасибо, миледи, - ответила девушка и, отвернувшись к стене, поплотнее укуталась в одеяла.

Закончив кормить Куэйда, Кэтрин похлопала его по спинке, пока он не срыгнул, затем поменяла ему пеленки и уложила в колыбельку. Она подумывала о том, чтобы лечь и попробовать еще немного поспать перед началом нового дня, но вскоре отказалась от этой идеи, осознав ее тщетность. Кэтрин сильно сомневалась, что ей вообще когда-нибудь удастся уснуть без Уильяма.

Интересно, а он испытывал такие же проблемы со сном, находясь вдали от нее?

Уильям вовсе не намеревался открывать ей свои чувства, тем более что и сам не вполне осознавал их глубину и силу, пока Кэтрин не попросила его жениться на своей дочери – внезапное осознание того, почему он не мог выполнить ее просьбу, поразило его словно удар кулаком в живот. Другой мужчина на его месте, возможно, женился бы на Анне Роуз, чтобы хотя бы таким образом находиться рядом с Кэтрин и по-прежнему наслаждаться ее обществом, однако Уильям знал, что никогда бы так не поступил.

Он хотел Кэтрин, и никакая другая женщина не смогла бы ее заменить.

Думала ли она о нем? Скучала? А может, Кэтрин вообще не обратила внимания на его отъезд? Капризничал ли Куэйд сильнее обычного, потому что его не было рядом, или для малыша отсутствие Уильяма также осталось незамеченным?

Рыцарь тяжело вздохнул.

- Уильям, ложись спать, - сонно пробормотал Джон, натягивая одеяло и поворачиваясь лицом к другу.

- Не могу. Я скучаю по Кэ… Куэйду.

- Не сомневаюсь, – зевнув, ответил Джон. – Возвращайся в Уэйлин, Уильям. Я сам справлюсь с приготовлениями.

- Но я обещал помочь тебе.

- На тебя уже сейчас жалко смотреть, а что будет дальше?

- Я вполне способен провести несколько дней вдали от Кэ… дома.

- Спи, Уильям, - раздраженно прошипел Пол, лежащий по другую сторону костра.

- Ложись спать, - повторил Джон. – Не задерживайся у меня, Уильям, и поскорее возвращайся к Кэтрин. Уверен, что она примет тебя с распростертыми объятиями.

- Сомневаюсь, что она скучает по мне.

- Спи, Уильям.

Рыцарь покорно вздохнул и вновь перевел взгляд на звезды, желая, чтобы Кэтрин сейчас тоже смотрела в небо – на ту же самую звезду, что и он, и при этом думала о нем.

**********
Неделя тянулась нестерпимо медленно. Кэтрин проводила время как обычно, и только присутствие Мэла привносило хоть какое-то разнообразие в ежедневную рутину. Она шила, играла с Куэйдом, читала вслух всем желающим и слушала поэмы и песни своей родины, наполнявшие ее душу ностальгией смешанной с сожалением.

Но если днем, благодаря различным занятиям, Кэтрин еще как-то держалась, то казавшиеся бесконечными ночи ей удавалось переносить с гораздо большим трудом. К счастью, Куэйд хоть и заметил произошедшие изменения, но, тем не менее, спал относительно спокойно, чего нельзя было сказать о самой Кэтрин – она провела четыре бессонных ночи, отчаянно скучая по Уильяму. Любой звук, доносившийся со двора, заставлял ее немедленно вскакивать с постели и бежать к окну в надежде, что он наконец-то вернулся домой.

Кэтрин настолько привыкла к присутствию Уильяма – звуку его дыхания во сне, мягкому голосу, пробуждающему ее от кошмаров, нежности по отношению к Куэйду… и к ней самой - что уже не могла без этого обходиться.

Скучал ли он по ней? Что, если вернувшись, Уильям скажет, что ошибался в своих чувствах и на самом деле не любит ее? Или, напротив, он подхватит ее на руки, страстно уверяя, что не мог больше ни дня провести вдали от нее. Возможно, Уильям упадет на колени и, целуя ее руки, примется умолять о снисхождении. Но даже если он ограничится простым поцелуем и вновь произнесет слова любви, на этот раз ее ответ, скорее всего, окажется более благоприятным для него.

Хотя, Кэтрин и сама толком не знала, что скажет ему в ответ на повторное признание. Произнести 'Я люблю тебя' будет не вполне честно – она искренне и глубоко заботилась о нем, но ее любовь, ее сердце принадлежали Уолтеру. Кэтрин отдала бы Уильяму все остальное, если бы он пожелал – все свое время, нежную привязанность и даже свое тело, но любовь… нет. Она не могла предложить ему то, что принадлежало другому.

Небо было усыпано мириадами звезд, и каждую ночь Кэтрин выбирала из этого бесчисленного множества новую, загадывая, чтобы Уильям поскорее вернулся к ней.

Рыцарь покинул дом Джона еще до рассвета. Спеша поскорее оказаться дома, Уильям почти загнал своего коня, останавливаясь только для того, чтобы наскоро перекусить и утолить жажду, поэтому к закату уже достиг Уэйлина. Поднявшись на вершину холма, он посмотрел на свой дом, сверкающий в лучах заходящего солнца подобно какому-нибудь сказочному замку.

В котором обитает прекрасная, нежная и милая королева, улыбаясь, подумал Уильям и, пришпорив коня, погнал его вперед. Настало время вернуться домой.

Спешившись во внутреннем дворе, он передал коня на попечение встречавшему его пажу и направился в главный зал. Собравшиеся там люди радостно приветствовали своего господина, однако Уильям не стал задерживаться и, наскоро выпив с ними кружку эля, пошел искать Кэтрин.

В конце концов он нашел ее в маленькой уютной комнатке вместе с другими женщинами: Эдит и Маргарет шили, Милли играла с Куэйдом, а Кэтрин читала им. Первой заметив стоящего в дверях Уильяма, Эдит подтолкнула Милли локтем, и обе девушки осторожно улыбнулись ему. Кэтрин оторвалась от книги и подняла на него взгляд. Она невольно залюбовалась им, радостно, но немного неуверенно улыбаясь и чувствуя, как от одного лишь вида этого мужчины ее сердце забилось сильнее, словно хотело выскочить из груди и устремиться ему навстречу. Маргарет широко улыбнулась и поднялась, чтобы приветствовать племянника.

- Добро пожаловать домой, Уильям, - сказала она, протягивая ему руки. Он взял их в свои и поцеловал Маргарет в щеку. – Как все прошло?

- Вполне успешно. Миледи, - обратился он к Кэтрин. – Джон активно готовится к предстоящему браку. Вы уже отослали письмо своей дочери?

- Пока нет. Я не хотела отправлять кого-то из ваших людей в Ирландию без вашего ведома.

- Напишите письмо, - сказал Уильям. – Утром я пошлю кого-нибудь в путь.

- Хорошо, что вы вернулись домой, - тихо произнесла Кэтрин, и от ее голоса дрожь пробежала по его телу. Уильям пристально вглядывался в ее милое лицо, не в силах отвести от нее взгляд.

- Миледи, могу я поговорить с вами наедине? – вдруг спросил он, отчего ее глаза удивленно расширились.

- Разумеется, - ответила Кэтрин, мельком заметив, что девушки многозначительно переглянулись.

- Пойдемте со мной, - взяв ее за руку, Уильям направился к выходу, и Кэтрин почувствовала, как от его, казалось бы, невинного прикосновения ее охватил невольный трепет.

Они поднялись на вершину башни.

- Вы замерзли, - заметил Уильям и обернул вокруг нее руки, пытаясь согреть. Она прильнула к нему и, прижавшись щекой к его груди, обняла за талию.

- Я невыносимо скучала по вам.

- Однако вам все же удалось перенести разлуку.

Кэтрин закатила глаза.

- С трудом. Я чувствовала бы себя гораздо лучше, если бы вы были рядом.

- Мне не следовало уезжать – по крайней мере, не так.

Она подняла голову и заглянула ему в глаза.

- Что нам делать, Уильям?

- Не знаю. – Он легонько коснулся губами ее макушки и повторил: - Не знаю.

- Разумом я понимаю, что должна уехать – должна оставить вас, но я не хочу. Однако если вы велите мне это сделать, я подчинюсь.

Уильям закрыл глаза и прижался щекой к ее виску.

- Не уезжайте. Не покидайте меня. Останьтесь, Кэтрин, и позвольте мне позаботиться о вас, позвольте мне… позвольте мне быть для вас тем, кем вы пожелаете. И, возможно, со временем вы полюбите меня.

Она тяжело вздохнула и, взяв его лицо в ладони, нежно провела по щекам кончиками пальцев. Когда Кэтрин наконец заговорила, Уильям заметил, что ее губы слегка дрожат:

- Я не могу отдать вам свое сердце, потому что оно мне не принадлежит. Однако вы нужны мне. Я хочу… я знаю, что мне нужно… о, Уильям. Меня раздирают противоречивые чувства.

- Останьтесь со мной, - снова прошептал он, прикасаясь к ее щеке. – Я прошу лишь дать мне возможность наслаждаться вашим обществом и, если вы позволите, стать отцом для Куэйда.

- Я боюсь, что однажды ФитцДжеймс узнает о вашем обмане. Что он сделает с вами, когда поймет, что вы предали своего сюзерена?

- Он больше не мой сюзерен.

Кэтрин немного отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза.

- Когда это произошло?

- Джон отвез в Ирландию мое предложение о заключении союза, и ваш отец принял его. Пока еще ФитцДжеймс не знает об этой договоренности, но это лишь вопрос времени.

- И что тогда?

Уильям покачал головой.

- Не знаю. Возможно, я отправлюсь на войну с ним.

- Рано или поздно мне придется столкнуться с последствиями моих поступков. Дело не только в вас – я сделаю это ради ваших сыновей, вашей семьи и вашей чести.

- Нет, Уильям, не надо новых смертей. Выражайте свою любовь ко мне как пожелаете, но только не развязывайте из-за меня войну. Я не смогу пережить вашу потерю. Пусть ФитцДжеймс думает, что я умерла – не подвергайте опасности свою жизнь и жизни ваших людей, чтобы защитить меня.

- Я готов сразиться со всеми демонами ада ради вас.

- Мне не нужны героические безумства - я бы предпочла, чтобы вы были в безопасности и рядом со мной.

- Прикажите мне убить дракона, Кейт, и я сделаю это для вас. – Он поднес ее руку к губам, а затем прижал к сердцу.

- Уильям, я никогда не попрошу у вас ничего подобного. Просто останьтесь со мной. Разделите мою жизнь и мою постель, но только не рискуйте ради меня жизнью.

Ему понадобилось некоторое время, чтобы полностью осознать смысл ее слов.

- Вашу постель?

- Если вы хотите меня, - прошептала Кэтрин, потупив взор, - то я ваша.

Уильям не смог сдержать улыбки. Наклонившись, он прикоснулся щекой к ее щеке, ощущая на своей коже легкие и порхающие, словно крылья бабочки, взмахи ее ресниц.

- Но вы не любите меня, - прошептал Уильям, и Кэтрин начала отстраняться, но он мягко привлек ее обратно. – Не поймите меня превратно – я знаю, чего вам стоило предложить мне себя подобным образом. И поверьте, я жажду принять этот дар, моя прекрасная Кэти.

- Я не понимаю – я отдаю вам все, что у меня есть…

- Шш, милая, шш. Я бы хотел, чтобы вы любили меня, но если это невозможно, мне будет достаточно вашей дружбы. Ваше тело принадлежит только вам.

Ее глаза казались невероятно яркими в тусклом вечернем свете, а выражение лица было открытым и ясным, когда она подняла на него взгляд и тихо, но решительно произнесла:

- Все, что у меня есть, принадлежит вам.

- О, Боже, - потрясенно прошептал Уильям. Кэтрин прильнула к нему и, приподнявшись на носках, поцеловала. Она принялась покрывать его лицо нежными, легкими поцелуями, лаская кожу свежим, словно морской бриз, дыханием и вплетая пальцы в густые пряди его волос.

Все это время Уильям стоял не шелохнувшись, просто наслаждаясь ее прикосновениями, но затем словно очнулся и стал дарить Кэтрин ответные ласки. Ее кожа оказалась именно такой, как он себе и представлял – сладкой на вкус и источавшей слабый аромат, похожий на благоухание жимолости. Уильям начал осыпать неистовыми поцелуями ее глаза, щеки, подбородок, шею, уши, вновь и вновь возвращаясь к губам, пока, наконец, Кэтрин не углубила поцелуй, проникнув в его рот языком. Рыцарь крепче обхватил ее голову ладонями, ощущая, что поцелуи становятся все более жадными и требовательными, словно она хотела поглотить его – и он отнюдь не имел ничего против.

Внезапно Кэтрин прервала поцелуй и коснулась лбом его лба.

- Уильям, - прерывистым шепотом произнесла она, и он сильнее прижал ее к себе. – Уильям, ты нужен мне.

- Любимая, а что, если завтра ты об этом пожалеешь…

- Не пожалею. Я больше не хочу бороться с собой. Ты бесконечно дорог мне – так позволь же показать тебе глубину моих чувств единственным известным мне способом. Позволь мне любить тебя, Уильям – я покрою поцелуями все твои раны и принесу покой твоему сердцу.

- Но прежде ты была непреклонна, что изменилось теперь?

Кэтрин закрыла глаза и поцеловала подушечку его пальца, медленно прослеживающего контур ее губ.

- Ты любишь меня, - просто ответила она, и от ее слов Уильяму внезапно захотелось плакать.

- Я не хочу вовлечь тебя в то, за что ты возненавидишь меня впоследствии.

- Я не возненавижу тебя, - уверила его Кэтрин, подтверждая свои слова нежнейшим поцелуем. – Я никогда не возненавижу тебя, мой самый дорогой друг. Я отдаю себя добровольно. Стоило мне увидеть тебя сегодня, и я ясно осознала, что не смогу провести еще одну бессонную ночь, тоскуя по твоим прикосновениям.

- Это удивительный и редкий дар.

Она улыбнулась и вновь поцеловала его.

- Пойдем, Уильям. – С этими словами Кэтрин взяла его за руку и повела к лестнице.

- Кэти, - все еще неуверенно произнес он. – Скажи мне еще кое-что.

- Да, дорогой?

- Ты точно делаешь это по доброй воле? Надеюсь, ты не смотришь на это, как на обязательство?

- Можешь не сомневаться, Уильям, - для меня это удовольствие.

Он резко притянул ее в свои объятия и страстно поцеловал. Оторвавшись, в конце концов, друг от друга, они спустились по лестнице и направились в его комнату.

Им предстояло расстегнуть множество застежек и развязать многочисленные узлы на одежде, так что Уильям поднял руки, чтобы не мешать Кэтрин снять с себя верхнюю одежду и нижнюю рубашку. Ей явно понравилось увиденное – проведя рукой по его голому торсу, она довольно улыбнулась и, подняв взгляд, кончиком большого пальца очертила чувственный изгиб его губ.

- Ты прекрасен, - прошептала Кэтрин. Уильям рассмеялся и поцеловал ее палец.

- Ты разрешишь мне видеть тебя, Кэти?

- Конечно. Только…

- Что, любимая?

- Не смотри на спину – она безобразна.

- Позволь мне самому судить, - прошептал Уильям ей на ухо, принимаясь развязывать узлы на ее платье, но стоило ему только снять нижнюю рубашку, как Кэтрин невольно вздрогнула и закрыла глаза. Он осторожно развернул ее и, нежно проведя рукой по ее плечам, нагнулся и поцеловал покрытую шрамами спину.

- Они омерзительны, не так ли, Уильям?

- Их вид разбивает мне сердце, - прошептал он и снова коснулся губами зарубцевавшейся кожи.

- Я думала, они вызовут у тебя отвращение.

- Никогда. – Он продолжил покрывать ее спину поцелуями, положив одну руку ей на живот, а другой лаская шрамы, словно этого нежного прикосновения было достаточно, чтобы исцелить их. Кэтрин опустила взгляд и посмотрела на его большую загорелую руку, заметно выделявшуюся на фоне ее белоснежной кожи, а затем повернулась к опустившемуся перед ней на колени Уильяму. Она взяла его лицо в ладони и, наклонившись, коснулась его губ своими. Стараясь не разорвать поцелуй, он поднялся и, положив руку ей на затылок, притянул Кэтрин еще ближе к себе.

- Моя прекрасная Кэти, - пробормотал Уильям, и она улыбнулась в ответ.

- Мне нравится, когда ты так говоришь. Никто не называл меня Кэти с тех пор, как я была маленькой девочкой.

- В детстве меня называли Уиллом.

- Ты позволишь мне так тебя называть?

- Разумеется. Кэти, если бы я мог помешать ему причинить тебе боль… если бы я мог предотвратить это…

- Шшш. Это уже в прошлом. Я никогда не винила тебя.

Он снова поцеловал ее и, опустившись на постель, усадил к себе на колени.

- Шшш, - повторила Кэтрин, проведя пальцами сквозь его густые волосы и целуя его в ответ. – Какая боль? Какое страдание? Забудь обо всем, мой дорогой - есть только ты, я и этот момент.

Уильям крепко зажмурился и спрятал лицо в изгибе ее шеи, но, справившись с собой, вновь поднял голову и заглянул ей в глаза.

- А затем ты покинешь меня, Кэти? – с болью в голосе спросил он.

Она отвела в сторону упавшую ему на лоб непослушную прядь и нежно коснулась губами брови.

- Только если ты велишь мне оставить тебя.

- Никогда. – Поклялся он, скрепляя обещание страстным поцелуем. – Никогда. – Уильям опустился на кровать и, не разрывая поцелуя, привлек Кэтрин к себе. Он вынул многочисленные гребни из ее пышных длинных волос, позволив им свободно рассыпаться по ее плечам и спине. Они продолжили целоваться, тесно прижимаясь друг к другу, и Уильям принялся играть с ее локонами, обернув шелковистую прядь вокруг запястья. В результате давления ее груди начали источать молоко, и, немного поколебавшись, Уильям аккуратно слизал тоненькие струйки с ее кожи.

- Мне бы не хотелось лишать Куэйда еды, - шутливо заметил он.

- Не беспокойся, у меня много молока и иногда оно вытекает – это нормально. Но если тебе неприятно, я могу чем-нибудь прикрыться.

- Нет, меня это ничуть не беспокоит. Вкус у этого молока… другой.

- Ты вовсе не обязан пробовать его, если не хочешь.

- Но я хочу ощутить твой вкус, - возразил Уильям и, припав к ее соску, начал осторожно сосать его. Кэтрин откинулась назад и, обхватив его голову ладонями, нежно гладила его по лицу, выражавшему глубочайший восторг и благоговение, словно от прикосновения к святыне. Он принялся массировать вторую грудь, перекатывая сосок между пальцами и слегка сжимая его. Проведя рукой вдоль изящных изгибов ее тела, Уильям слегка сжал ее ягодицы, а затем раздвинул бедра и погладил влажные складки. Кэтрин застонала, судорожно сжав его волосы, и приглашающее раздвинула ноги.

- Глубже, - умоляла она, и он выполнил ее просьбу, погрузив пальцы в ее лоно. Вскрикнув от удовольствия, Кэтрин начала приподниматься в такт его толчкам, стараясь вобрать его в себя как можно глубже. Оторвавшись от ее груди, Уильям приподнялся и поцеловал ее в губы, в то время как его искусные пальцы продолжали свой дразнящий танец внутри ее тела. Крепко обхватив его спину руками - так, что ногти впились в кожу - Кэтрин стонала и извивалась, тем самым побуждая его двигаться быстрее. Уильям подчинился ее безмолвному требованию, прижимаясь ближе к ней, и Кэтрин почувствовала, что его возбужденный горячий член уткнулся ей в живот. Разорвав поцелуй, она чуть отстранилась, чтобы посмотреть на Уильяма, борясь с желанием закрыть глаза от удовольствия. Он улыбнулся и, снова поцеловав ее, прошептал:

- Ты прекрасна, Кэти.

Словно в миг лишившись способности говорить, она ограничилась стонами, заставившими Уильяма улыбнуться еще шире. Поначалу, когда Кэтрин только лишь постигала науку любви, она стыдилась тех звуков, которые издавала во время занятий любовью, но Уолтер уверил ее, что они лишь усиливают его собственное удовольствие. Судя по всему, Уильям чувствовал то же самое. Он покрывал ее лицо и шею нежными поцелуями, слизывая с ее кожи капли пота, слез и молока, когда она вскрикнула и уткнулась лицом ему в шею, судорожно вцепившись в его плечи, пока все ее тело накрывали волны удовольствия.

Его пальцы замерли, и, нежно поцеловав Кэтрин, Уильям убрал руку и сжал ее бедро.

- Милая, мне продолжать? – прошептал он ей на ухо.

- Не останавливайся, - умоляла она, приподнимаясь ему навстречу. – Пожалуйста, не останавливайся.

- Боже, - пробормотала Кэтрин, - О, Боже, Уильям.

- Кейт, - простонал он, жадно целуя ее губы. – Моя Кэти.

От чрезмерного напряжения его волосы взмокли, и, чуть приподнявшись, Кэтрин ловила падающие капли пота языком. Он по-прежнему крепко держал обе ее руки – впрочем, не настолько сильно, чтобы она не могла высвободить их, если бы захотела, однако у нее вовсе не возникало такого желания. Они двигались в унисон, и Кэтрин встречала каждое его движение, каждый толчок, выгибаясь навстречу и прижимаясь к нему всем телом. Она слегка прикусывала кожу на его шее, а затем проводила языком по месту укуса, смягчая боль. Кэтрин хотела подарить Уильяму ответное наслаждение; хотела почувствовать, как его тело начнет сотрясать неконтролируемая дрожь, и он, запинаясь, будет снова и снова повторять ее имя, словно мантру. Внезапно она поняла, что сама произносит его имя в ответ на его ускорившиеся движения: - Уильям, Уильям, Уильям, - а он издает низкие гортанные звуки при каждом толчке. И вот наступила кульминация – на пике особенного глубокого толчка его бедра дернулись и, запрокинув голову назад, Уильям простонал что-то нечленораздельное и обрушился на нее.

Какое-то время они оба лежали не шевелясь, просто держа друг друга в объятиях. Немного придя в себя, Уильям поднял голову, покоившуюся в изгибе ее шеи, и, наконец, отпустил ее руки. Кэтрин погладила его по влажным волосам и покрытой испариной спине.

Он немного отодвинулся и принялся покрывать ее подбородок и скулы нежными поцелуями.

- По-прежнему никаких сожалений? – прошептал Уильям.
- Ни малейших, - ответила Кэтрин и снова притянула его к себе. Он погладил ее живот, а затем вновь перемесился к груди, дразня набухший сосок. Кэтрин довольно вздохнула и губами коснулась его волос.

- Ты не закончила, - мягко заметил Уильям.
- Все нормально… ооо… - он покрутил сосок между пальцами, отчего Кэтрин застонала и выгнулась.

- Доверься мне, Кэти, - прошептал Уильям, и она жалобно всхлипнула, когда он убрал руку с ее груди и, переместившись вниз, погладил ложбинку между бедрами. Нагнувшись, он поцеловал сначала ее живот, затем опустился ниже и, проведя пальцем по все еще влажным складкам, проник языком в ее глубины, заставив Кэтрин вскрикнуть от неожиданности.

- Шшш, - успокаивающе прошептал Уильям. – Доверься мне – тебе понравится, обещаю.

- Я доверяю тебе, - выдохнула она, запрокинув голову назад, когда он начал ласкать ее пальцами и языком. Кэтрин никогда прежде не доводилось испытывать ничего подобного, и она даже не представляла, что такое возможно, внезапно пожалев, что раньше не знала о существовании этого акта.

Ей хотелось, чтобы Уильям никогда не останавливался, продолжая облизывать и посасывать ее именно… о… да, именно там.

Неожиданно ее глаза широко распахнулись, и сильнейшая дрожь сотрясла все ее тело, которое сначала напряглось, а затем внезапно обмякло, подобно резко распрямившейся тугой пружине. Кэтрин выкрикнула имя Уильяма и изогнулась так, словно стремилась выпрыгнуть из кожи.

Когда она, наконец, затихла, он приподнял голову и заглянул ей в глаза, довольно улыбаясь. Переместившись на постели, Уильям лег рядом и поцеловал ее чуть солоноватыми губами.

- Чувствуешь себя лучше?

- Намного, - подтвердила Кэтрин и, перевернувшись на бок, уютно устроилась в его объятиях. Ей хотелось немного поспать… совсем недолго…